Сергей Бельченко - Фронт без линии фронта
— Да, нам известно, что ты шел в разведку, — настойчиво повторял Шестаков.
— Говорите правду, — усталым голосом просил Борис, отводя глаза в сторону.
Гринбаум и Шестаков не смогли сломить упорство Андрея и добиться от него признания.
— Давайте попробую допросить его я, — предложил Борис.
Борис и советский разведчик остались одни. В противоположность Гринбауму и Шестакову — типичным псам Гитлера, Борис вел себя совершенно иначе.
— Ты что же упрямишься, парень. Разве не знаешь, как поступают здесь с теми, кто не дает показаний? — произнес он как бы для того, чтобы сказать что-то новое, дополнительное.
Елисеев молчал.
— Ну, ладно, ты, я вижу, твердый орешек, настоящий партизан. На, кури, — и предложил арестованному пачку сигарет. — Я ведь сам был в плену и знаю, как здесь тяжело.
Закурив, Борис стал расспрашивать про партизан. Но допрос вел формально, рассеянно. Потом вдруг спросил:
— Что делают партизаны с теми немецкими военнослужащими и полицейскими, которые переходят на их сторону — расстреливают или сохраняют им жизнь?
— А зачем расстреливать? — усмехнулся Елисеев. — Если человек перешел к партизанам, стал выполнять их задания, то его начинают уважать. Вот у нас были случаи…
И Андрей привел убедительные примеры.
Борис задумался.
Елисеев почувствовал себя уверенней. Заметив на груди Бориса немецкую медаль, он даже поинтересовался, за что Борис был награжден. Тот махнул рукой:
— История длинная.
— Долго ли меня будут держать? — спросил Елисеев с уже проснувшейся надеждой. — Что меня ждет?
Борис прищурился:
— Что-нибудь придумаем.
В камере после допроса Елисеев все время думал о странном поведении следователя: он анализировал и оценивал все его слова, вспомнил, что на шее у Бориса он заметил ожоги и шрамы — значит, тот был когда-то ранен. Неужели это наш, советский человек. А может быть, хитрый и коварный враг?
Прошло несколько дней. Время тянулось бесконечно долго… Елисеев, как и другие арестованные, находился в постоянном напряжении, в ожидании конца. Каждую ночь из тюрьмы увозили куда-то одних и сажали в камеры других.
Наконец, его вызвали в лагерную комендатуру. За столом следователя сидел Борис. Опять они встретились с глазу на глаз.
— Андрей, — начал Борис тихим и взволнованным голосом, — я знаю, что ты комсомолец, активный партизан, пользуешься доверием у партизанских командиров и даже представлен к правительственной награде. В нашем районе ты оказался, конечно, не из желания повидаться с родными и сытно поесть.
Эти слова следователя вновь озадачили разведчика. «Да, он знает многое обо мне, — думал Елисеев. — Но почему не допрашивает как следует, почему не добивается признания, не устраивает очных ставок?»
— Я убедился, что тебе можно доверять, — продолжал Борис, — и поэтому будем откровенны. Я ненавижу поработителей нашей Родины и давно ищу возможности связаться с партизанами.
Тон разговора, взволнованность и прямой открытый взгляд Бориса убедили партизана, и он спросил:
— Что нужно делать?
— Надо стать немецким агентом. Да, да, агентом. Только таким путем можно вернуться тебе к партизанам и договориться с ними о совместных действиях. Разведывательный орган, в котором, как ты видишь, я работаю следователем и вербовщиком агентуры, занимается засылкой агентов в партизанские отряды. Сейчас мы как раз готовим очередную партию агентов, и я постараюсь включить тебя в эту группу. В лесу ты явишься в объединенный штаб партизанского движения и там расскажешь обо мне.
Елисеев принял предложение Бориса, и они тут же договорились о линии поведения разведчика на предстоящем допросе у Гринбаума и Шестакова.
Через несколько дней Андрея Елисеева ввели в знакомый ему кабинет. В нем находились Гринбаум и Шестаков. Арестованного посадили на табурет.
Гринбаум спросил:
— Ты жить хочешь?
— Хочу, — ответил Андрей.
— Мать и отца любишь?
— Очень люблю.
— Если хочешь, чтобы семья жила спокойно, а сам ходил на свободе, должен нам оказать серьезную помощь.
Елисееву как раз и нужно было такое предложение. Но чтобы не вызвать подозрения, он начал отказываться.
— Не пугайся, — успокоил Шестаков. — Дело нетрудное. Пойдешь обратно в партизанскую бригаду и принесешь нам некоторые сведения.
— Мне же нельзя обратно, там считают меня дезертиром, — возразил Елисеев.
— Ничего, скажешь, что ходил к родным за продуктами.
— Что же делать, давайте попробую.
Гринбаум довольно ухмыльнулся:
— Очень хорошо. Давно бы так.
Тут же Андрею было дано задание: установить истинное положение дел в партизанском крае. Дело в том, что весь май 1943 года фашистские кадровые войска вели крупные карательные операции по уничтожению орловских партизан, действовавших в Брянских лесах. Им нужно было обезопасить свой тыл перед началом наступления на Орловско-Курской дуге. В связи с этим разведку немецко-фашистских войск интересовало, в каком состоянии находятся партизанские силы после проведенных операций, их дислокация, вооружение, как снабжаются они продуктами питания, поддерживается ли связь с Большой землей, есть ли у партизан аэродромы и в каком они состоянии, способны ли партизаны проводить крупные боевые операции и диверсионные акты. Нужны были и фамилии командиров, политработников, сотрудников чекистских органов, планы партизанского командования на ближайшее время и сведения о забрасываемых к ним советских разведчиках.
Все эти данные Андрей обязан был собрать в течение недели, а затем вернуться и доложить обо всем Гринбауму.
Тот напомнил, что семья Андрея будет уничтожена, если он попытается нарушить обязательство.
Убедившись, что Елисеев задание усвоил хорошо, Шестаков сказал:
— А теперь мы вас подвезем на автомашине до вашей деревни. Побываете у родных, покажетесь на глаза двум-трем жителям села, а через день возвратитесь к нам. Если партизаны будут проверять вас, односельчане подтвердят, что вы действительно были в деревне.
В установленное время Елисеев вернулся в поселок Локоть. Оттуда через сутки он был направлен в район действий партизан…
Недельный срок, данный немецкой разведкой для выполнения задания, Елисеев находился в бригаде, вместе с партизанами принимал участие в диверсии на железной дороге. Это делалось для того, чтобы ответы Елисеева, в том случае, если бы немцы захотели его проверить, выглядели правдоподобными.
В соответствии с заданием, которое получил Андрей от Гринбаума и Шестакова, командованием партизанской бригады была разработана дезинформация для передачи немцам. В то же время мы тщательно продумали вопрос о привлечении Бориса к разведывательной работе в пользу партизан и пришли к выводу, что риск, на который мы шли, доверяя Борису, должен быть оправдан.
