Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 11
— Да, они нам дали такие хорошие условия, что в это с трудом верится.
Он явно ожидал, что Флер улыбнется и отведет глаза. После короткого молчания они оба рассмеялись. Чувства волнами проходили по их сердцам, как круги по воде от брошенного камня.
— Ну а сейчас — будем работать вместе.
Мильтон протянул руку.
Под этим «сейчас» Мильтон явно имел в виду не одну эту их сделку, подумала Флер. Мудрость Оры всегда была при ней, но она сознавала и то, что должна ценить любой шанс ухватить прибыль. Кроме того, двое, работающие вместе, получают куда больше удовольствия, чем если трудятся в одиночку. Мильтон казался не таким уж плохим партнером.
Флер не очень хорошо помнила тот раз, когда они с Мильтоном встретились у него дома, но сейчас она чувствовала себя явно по-другому. Она тогда цеплялась за него. Но почему-то делать так ей было больно, и эта боль не утихла, когда Флер вернулась домой. Сейчас, по крайней мере, она стояла на своих ногах — впервые за все время. Земля под ней была на удивление твердой, и рука, которую она держала, — тоже.
Мильтон улыбался и смотрел на Флер, пока они сидели, держась за руки; но между ними был не изысканный стол с белой скатертью. Обменявшись рукопожатием, они снова улыбнулись друг другу над пивными кружками.
— Мы торговцы; так лучше всего.
Услышав эту фразу Флер, Мильтон улыбнулся грустной улыбкой, которую она никогда не забудет. Он должен оказаться замечательным партнером. С этой мыслью она подняла свою кружку и чокнулась с его.
* * *После ужина Флер пересказала все, что происходило при подписании договора. Она сказала и про длительность, и про условия, не забыла упомянуть чувство, промелькнувшее неожиданно на лице Ханса. Ора слушал с закрытыми глазами, но, как только Флер закончила последнюю фразу, эти глаза открылись.
— Будем надеяться, что все пройдет гладко.
Те же слова, что тогда сказал Ханс. Похоже, эту фразу опытные торговцы любят повторять. Они всегда чего-то ожидают, но никогда — чего-то слишком уж хорошего. Самое безопасное отношение к жизни.
Товары были заказаны, их можно будет начать продавать сразу, как только они прибудут. Весь вечер Флер была в таком возбуждении, что едва могла есть.
Позже, оглядываясь назад, она чувствовала, что этот момент был поворотным в ее судьбе.
Если бы только она еще точнее рассказала Оре все, что было при подписании договора.
Впрочем, что махать кулаками после драки.
Торговцы совершенно не святые. Две недели спустя Флер в этом убедилась.
* * *Эти две недели она провела, занимаясь вещами, которыми никогда раньше не занималась. Она встретилась с таким огромным числом продавцов и покупателей, что приобрела некоторую уверенность в своих географических познаниях. Она говорила с владельцем водяной мельницы о шерстяной одежде, и каждый селянин, которого она встречала, казалось, собирался покупать новое одеяние. Флер была готова: они с Мильтоном непременно сорвут куш.
Ее голова была полностью забита тем, что необходимо сделать, чтобы продать заказанные одежды. Когда сделка пройдет до конца, Флер приобретет достаточный опыт, чтобы с каждым следующим разом все было легче и легче. Она всем сердцем верила, что так и будет.
Мильтон общался со слугами аристократов, приходящими в город; у них он вызнавал денежное состояние их господ и последние веяния в моде. Флер знала о городе, в котором жила, но не о замках, стоящих поодаль. Игра, похоже, была недешевая: если слуги и раскрывали секреты своих господ, то делали это за деньги.
Флер изумилась, когда увидела, как открыто они предают хозяев, когда приходят в город. Она была не настолько наивной, чтобы думать, что, идя за покупками, они ничем другим не занимаются, но такого совершенно не ожидала. Давным-давно, когда Бельтра рассказала ей об этом, она отвернулась с отвращением. Возможно, Бельтра тоже испытывала отвращение.
Флер была в таком смятении, что не удержалась от того, чтобы расспросить Ору. От него она узнала, что однажды ее бывший муж и Ора дали служанке другого аристократа большую сумму денег, чтобы разузнать о его неважном положении. Флер подивилась тогда, не сбежала ли та служанка, прежде чем ее господин узнал. Сейчас Флер уже не презирала ее поступок — напротив, она была впечатлена. Похоже, умные люди есть повсюду.
— Юная госпожа.
Поговорив с постучавшимся в дом человеком, Бельтра негромко обратилась к Флер, евшей обед, состоящий из вареных овощей с солидным количество сыра. В руке у Бельтры было письмо. Ора мельком глянул и кивнул.
— Спасибо.
Флер взяла письмо и открыла. Сразу же увидела печать Ханса, потом прочла, что лодка с товарами наконец пришла. Она тут же сложила письмо и, крепко сжав, поднялась на ноги. Обычно Ора бранил ее, когда она не доедала, но на сей раз он посмотрел на это сквозь пальцы. Флер извинилась перед Бельтрой, накинула плащ и обмотала шарф вокруг лица.
— Пора отправляться за большими деньгами.
Бельтра распахнула глаза, Ора вздохнул. Но Флер лишь молча расправила плащ и шарф и вышла из дому. Она направилась к Мильтону, живущему в квартале ремесленников. Давным-давно, когда Флер еще не понимала высокого положения своей семьи, у нее была близкая подруга, которая на самом деле была служанкой. Сейчас эта служанка работала как раз в том самом квартале; она и помогла бездомному Мильтону найти жилье.
Мир представлял собой столь сложную паутину человеческих отношений, что Флер невольно вспомнила слова Оры, которые он когда-то говорил по этому поводу.
— Прошу прощения, господин Пост дома?
В последнее время она привыкла менять голос, чтобы он казался мужским. Ремесленник, с которым она заговорила, перестал возиться с куском кожи и поднял на Флер глаза; она повторила вопрос. Лишь тут ее собеседник, похоже, осознал, кого она имела в виду.
— О, ты про Мильтона? Он только что вернулся и сейчас обедает. Поднимись на четвертый этаж, там его найдешь.
— Спасибо.
Флер коротко поблагодарила юного ремесленника, тот весело улыбнулся в ответ. Когда Флер только начала познавать искусство торговли, она поняла, что хорошее отношение таких людей, как этот ремесленник, тоже надо завоевывать.
Узкая витая лестница напомнила ей водяное колесо, вращающееся под собственной тяжестью. К такой бедной архитектуре она уже привыкла; поднимаясь на четвертый этаж, она думала о том, сколькому же она научилась в последнее время… и на мгновение удивилась, не обнаружив за лестницей коридора с дверями, где могла бы успокоить дыхание.
Она стояла, тяжело дыша, и смотрела на Мильтона; тот сидел за столом и со скучающим видом ел хлеб.
