Андрей Черетаев - Сибирский Робинзон
А потом мы долго сидели в маленькой, но уютной кофейне, пили кофе, ели сладкие тортики и коврижки. Я, нисколечко не стесняясь, рассказывал пошловатые анекдоты, впрочем, и Ева не отставала от меня. На мой анекдот отвечала своим, порой еще более пикантным. Самая симпатичная девушка на свете рассказывала курьезные случаи из адвокатской практики, которые часто случались с клиентами ее конторы. Однако, нужно отдать ей должное, ни одной фамилии она не назвала, как говорится, ноблис оближ…
«Н-да, вечерок тогда получился знатный», — подумал я и отхлебнул еще винца. Огонь показался мне не достаточно жарким, и я подбросил дровишек. Костёр вспыхнул с новой силой. Я закрыл глаза и попытался заснуть. Но капризное дитя Морфея никак не желало мне дарить волшебный сон. Я зевал, ворочался на своем жестком ложе, пока…
— Знаешь, Александр, какой самый быстрый способ попасть на небо? — задал мне вопрос Серафим.
Мы сидели (точнее, сидел только я, а Серафим болтался в воздухе на уровне моего плеча) в гроте, укрываясь от дождя, сопровождавшегося мощными разрядами молний и совершенно жуткими ударами грома, и любовались большими каплями, переливающимися алмазным блеском, и с шумом сыпавшимися на землю. Делать было особо нечего. Понятное дело, Серафим не упустил возможности «толкнуть» очередную проповедь. Но для этого, как правило, должен был найтись поучительный повод и эффектный пример. Что же касается меня, то я уже приноровился узнавать его скрытые подходы. Когда я не имел желания слушать отповедь на тему человеческого грехопадения, то не заглатывал брошенную приманку, не обращая внимания на провокационные вопросы. Но сегодня было скучно, настроение же было чудесным, я и согласился выслушать пасторское слово, с улыбкой проглотив приманку, брошенную коварным ангелом:
— Нет, Серафим, не знаю.
— Купить билет на самолёт. Фук — и уже на небесах, — сказал Серафим и засмеялся над собственной остротой.
Меня эта мысль тоже немного позабавила, но не думаю, что это высказывание поддержали бы работники гражданской авиации.
— Понимаю твой сарказм, и надо признать, в твоих словах есть доля истины, — заметил я.
— «Доля истины», — передразнил меня ангел, — эта доля велика, размером с целую истину! Сел человече в самолёт и попал на небо, самолёт приземлился — спустился грешник на землю. Ведь так?
Я промолчал, решив дать ангелу возможность дальше развивать свою мысль. Серафим продолжал:
— Шутки — шутками, но я убеждаюсь, причем почти ежедневно, что все беды современного человека заключаются в культивировании скорости как формы бытия. Чем ты стремительнее, быстрее, подвижнее, тем современнее. Чем ты богаче, тем больше у тебя возможностей быть современнее. Оказаться быстрее соперников и конкурентов, значит стать еще богаче, а самое главное, влиятельнее. Поэтому скорость — это преимущество, скорость это власть. Скоростью измеряется всё!
— Например, — подзадорил я Серафима.
— Пожалуйста. Примеров можно привести множество. Куда не посмотришь, везде примеры. Возьмём ваши, как их, ну эти, — замялся ангел, — вспомнил, вонючие автомобили. Их у вас так много! Мне иногда кажется, что автомобилей не меньше, чем людей. Каждый из живущих мечтает приобрести авто. Те же, кто уже является счастливым обладателем «самобеглой» повозки, только и думают, как обзавестись новой, ещё более мощной и быстрой, удобной и красивой. Важнейшее правило современного человека — нельзя отставать от друзей, коллег, соседей, а иначе слетишь на обочину. А вот другой пример: ваши самолёты. Они все небо прокоптили, птиц разогнали, скоро вместо пернатых в небе останутся только железные птицы. Хороший самолёт — это значит надежный и быстрый, чем быстрее, тем лучше. Эта всеобъемлющая скорость буквально свела Человека с ума. Он мчится, не глядя по сторонам, не видя самого главного — самой Жизни.
— Это, Серафим, называется НТР, что означает научно-техническая революция, иными словами — прогресс.
— Во-во, революция. И что за мерзкое слово-то такое — «революция»! И что же тогда получается? Что там, внизу, одни революционеры? Бог мой! Какое варварское время наступило!
— Варварское! — возмутился я. — И от кого я это слышу? От инквизитора! Ты вспомни своё время. В течение тысячи лет после падения Рима в Европе никаких серьёзных открытий не было сделано. И кто в этом виноват? Церковь и её сыщики! Вы, церковники, застращали всех мало-мальски соображающих людей, заставили их прятаться либо по подвалам, либо бежать к мусульманам. Самых же строптивых учёных сожгли на кострах. И вот этим ты гордишься?!
— Святая церковь всегда боролась и, надеюсь, будет и впредь бороться за спасение душ грешников. Даже за души, покушавшихся на Бога!
— Как говорил царь Николай: — слыхал о таком? — усердие должно быть по разуму, братец.
— Ну ты змей, Сашка!
— Это ещё почему?
— Мы же о чём начали с тобой говорить? О безумной скорости царящей в жизни человека, из-за которой он не успевает обрести истинный смысл жизни. А чем закончили? Очередной критикой Святой инквизиции! То, что ты мне говоришь, — не ново, приходилось слышать и более горячие речи.
Серафим загрустил. Это было понятно по его голосу. В его душе я разбередил старые раны, причиняющие боль. Мне стало жалко его, и я решил развеселить ангела. В конце концов, он такой замечательный!
— Серафим, ты только посмотри на него, — засмеявшись, сказал я ангелу, — что он на себя напялил?
Серафим издал звук, какой обычно издают, смеясь через нос:
— Хмррр! Нарядился он, как самый последний севильский бродяга. Угрожающее зрелище. Не приведи, Господи, с таким встретиться ночью на узкой дорожке. Раньше таких без суда вдоль дорог вешали, принимая за разбойников. Думали, повешенный бандит — пугало для живого разбойника. Давай-ка спустимся вниз, получше рассмотрим. Может, подкинем ему хорошую идейку.
— Угу, или ещё один сникерс!
Глава тринадцатая
ДЕНЬ СЕДЬМОЙ. ВОСХОЖДЕНИЕ НА ГОРУ
…Здесь камни похожи на мыло,
А сталь похожа на жесть…
В.Цой«Нас утро встречает прохладой»… Меня утро встретило мерзким колючим холодом — это был настоящий сибирский колотун, которого боятся не только наслышанные о Сибири иностранцы, но и жители русской равнины. Мороз не по-родственному разбудил меня ледяным дыханием, сковавшим руки и ноги. Зубы уже привычно болезненно заныли.
«Пора вставать, — подумал я, — природа зовёт… Нужно срочно проглотить таблетку, иначе всё утро будет коту под хвост».
