Альманах «Подвиг» - Ночные окна. Похищение из сарая
Выглянув из-за декоративной пальмы, я увидел Анастасию. Она сидела на низенькой скамеечке, вся усыпанная только что сорванными цветами: гвоздиками, гладиолусами, розами, тюльпанами. В руках держала фиалку, редкий памирский экземпляр, который я выращивал полтора года. Она тоже заметила меня и улыбнулась, чарующе и просто.
— А вот и Александр! — сказала она приветливо. — Мы с Борисом Бруновичем уж заждались. Как кстати.
— Поздравляю с наступающим днем рождения, дорогая! — произнес я, приближаясь и целуя ее в губы. Они были горячи и прохладны одновременно. Как внезапно выпавший снег на солнечном пляже. — Эту фиалку я приготовил специально для тебя.
— Я знаю, — ответила Анастасия. — Я ведь всегда знаю все, что ты задумываешь. И ты знаешь, что я знаю. Потому нам и хорошо вместе. Как кошке с собакой.
Лицо ее оставалось спокойным, хотя я испугался, когда она произнесла последнюю фразу. Но может быть, здесь, на воле, среди цветов, ее психическое состояние пришло в какое-то равновесие, гармонию, а давние душевные тревоги и воспоминания отодвинулись на второй план, спрятались в глубинах подсознания? Бижуцкий деликатно кашлянул. А потом и высморкался, вытянув из кармана пиджака белоснежный платок.
— Я, пожалуй, пойду, — произнес он, нагнувшись и подхватив один из черных тюльпанов, лежащих у ног Анастасии.
Мы даже не обратили внимания, как он ушел, продолжая смотреть друг на друга. Чего было больше в этих взглядах: любви, сострадания, печали, тайной ненависти, страсти?
— Мне надо возвращаться в клетку? — спросила Анастасия.
— Как хочешь. Мы можем еще побыть здесь, — ответил я.
— Я люблю тебя, — сказал она. — Видеть тебя не могу.
— Не исчезай больше в свой пленительный мир, — произнес я. — Мне ведь туда нет пути, а я не хочу с тобой расставаться.
Смех ее походил на звучание серебряного колокольчика в тишине полей.
ГЛАВА ШЕСТАЯ, где ловят и ошибаются
В эту безумную ночь, насыщенную грозовыми разрядами, кажется, никто не спал. По крайней мере, чудачества и всякие странные происшествия продолжались… Едва я отвел Анастасию в ее апартаменты и запер за ней дверь, как мне позвонил охранник.
— Господин Тропенин, — радостно-деловито сообщил он, — я поймал «женщину в белом». Верткая оказалась, кусалась и лягалась, пришлось оглушить и надеть наручники.
— Что-что? — не сразу сообразил я, все еще пребывая в некоторой эйфории от общения со своей любимой. Потом подумал, что речь идет о мадам Ползунковой. Или… Нине?
— «Женщина в белом», — повторил Сергей. — Как у Коллинза. Только эта — очень больших размеров. И щетина на морде.
— Еце она сейчас? — озадаченно спросил я.
— У меня в будке. Пыталась перелезть через забор.
— Ждите. Скоро приду.
Мне надо было срочно выпить фирменный коктейль, чтобы взбодриться. Но сделать этого не удалось. В коридоре мне попался Левонидзе в халате с японскими дракончиками, обнажавшим волосатую грудь. Следом за ним шел наш фээсбэшный Шерлок Холмс с трубкой, жмурясь, как кот, полакомившийся сливками.
— Александр, мы за тобой, — сказал Георгий. — Вася нашел Бафомета.
— В библиотеке? — почему-то решил я.
— Нет, я загнал его в рентгеновский кабинет, — довольно ответил сыщик. — Вот так, друзья мои. Надо быть профессионалом, а не… мозги пудрить. Этак-то каждый умеет. А я устроил засаду.
— Где? — одновременно спросили мы.
— В укромном уголке, между первым и вторым этажом. Там есть ниша с цветочной вазой, где я и спрятался. Я ведь предполагал, что Бафомет — один из ваших клиентов, и если он начнет действовать, то непременно в ночные часы, а мимо меня не пройдет.
— Ну и? — задал вопрос Левонидзе.
— Ну и появился, — расплылся в торжестве Волков-Сухоруков.
— Как он выглядит? — спросил я.
— Как сущий дьявол. Весь черный, голый, разит потом. И глаза бешеные.
— Что же ты сделал? Кинулся на него? — усмехнулся Левонидзе.
— Нет, я же не совсем дурак, правда? Помню, что он сотворил с несчастным Лазарчуком. Но по порядку. Сначала на лестнице возникла женщина в белом.
«Еще одна? — подумал я. — Сколько же их тут развелось?»
А вслух сказал:
— Сначала по лестнице должны были спуститься я и Анастасия. Это моя супруга.
— Ну да, вас я пропустил. А потом появилась эта: белый плащ, на голове то ли платок, то ли капюшон, длинная юбка. Кобылистая дама.
По описанию походило на мадам Ползункову.
— Ее я тоже не стал задерживать, — продолжил следователь. — Спустя минут пять вновь услышал шаги. Вот это уж точно был Бафомет! Существо то еще, одним словом. Я уже говорил, что он был голым и черным?
— Говорил, Вася, — кивнул Левонидзе. — А может, тебе померещилось? В темноте-то?
— У меня с собой труба ночного видения, — огрызнулся тот. — С риском для жизни я пошел за ним следом. Вы хоть представляете, какой смертельной опасности я подвергался?
— Еще бы! Ты, бяша, герой! — Эти ехидные слова Левонидзе почти совпали с другими, раздавшимися позади нас:
— Тут не пробегала моя Принцесса?
Мадам Ползункова, в белом ночном пеньюаре, будто парусник, плыла на нас и повторяла: «Кис-кис-кис!»
Бесцеремонно отодвинув Волкова-Сухорукова, стоявшего у нее на пути, она проследовала дальше и скрылась в столовой.
«Кого же тогда захватил в плен охранник?» — подумал я.
Сыщик нервозно чиркнул спичками, раскурил трубку и продолжил:
— Я крался следом, за этим Бафометом, разящим потом и кровью, пока не увидел открытую дверь в рентгеновский кабинет. Я тотчас понял, что судьба посылает мне шанс. Вот оно — лучшее место, где капкан должен захлопнуться. Я изловчился…
— Александр Анатольевич! — перебил его другой голос.
На верхней ступени лестницы стояла Нина. В бежевом свитере и светлой юбке. Она досадливо постукивала ладонью по перилам.
— Александр Анатольевич, я жду. Вы обещали почитать мне что-то из Шопенгауэра.
— Да-да, конечно, — только и оставалось сказать мне. — Позже. Сейчас я страшно занят. Еще немного терпения.
Нина недовольно, даже капризно фыркнула, повернулась и скрылась на втором этаже.
— Шопенгауэр с Кантом отдыхают, — точно так же фыркнул и Левонидзе.
А Волков-Сухоруков невозмутимо продолжил:
— Итак, я изловчился, рванул вперед и втолкнул скользкого Бафомета в этот рентгеновский кабинет. В дверь был вставлен ключ, мне оставалось лишь повернуть его — и замок защелкнулся. Преступник оказался в ловушке. Теперь нам надо только пойти и всем вместе надеть на него наручники. Основную работу за вас я уже сделал.
