Александр Мартынов - Подкова на счастье
От воды теперь тянуло отчётливым холодком. Мальчишки уселись на большую корягу в тростниковых зарослях. Наверное, ей уже пользовались для таких засидок — плавные изгибы образовывали несколько удобных мест. Тимка уселся на одно, как в кресло, Олег встал в рост на другом, прислонившись спиной к мощному отростку. Чуть сбоку от них оказался галечный пляж, напротив которого Тимка днём купался, и Тимка понял: сюда придут лоси. Теперь оставалось только ждать.
Ждать — трудно, мало кто это умеет. Даже если выспался и отдохнул. Медленно темнело, но где-то за лесами ещё продолжало гореть дневное зарево, и Тимка понимал, что темно только здесь — в речном ущелье, среди деревьев, в низине. Как назло, хотелось болтать…
— Уррр…вяааа… — раздалось в чаще за спинами мальчишек. Олег, не поворачиваясь, показал "кошачью лапу". "Рысь, — понял Тимка и невольно оглянулся: — Не нападёт? Да нет, не должна… Наверное, та, от которой шерсть мы видели. У них же у каждой свой участок леса, кажется…" Захотелось спросить ещё и про это, уточнить. Сердясь на себя, Тимка прикусил язык и подумал, что хочет быть таким, как Олег.
Знающим, сдержанным, но в то же время не занудным, сильным и смелым. Необычное это было чувство — желание походить на своего же ровесника. Не на артиста, не на певца, а просто вот на такого парня, на улице столкнёшься — не заметишь…
Тимке то и дело чудилось на той стороне движение, он напрягался, но лишь затем, чтобы в следующую секунду понять — показалось, подвело зрение. Вспомнился совет: нельзя подолгу всматриваться пристально, глаза начинают чудить. Тимка стал прикрывать время от времени глаза — и точно, мерещиться перестало.
Кто-то большой, тёмный и тихий прошёл за их спинами по берегу. Тимка оглянулся, Олег опять остался неподвижным. Почему-то Тимке казалось, что это был медведь. Наверняка медведь. Ну и ладно. Они охотятся не на медведя, а на лося. Только что-то не видно его…
И, едва он это подумал, как Олег плавным безошибочным движением — наугад — тронул его за плечо. И наложил стрелу на тетиву — он не мог держать мощный лук натянутым всё время, в этом отношении Тимке с самострелом было легче.
Услышать Тимка так ничего и не услышал — зверь двигался совершенно бесшумно. Но через несколько секунд увидел то, что Олег заметил ещё раньше.
Лось вышел на берег и застыл, как статуя. Он был огромен — явно больше двух метров в горбатой холке, расставленные ладони рогов с растопыренными пальцами отростков могли послужить креслом не то что Тимке, но и Вячеславу Тимофеевичу, пожалуй. Лось водил головой и был сейчас не только величественен, но и страшен. Скоро ведь и август, месяц, в который никакой зверь в лесу не осмелится попасться лосю на пути — медведя зашибёт, человека затопчет, смешает с землёй и ещё долго будет выплясывать, ревя, на этом месте… Олег чуть повернулся к Тимке, удерживая лук — и по губам Тимка прочитал: "Твой выстрел.»
Ощущая сильнейший колотун, Тимка поднял самострел, заряженный как раз срезнем — широким и мощным. И тут же руки перестали трястись. На миг мелькнула жалость — ослепительная мгновенная вспышка на холодном фоне сосредоточенности.
Тим нажал спуск.
Самострел коротко, упруго щёлкнул. Фыркнув, лось напрягся — и сделал в сторону молниеносный скачок. "Промазал! — отчаянно подумал Тимка, выхватывая новую стрелу и вскакивая (отчего чуть не полетел в воду!) — Как же так, прома…"
Лось загудел — странный звук пронёсся над рекой — и, внезапно смолкнув, как отрезали, рухнул в воду. И больше не шевелился. Тяжело дыша, Тимка смотрел на это вытаращенными глазами, пытаясь зарядить самострел снова, пока Олег не хлопнул его по плечу:
— Точно в цель… — и выставил перед собой ладонь, сказал: — Тихо.
— Я… я ничего… — Тим убрал стрелу и вздрогнул всем телом. Олег засмеялся:
— Ну да, сейчас ничего. А то после первого раза всякое бывает. Я, например, на Яра с ножом бросился… Пошли, посмотрим. Тут брод должен быть повыше…
…Срезень разорвал лосю шею, и кровь до сих пор стекала в воду густой чёрной струёй. Очевидно, лось умер почти мгновенно.
— Точно в цель, — повторил Олег, наклоняясь к туше. — Ну что, давай разделывать. Я начну, а ты костёрчик запали.
Тимка уже хорошо знал, что доказательство умения хорошо «разобрать» такую добычу — это если ты делаешь работу одним ножом, ни разу не подтачивая его и не забрызгавшись выше кистей рук. До такого мастерства ему было ой как далеко. Да и очень уж это грязная была работа — разделка. Другое дело, что отворачиваться от неё нельзя, иначе быстро привыкнешь стрелять и убивать бездумно…
Пока Тим возился с костром, Олег успел сделать значительную часть работы и молча кивнул, когда Тимка предложил помочь. Какое-то время они быстро и сноровисто работали, потом неподалёку ос-торожно хрустнули кусты, Олег распрямился и засмеялся:
— Волк.
— Оставим ему? — кивнул Тим на кости и внутренности.
— Конечно, — Олег начал складывать крупные куски в ловко сооружённые из шкуры два мешка. — Голову не хочешь над кроватью повесить?
— Проснулся — и со страху коней двинул сразу, — согласился Тимка, — очень оригинально…
— Тогда язык и губы мы сейчас и оприходуем, — Олег примерился. — Лично я очень есть хочу…
— Я одеяла принесу? — вызвался Тимка, но Олег покачал головой:
— Не, мы сейчас туда вернёмся. Прикинь, заночуем тут, а кто его знает, кого ещё на водопой принесёт?
— Мамонта, — согласился Тимка. — Ладно…
…От костра остались одни угли. Мальчишки не стали раскочегаривать его заново, а просто лежали на одеялах и смотрели, как в небе собираются тучи. Было попрежнему душно. Олег напевал — "а капелла", конечно, но очень здорово:
От востока по тонкому льду
ветер звезды сметает.
По степи далеко ли иду?
Сокол знает…
Тимка слушал. Он давно уже получил в личное пользование тот самый диск, напетый Олегом. Но, если честно, только здесь, в Светлояре, Тим понял, что есть огромная разница: слушать диск — или слушать живого человека. Он вздохнул и удобней устроил щёку на кулаке:
…Посмотри — распластал он крыла,
выше облака рыщет.
А вокруг окаянная мгла
вьюгой свищет.
Затянулись дороги в петлю,
враг вослед проклинает.
Крепко бога войны я люблю!
Сокол знает.
Прохожу, о России грущу
с песней грозной и честной,
волю вольную в мире ищу Град небесный.
Укрывает его высота
и огнями блистает…
Но не знаю — войду ли туда?
Сокол знает! (1)
— Спой ещё, — немного смущённо попросил Тимка. — Пожалуйста.
