Игорь Бестужев-Лада - Отвага
Арефа напряженно всматривался в бурлящий, суетящийся поток людей, надеясь увидеть кого-нибудь из братьев Чуриковых. Куда там! А может быть, их и не было среди прибывших.
— Приедут, — успокоил он меня. — Васька уверял, что обязательно.
Вдруг сзади нас раздался голос Чавы:
— Дадоро!
Они обнялись. Сергей меня сразу и не заметил.
— Понимаешь, — сказал Чава, присаживаясь по другую сторону Арефы, — шофер болван какой-то попался. Повез в другую сторону. — Он осекся, увидев наконец меня. — Привет, Дмитрий Александрович!
— Здравствуй, Сергей.
— Нехорошо, нехорошо, — сказал Арефа. — Ты бы хоть предупредил. Мы с матерью волнуемся. Вот, понимаешь, — он указал на меня, — милицию на ноги подняли…
— Как это не предупредил? — искренне удивился Чава. — Я ведь Славке сказал, что еду за Дратенко искать Маркиза. Он разве не передал?
Мы с Арефой переглянулись.
— Честное слово! Когда Славка сказал, что Маркиз пропал, я по глупости решил, что это Васькина работа… А потом уж думал, что Гришка с Петькой. Зря только время потерял… Маркиза-то хоть нашли? — Чава переводил взгляд с отца на меня.
— Нет, не нашли. А где твоя кобыла? — спросил Арефа.
— В колхозе «XX партсъезда». — Сергей достал из кармана бумажку и протянул отцу. — Вот… сохранная расписка. (Денисов-старший стал молча читать документ.) Не тащиться же мне верхом столько километров?.. Спешил очень. — Он покачал головой. — Поспешил, только людей насмешил. Да вы скажите, Маркиза действительно не нашли?
— Сергей, зачем ты взял обротку? — спросил я.
— Какую обротку?
— Обротка Маркиза лежала в нашем доме, — пояснил Арефа. — Он был за нее привязан во дворе у Ларисы…
Сергей наморщил лоб.
— У нас дома? Глупость какая-то. Чепуха!
— Нет, не чепуха, — сказал я.
Чава ударил себя кулаком в грудь:
— Так вы считаете, что украл я? Я? Вот почему вы здесь… — Он резко взмахнул рукой. — Я так и знал. Сразу понял, что подумают на меня. Поэтому и помчался как угорелый за Васькой. В Сальск ездил… Мотался как дурак…
— Погоди, давай разберемся спокойно. Ты в ту ночь был у Ларисы? — спросил я.
— Нет!
— Хорошо, допустим.
— Не допустим, а не был!
— Ладно, не был. А раньше заходил к ней в дом или во двор?
— Нет, не заходил.
— А кто ж тогда бросил в ее дворе твой окурок? — спросил я.
Арефа недоуменно посмотрел на меня. Этого обстоятельства он не знал. Оно его крепко озадачило.
— Я был у Ларисы, — тихо сказал Сергей.
— Ты только что сказал, не был. Как же так? — спросил я.
Арефа помрачнел еще больше.
— Ты меня не сбивай, — хлопнул по столу Сергей. — Ты… Простите, вы спросили, был ли я раньше? Раньше я не был. Я был потом. Утром.
— Зачем?
— Как зачем? Когда я узнал, что жеребца украли, поехал к Лариске. Надо же было узнать подробности!
— Так ведь ты знал, что Лариса сама прибегала в Крученый?
— И ушла… Я думал, вернулась домой. А дома ее не оказалось. Где ее искать — не знал. Да и надо было догонять Ваську. Я же на него подумал.
— Расскажи подробнее про то утро, — сказал я. — Не спеша. Не думай, что мне приятно копаться в этой истории. Никто не хочет возводить на тебя напраслину.
— Именно так, сынок, — поддержал меня Арефа.
— И начинай твой рассказ с ночи, — предупредил я.
— Значит, так. К Филиппу в Куличовку я пошел из-за Васьки. Надоел он мне. Пойдем, говорит, надо помириться с Филькой. Я ему говорю: хочешь, мол, иди сам. Но Василий боялся, что его отметелят. Я все же свой. Да и знаю, как лучше смотаться в случае чего… Мы посидели, я скоро уснул. Проснулся около пяти. На коня — и к стаду.
— Когда ты уходил от Филиппа, Дратенко был там? — спросил я.
— Не знаю. В другую комнату не заглядывал… А что?
— Хорошо. Дальше.
— Дальше, приезжаю к стаду. Славка меня с ходу: Лариса была, Маркиз пропал! Ну, я сразу и подумал, что Васька… Крикнул Славке, что, мол, поехал искать Маркиза. Забежал домой, взял на всякий случай сто рублей. А то как же без денег? И в Бахмачеевскую, к Ларисе. А ее дома нет. Я постоял возле окна. Помню, курил. Может быть, действительно бросил окурок. Потом махнул вдогонку Ваське. Решил, что он, пока я спал, увел жеребца. Дурак, не догадался вернуться к Филиппу. Васька еще у него был. Проехал я километров десять, думаю, на лошади теперь не догонишь. Оставил свою кобылу в колхозе «XX партсъезда». На автобусе добрался до Ростова… Васька говорил, что в Сальск поедет. Билет показывал. Вот так и мотался за ним… И при чем здесь обротка, не знаю! Может быть, Ганс притащил? Наша обезьяна.
— Вот ты тоже! — не вытерпел Арефа. — По-твоему, старая больная обезьяна ночью сбегала в станицу, отвязала Маркиза, сняла с него обротку и принесла на хутор?
— А помнишь, как Ганс много лет назад таскал домой патроны? Ты же сам мне тумаков надавал! — Сергей обернулся ко мне. — Вы спросите у отца.
— Это он из степи таскал, — подтвердил Арефа.
— И ты тоже тогда думал, что это я. Было такое?
— Было, — кивнул Арефа. — Понимаешь, Дмитрий Александрович, стали дома патроны появляться… боевые. От немецкого пулемета. Думаю, кто-то из детей балует. Игрушка опасная. Перепорол внуков. Клянутся-божатся — не они. Я на Сергея… И что ты думаешь? Ганс! Он в степь любил ходить. Старый окоп обнаружил. Верно, Сергей, было… Но так далеко, в станицу, Ганс никогда не бегал.
— Может, воры бросили обротку в степи? — сказал Чава.
Я выслушал обоих и высказался:
— Все это малоубедительно…
— Как хотите! Маркиза я не воровал. Хоть режьте меня!
— А за что тебе Василий двести рублей предлагал?
— Подбивал на одно дело. — Сергей пожал плечами. — Но я в его махинациях участвовать не собираюсь. И к Маркизу это никакого отношения не имеет.
— А что Чуриковы? — спросил я.
— Нет. Они тоже ни при чем. Ошиблись, товарищ лейтенант, — усмехаясь, проговорил Чава. — А настоящих воров проворонили, вот что я вам скажу.
— Петро и Гришка приехали? — спросил Арефа.
— Нет.
— Почему?
— Откуда мне знать? Если не верит, пусть сам во всем разбирается, — кивнул он на меня.
Арефа тронул меня за руку:
— Ты не обижайся…
— Поеду я, Арефа Иванович. Без толку все это… Будем разбираться дома.
— Может, утречком двинемся вместе?
— Нет. Ждать не могу.
— Я провожу немного.
Мы вышли с Арефой со двора. Я все еще колебался, правильно ли поступаю. Но за каким чертом торчать здесь?
Автобус доставил меня в Краснопартизанск часов в пять вечера. Первым делом я зашел в райотдел узнать результаты анализа крови. Кровь под ракитником оказалась лошадиной.
