Б. Травен - Сокровища Сьерра-Мадре
— Тавро… э-э… тавро, ну — круг с чертой под ним. Дядя крикнул мужчинам, стоящим у ослов:
— То ли это тавро, омбрес (Уважаемые (исп.).)?
— Нет! — крикнули в ответ.
— Я перепутал, — спохватился Мигель. — Тавро такое: круг, а над ним крест.
— Нет, не то тавро.
— У меня просто все смешалось в голове, — проговорил Мигель, готовый вот-вот потерять сознание от страха. — Ну, конечно, вот какое тавро: крест, а вокруг него круг!
— Так ли? — спросил дядя.
— Нет, — ответили мужчины. — Ничего похожего.
— Вы же говорили мне, — совершенно спокойно произнес дядя, — будто эти ослы — ваши.
— Они и есть наши, — необдуманно выпалил Игнасио.
— И никто из вас не запомнил тавро. Странно, странно.
— Мы просто не обратили на это внимания, — сказал Мигель, силясь выдавить из себя презрительную ухмылку.
— Видели ли вы когда-нибудь человека, — обратился дядя ко всем присутствующим, — который владел бы ослами и не знал каждого отдельного тавра, даже если животные были из разных стад?
Все мужчины рассмеялись и ничего не ответили.
— Мне известно, откуда взялись эти ослы, — сказал вдруг дядя.
Мигель обменялся взглядами со своими сообщниками, и те принялись зыркать по сторонам, стараясь выискать лазейку, чтобы бежать, прежде чем индеец продолжит свою мысль.
— Эти ослы принадлежали сеньоре Рафаэле Мотилине из Авино, вдове сеньора Педро Леона. И тавро такое: Л и П, связанное с М. Верно я говорю, омбрес? — воскликнул дядя.
И мужчины, стоявшие возле ослов, крикнули в ответ:
— Все как есть! Это самое тавро!
Дядя оглядел сгрудившихся вокруг него соседей и сказал:
— Порфирио, подойди!
Один из индейцев вышел и встал с ним рядом. И теперь дядя проговорил:
— Мое имя — Альберто Эскалона. Я — алькальд этого селения, избранный по закону и утвержденный губернатором. А этот человек, Порфирио, — полицейский в нашем селении.
Когда в здешних местах человек представляется, называя свое звание, и говорит: «Я — алькальд этого селения, а вот это — наш полицейский», трое бродяг сразу сообразили, что рукопожатиям пришел конец. Сейчас они немедленно продали бы весь караван за один-единственный песо, они с радостью продали бы его, лишь бы их выпустили из деревни. Но их явно не собирались выпускать.
И Мигель попытался достать револьвер. Но не обнаружил его в подсумке. В возбуждении он даже не заметил, что Порфирио проделал эту работу вместо него. Конечно, в револьвере было мало проку, потому что он все еще не был заряжен. Однако индейцы этого не знали, и, очень возможно, они и пропустили бы Мигеля, если бы он направил на них оружие.
— Что вам от нас надо? — вскричал Мигель.
— Пока ничего, — ответил алькальд. — Удивляемся, что вы так спешите расстаться с нами и даже об ослах забыли.
— Мы можем взять ослов с собой или не брать их: ослы наши — как захотим, так с ними и поступим! — вышел из себя Мигель.
— С вашими ослами — да. Но они не ваши. Мне их история известна. Месяцев десять или одиннадцать назад сеньора Мотилина продала их трем американцам, собравшимся поохотиться в сьерре. И этих американцев я знаю в лицо.
Мигель хмыкнул и сказал:
— Так оно и было… А у этих троих американцев ослов перекупили мы.
— За какую цену?
— По двенадцать песо за штуку.
— И теперь продаете по четыре? Никудышные вы торговцы.
Индейцы рассмеялись.
— Вы тут мне говорили, что купили их довольно давно, — продолжал копать алькальд. — Как давно все-таки?
Подумав немного, Мигель ответил:
— Четыре месяца назад.
Ему вспомнилось, что он говорил, будто они работали на какую-то горнорудную компанию и от рудника сюда пришлось идти долго.
— Четыре месяца? Странная все-таки история, — сухо заметил алькальд. — Американцев видели всего три дня назад, когда они появились с той стороны гор. Их видели в деревнях. Со всеми ослами, которые вы у них четыре месяца назад перекупили.
Мигель вновь пустил в ход свою доверительную улыбку:
— По правде говоря, сеньор, мы купили ослов два дня назад. У этих самых американцев.
— Это уже больше похоже на правду. Значит, вы купили их у троих американцев?
— Да.
— Но американцев не могло быть трое. Я знаю, что один из них остался в деревне по ту сторону сьерры. Он — доктор.
— Мы их купили у одного американца. У одного из них, — Мигель расчесывал себе лицо и голову.
— И где же вы их купили? — неумолимо продолжал алькальд.
— В Дуранго.
— Этого никак не может быть, — сказал алькальд. — Американец не мог успеть дойти до Дуранго, а если и да — вы не успели бы дойти до нас.
— Мы шли всю ночь.
— Допускаю. Но почему американец продал ослов именно вам: в Дуранго полным-полно другого народа? Я хотел сказать — других покупателей.
Тут вмешался Игнасио:
— А нам откуда знать, почему он продает ослов нам, а не другим? Захотелось, и точка.
— Тогда у вас должна быть квитанция, — опять взялся за свое алькальд. — Квитанция, на которой проставлены цена и вид товара, не то сеньора Мотилина в любое время может затребовать ослов обратно — тавро-то ее.
— Никакой квитанции он не дал, — ответил Мигель.—
Не хотел, видно, оплачивать пошлины за торговую сделку.
— Ну, эти несколько сентаво вы и сами заплатили бы, чтобы получить бумагу о покупке, — сказал алькальд.
— Черт бы вас всех побрал! — Мигель замахал кулаками. — Что вам вообще от нас надо? Мы мирно едем своей дорогой, а вы нас не пускаете. Мы пожалуемся губернатору, и вас сместят, понимаете?
— Нет, это уже чересчур, — алькальд улыбнулся. — Вы являетесь в нашу деревню и собираетесь продать ослов. Мы собираемся купить ослов и договариваемся о цене. Есть же у нас право узнать, чьи ослы и откуда? Не то завтра, к примеру, рано утром сюда придут солдаты и скажут, что мы украли ослов у законных хозяев, а самих хозяев убили. И нас расстреляют.
Мигель повернулся к своим приятелям и многозначительно на них посмотрел. Потом сказал:
— А теперь мы ослов продавать больше не хотим. Даже по десять песо. Теперь мы хотим продолжать свой путь.
— Но инструмент и шкуры вы все-таки могли бы продать, — закинул удочку алькальд.
Мигель ненадолго задумался и, когда ему пришло на ум, что на шкурах-то и инструменте никакого тавра быть не может, сказал:
— Хорошо. Если вы хотите купить шкуры и инструмент… Как вы считаете? — обратился он к своим спутникам.
— Мы не против, — ответили те. — Обойдемся и без них.
— Это ведь ваши вещи? — спросил алькальд.
— Конечно, — сказал Мигель.
