Густав Эмар - Гамбусино
— Что вы хотите, вождь? — спросил дон Горацио.
— Что думает делать бледнолицый? — спросил, в свою очередь, индеец.
— Атаковать этих мерзавцев, черт побери! — гневно вскричал Горацио.
Индеец отрицательно покачал головой.
— Мой брат не сделает этого, — сказал он.
— Я сделаю это, видит бог!
— Апачи не будут атаковать белых. Пусть мой брат перестанет обращать на них внимание!
— Вы же видите, что они несутся на нас!
— Я это вижу, но повторяю моему брату: они не будут атаковать.
Капитан хотел его перебить, но индеец сделал такой величественный жест, приказывая ему молчать, что Горацио, помимо своей воли, смолк.
Тогда индеец сказал значительно:
— Антилопа — известный в своем племени вождь, у него не раздвоенный язык, и слова, выходящие из его груди, всегда правдивы. Пусть бледнолицый слушает: то, что он должен слышать, чрезвычайно важно для него.
— Говорите, но коротко, прошу вас, вождь! — сказал дон Горацио.
— Мой брат поверит словам Антилопы?
— Да, я знаю, вы — честный человек. Говорите же откровенно и прямо!
— Хорошо. Громадная опасность угрожает сейчас бледнолицым. Против нее нет средств спасения, так как она исходит от Ваконды. Время торопиться! Не пройдет и часа… быть может, меньше, и эта страшная и неизбежная опасность обрушится на прерии. Пусть бледнолицые обретут быстрые ноги ягуаров и бегут, не оглядываясь. Антилопа их проводит до места, где они будут в безопасности, если, конечно, Ваконда позволит достигнуть этого убежища.
— Что это за опасность, вождь?
— Антилопа сказал. Желает бледнолицый умереть вместе со своими воинами?
— Нет! Конечно, нет, если этого можно избегнуть!
— Пусть, в таком случае, мой брат поторопится. Он и так потерял уже много времени.
Вождь команчей произнес эти слова с такой силой убеждения, с такой печалью, что капитан невольно взволновался, хотя и не понимал еще всей силы опасности, на которую намекал индеец. Его сердце сжалось от предчувствия, и, не колеблясь больше, он мгновенно решил последовать совету человека, для которого пустыня не была тайной.
В то же мгновение, в подтверждение предсказаний Антилопы, как бы для придания большего веса его словам, апачи, бывшие уже совсем близко от квадрильи, быстро повернули назад, издав ужасающий вопль, на этот раз бывший уже не воинственным кличем, а скорее рычанием, выражавшим страх, и унеслись прочь во весь опор.
Испанские солдаты были потрясены: они не могли понять, что обозначает это паническое бегство.
— Мой брат убедился? — сказал холодно индеец.
— Да, — ответил пораженный дон Горацио. — Едем, вождь.
Он подскакал к паланкину, который конвоировали несколько команчей.
Отдадим справедливость дону Горацио — первая его мысль была о донье Линде. Он решил спасти ее любой ценой.
— Сеньорита, — сказал он, задыхаясь, — нам угрожает неотвратимая опасность! Скорее выходите из паланкина и садитесь ко мне на лошадь! Быть может, с божьей помощью мне удастся спасти вас от верной смерти!
Донья Линда бросила на него взгляд уничтожающего презрения.
— Нет, — ответила она сухо, — я не хочу быть обязанной спасением вам, сеньор. Я предпочитаю смерть такому позору.
Капитан подавил в себе гнев и отчаяние.
— Во имя тех, кого вы любите, я умоляю вас, сеньорита, примите мое предложение! Всякое колебание грозит смертью вам!
— Повторяю вам: я предпочитаю умереть, — холодно ответила она, надменно отвернувшись.
— Проклятье! — в ярости закричал капитан и так вонзил шпоры, что лошадь его взвилась на дыбы от боли. — Клянусь богом, если вы так безрассудны, я употреблю силу, чтобы заставить вас слушаться!
Антилопа, бывший до сих пор немым и безучастным зрителем этой сцены, внезапно вмешался.
— Пусть бледнолицый поручит белую девушку вождю, — сказал он. — Антилопа отвечает за нее.
Капитан пристально посмотрел на индейца, но ничего не мог прочесть на этом неподвижном и холодном лице.
— Вам?.. — пробормотал капитан.
— Да. Пусть бледнолицый поспешит собрать своих воинов. Каждая утерянная секунда — это час похищенной у себя жизни. Антилопа догонит бледнолицых не позже чем через десять минут.
Дон Горацио, подумав секунду, решился. Не сводя глаз с индейца, он сказал ему:
— Хорошо, я доверяю вам эту девушку. Но вы мне ответите за нее жизнью! Поклянитесь, вождь!
— Антилопа обещал, — ответил гордо индеец.
Бросив последний сумрачный взгляд на молодую девушку, сидевшую уверенно и равнодушно в паланкине, капитан пустил лошадь галопом и умчался.
Подъехав к отряду, он сказал несколько внушительных слов солдатам, взволнованным мрачными предсказаниями Антилопы, после чего квадрилья понеслась во весь дух в обратном направлении.
Тогда вождь команчей быстро приблизился к паланкину и поклонился донье Линде со свойственной краснокожим врожденной вежливостью.
— Согласна ли девушка с голубыми глазами слушать слова вождя? — спросил он спокойным и убеждающим голосом.
— Говорите, вождь, — улыбаясь, ответила Линда. — У меня нет никакого повода быть вашим врагом.
— Прекрасно, моя сестра верно поняла меня. Антилопа — друг Мос-хо-ке.
— Это правда, вождь? — взволнованно воскликнула Линда.
— У Антилопы не раздвоенный язык. Мос-хо-ке — главный вождь племени. Уже давно он оберегает бледную девушку. Он поручил охрану девушки с голубыми глазами Антилопе и его воинам. Антилопа приехал защищать ее от злых происков вождя бледнолицых.
— Кто докажет мне правильность ваших слов, вождь? — спросила она, почти убежденная, но еще колеблясь.
— Пусть девушка с голубыми глазами вспомнит: однажды Мос-хо-ке вошел в лагерь белых и бросил камень в шатер, где помещалась бледнолицая девушка. Это было ожерелье, написанное Седой Головой. На рассвете следующего дня Мос-хо-ке ушел из лагеря, но уже через час туда вошел Антилопа. Его послал Мос-хо-ке. Откуда же вождь мог узнать все эти подробности, если бы Мос-хо-ке не рассказал ему все?
— Теперь я вижу, вождь, что вы действительно друг мне. Говорите, что надо делать. Я согласна повиноваться вам.
— Очень хорошо. Моя сестра хорошо сказала. Пусть она сядет на лошадь Антилопы — и она будет спасена.
Молодая девушка тотчас же вышла из паланкина. Но вдруг она остановилась…
— Что случилось с моей сестрой? — спросил Антилопа.
— Я не одна, вождь, со мной две несчастные молодые девушки, я их не могу оставить.
— У моей сестры доброе сердце. Но пусть она успокоится: Антилопа спасет и этих девушек.
Антилопа сказал шепотом несколько слов сопровождавшим его воинам. Двое из них спешились и подошли к молодым девушкам, которые ни живы ни мертвы стояли, не понимая, что происходит вокруг них.
