Алистер Маклин - Атабаска
— Это Джон Финлэйсон, BP/SOHIO, начальник производства, Прудхо-Бей.
— Бог мой! Прекрасно его знаю. Вернее, знал.
— Да. — Демотт кивнул на стол Фулкиса. — Вон свидетельство о его смерти.
Паркер взял бумагу, надел пенсне и прочитал отчет.
— Необычно, — сказал он. — Это четкое медицинское заключение. Нет никакой необходимости производить вскрытие. — Он посмотрел на Демотта. — Судя по выражению вашего лица, вы со мной не согласны?
— Я ни не согласен, ни согласен, а просто смутно недоволен.
— Вы практикуете медицину, мистер Демотт?
— Нет.
— И, тем не менее, вы предполагаете оспорить мнение моего коллеги.
— Так вы его знаете?
— Никогда о нем не слышал. — Паркер глубоко вздохнул. — Но он ведь врач.
— Как доктор Криппен.[5]
— Как прикажете понимать ваши намеки?
— Понимайте, как хотите, — сказал Демотт спокойно. — Я ни на что не намекаю. Все, что я говорю, что его обследование было поверхностным и торопливым, и что он мог что-нибудь упустить. Вы не будете ратовать за божественное право непогрешимости для врачей?
— Не буду. — В его голосе еще слышалось раздражение, но уже глухое раздражение. — Что вы хотите от меня?
— Второе мнение.
— Необычная просьба, черт побери.
— Убийство тоже необычное, черт побери.
Фолкис посмотрел насмешливо на Демотта и сказал:
— Я загляну завтра в Прудхо-Бей. Ничто не сравнится с добавкой налета хаоса к существующему состоянию замешательства.
10
Свинцовые сумерки приближавшегося вечера уже опустились на Прудхо-Бей, когда Демотт и Дэвид Хендри покидали самолет, на котором прилетели из Анкориджа; погода к этому времени значительно улучшилась: ветер упал до десяти узлов, а верхняя граница снежных вихрей не поднималась выше пяти футов над поверхностью, видимость на подлете к земле была почти в норме, а температура, по меньшей мере на двадцать градусов выше, чем была утром. Первым знакомым, которого Демотт увидел в холле административного здания, был Моррисон из ФБР, сидевший рядом с рыжеволосым молодым человеком, неуместно одетым в серую фланель и пиджак. Моррисон поднял глаза и улыбнулся.
— Узнаю Джона Фолкиса, — сказал он. — Никакого доверия к ФБР. — Он указал на рыжеволосого молодого человека. — Ник Тернер. Не обращайте внимания на его прикид, он прямиком из Оксфорда. Мой дактилоскопист. А это — ваш, Дэвид Хендри.
— Джон Фолкис решил, что две пары глаз лучше, чем одна, — мягко заметил Демотт, — Нашли что-нибудь?
— Ничего, а вы?
— В основном, пустая трата времени, но на обратном пути пришло в голову, что может стоит поискать в комнате Финлэйсона?
— Да мы уже это проделали. Ничего.
— Так чисто, что скрипит?
— Почти. Множество пятен, оставленных самим Финлэйсоном, парочка принадлежит водопроводчику, который был там, когда совершал свой регулярный обход, и только один, представляете, всего один, принадлежит «мальчику про все», который, должно быть, просто волшебник с тряпкой и полиролем.
— Мальчик про все?
— Вроде прислуги. Убраться, застелить постель.
— Могло быть, что какая-то добрая душа, кроме прислуги, дала себе труд протереть мебель?
Моррисон достал из кармана два ключа и сказал:
— Этот от комнаты Финлэйсона, а это главный ключ. Держу их у себя с тех пор, как Финлэйсона унесли оттуда сегодня утром.
— Учиться никогда не поздно. — Демотт положил на низкий столик перед Моррисоном толстую папку. — Отпечатки из телефонных кабинок в Анкоридже. Теперь мне нужно доложиться боссу.
— Молодым джентльменам будет интересно сравнить их с теми, что сняты с сейфа в кабинете, — сказал Моррисон.
— Оптимизма не испытываете?
Агент ФБР улыбнулся.
— По природе я всегда был оптимистом, но было это до того, как я пересек сорок девятую параллель.
Демотт нашел Брэди и Маккензи в комнате Брэди, праздно сидящими на тех двух стульях, что только и были в комнате, и ему это совсем не понравилось.
— Приятно и очень обнадеживающе, когда видишь, как удобно и спокойно вы себя чувствуете.
— Тяжелый день, устал, да? — сказал Брэди и указал рукой на батарею бутылок. — Это возродит твою моральную стойкость.
Демотт налил себе и спросил:
— Что нового в Атабаске? Как семья?
— Прекрасно. — Брэди хмыкнул. — Стелла переслала кучу информации о норвежских делах. Частично им там удалось сбить огонь. Так что нет нужды быть с ними постоянно на связи.
— Хорошо. Что делают девочки?
— Прямо сейчас, я думаю, они на экскурсии по заводу, благодаря любезности Билла Рейнольдса. Эти канадцы очень гостеприимны.
— Кто их охраняет?
— Собственный агент безопасности Рейнольдса, Бринкман, начальник охраны, помните? И его заместитель, Йергенсен.
— Лучше бы это были те двое молодых полицейских, — сказал Демотт недовольно.
— Почему? — отрывисто спросил Брэди.
— По трем причинам. Во-первых, они намного сильнее и опытнее, чем люди Рейнольдса. Кроме того, Бринкман, Йергенсен и Нэпье являются главными подозреваемыми.
— Почему же главными?
— Потому что у них есть ключи, которыми открыли склад взрывчатки «Санмобиля», потому что они дали их тем, кто открыл, а в третьих, они охранники.
Брэди ласково улыбнулся.
— Ты устал, Джордж. Агенты безопасности великого северо-запада стали твоей навязчивой идеей.
— Надеюсь, у вас не будет причины сожалеть об этом замечании. — Брэди поморщился, но ничего не сказал, поэтому Демотт сменил тему: — Как прошел день?
— Никакого прогресса. Вместе с Моррисоном мы разговаривали с каждым человеком на базе. Каждый имеет железное алиби на момент взрыва на четвертой станции. Так что здесь все чисты.
— Кроме… — настаивал Демотт.
— Кого ты имеешь в виду?
— Броновского и Хьюстона.
Брэди посмотрел на Демотта и покачал головой.
— Джордж, это просто абсурд. Мы же знаем, что они там оба были. Броновский подвергся нападению, Хьюстону совершенно не нужно было бы находить Финлэйсона. Ему было бы лучше, чтобы снегом занесло последние следы Финлэйсона. Что ты на это скажешь?
— А скажу я вот что: факт, что они были на станции, увеличивает подозрения в отношении них, а не уменьшает.
— Внутренний голос, — проворчал Брэди. — Ненавижу внутренний голос.
— Не сомневаюсь. Но мы все согласились, что бомбисты могут быть только из обслуги трубопровода. Всех других мы исключили, значит, больше некому быть, кроме них, разве это не так? — Брэди ничего не ответил, и Демотт продолжал: — Должна быть причина, хотя и не явная, почему Броновского пришлось стукнуть, а Финлэйсона найти именно Хьюстону. Взглянем с другого бока. Какие у нас доказательства, что на Броновского было совершено нападение? Только то, что он лежал в палате с толстой повязкой на голове. Я думаю, что с Броновским ничего не случилось. Думаю, что никто на него не нападал. Полагаю, что если снять повязку, у него на виске не будет ничего, кроме искусственного синяка.
