Лев Корнешов - Зона риска
Порою люди, споткнувшись о «пятачок», раздражались, вспыхивали, и тут же сами себя утешали: таких вот, со старческими личиками, с пораженной совестью, единицы, а нормальных ребят сотни тысяч и миллионы. Но, как однажды сказал профессор Жарков по другому поводу, соотношение положительного и отрицательного не отражает степени возможного зла...
Каждую субботу к десяти на «пятачке» появлялся Артем Князев. Он одевался для таких случаев неброско. Его серые глаза смотрели на все происходившее равнодушно, он редко загорался и еще реже поддавался азарту. «Пятачок» воспитал в нем холодный, трезвый расчет. Его знали и побаивались: обладал хваткой, острым умом, связями в «деловом» мире и тренированной мускулатурой.
Если пришел Князь, значит, и все его «компаньоны» уже где-то поблизости. Они вертелись, узнавали, прикидывали, находили нужных людей. А Князь стоял в сторонке. У него в руках никогда ничего не было, он не хотел рисковать ни собою, ни «товаром».
Клиентов, особенно иногородних, часто сюда доставлял на своем такси Сеня Губа. Его постоянная стоянка находилась у трех вокзалов, и по пути в гостиницу или к родственникам пассажиры расспрашивали у словоохотливого водителя, где и что можно «достать». Сеня называл магазины, универмаги. Но тут же предупреждал, что там далеко не все бывает. Сеня был психологом и сразу выделял из общей массы пассажиров мужичков с деньгами — северян, сибиряков, дальневосточников. Те не жались, если надо было переплатить полсотни за понравившуюся вещь. Сеня руководствовался не только «географическим» принципом, ибо знал, что и из других районов прибывают «бобры».
Сеня называл адрес «пятачка», иногда доставлял туда пассажиров, высаживая неподалеку, — он не хотел, чтобы его машина здесь примелькалась. Осторожность и еще раз осторожность, постоянно напоминал Десятник. Береженый сам себя бережет получше бога, говаривал Геннадий Степанович. На «пятачке» Геннадий Степанович вообще не появлялся. Сеня Губа был с ним полностью согласен. От удачных сделок ему шли проценты. Проценты превращались в яркие клетчатые костюмы и диких расцветок сорочки.
Так и жил этот маленький мирок, словно призрак, возникавший в субботние дни. Были на «пятачке» свои заправилы, дельцы с широким размахом, почти никогда не появлявшиеся здесь. Лично ничего не покупавшие и не продававшие. Князь был «весомее» многих, но первая роль и ему не под силу. Он только надеялся, что со временем, потеснив конкурентов, выбьется в число тех, кто все дела проворачивал чужими руками. А пока лишь изредка действовал самостоятельно. Обычно ему приказывали и он выполнял.
Место же у комиссионки было выбрано потому, что можно было перехватить кое-что у тех, кто хотел сдать вещи в магазин на комиссию, и потом пустить их с соответствующей надбавкой в спекулятивный оборот. Еще оно было удобным, так как находилось и рядом с людной улицей, и вроде бы в тупичке. Стороны «пятачка» образовывали комиссионный магазин и приткнувшееся к нему ветхое строение — в нем никто не жил и его собирались снести, — пустырь — на нем рыли котлован под фундамент, железнодорожные линии, где формировались составы, и, наконец, мост над железнодорожной магистралью, по которому день и ночь шел поток машин, а пешеходов было мало. Получался как бы замкнутый квадрат. Милицейские машины могли появиться только со стороны Оборонной, и их замечали издалека.
Была обычная суббота. Первые завсегдатаи «пятачка» начали подтягиваться где-то к девяти. Они покуривали, обменивались новостями, ждали покупателей. К десяти здесь уже стало тесно и кто-то что-то продал, потом прошел слух, что какой-то жмурик приволок в комиссионку «Грюндиг», но цены ему не знает — Марку Левину удалось его перехватить. Марку завидовали. Милицейский патруль вблизи не появлялся, но Князь и другие опытные, поднаторевшие на спекуляциях юные дельцы чувствовали какое-то смутное беспокойство. Князь даже скомандовал своим, чтобы смывались, а сам с беспокойством осматривался, оглядывался, чуть ли не нюхал воздух. К нему подошла Ела Анчишкина, зашептала:
— Князь, тут один предлагает блок резинки...
Предложение было выгодное: в блоке двадцать пачек, в пачке десять пластинок, каждая из них шла за целковый. В другое время Князь обязательно послал бы с Елкой Ника Сыроежкина, пусть приценится, прикинет, попробует на ощупь дурачка, который сбывает «товар» полновесным блоком. Но сейчас он досадливо отмахнулся от Елы, не было делового азарта, что-то тошнотворно пугающее подступало к сердцу.
Вдали на мосту мелькнула оранжевая машина, и Князь настороженно всмотрелся — не милиция ли?
— Спасибо, Елка, — сказал Князь, — но сейчас не требуется.
Еле Артем Князев нравился, и она это не скрывала, наоборот, подчеркивала свою готовность услужить, быть рядом. Такой заметный парень! Ей бы все девчонки со стометровки завидовали.
Мишка Мушкет приблизился неторопливо, вразвалочку, руки в карманах замызганной куртки.
— Привет!
— Чао.
— Дело сделано, Князь, — сказал Мишка. — Гони монету.
Артем передал ему, оглядевшись предварительно вокруг, засаленные, захватанные, мятые бумажки.
— Чисто?
— Порядок. — Мишка сунул деньги в карман. Подумал, предложил: — Есть дубленка. Италия.
— Не надо, — ответил Князь. — Сейчас весна, спрос упал.
— На хорошую вещь спрос всегда, — резонно возразил Мишка.
— Не беру. — твердо стоял на своем Князь. Он хорошо знал Мушкета и понимал, что не в Италии куплена дубленка.
— Как хочешь, — равнодушно сказал Мишка. — Другие найдутся.
— Вот и ладушки.
— Кстати, у шкуры вполне законная биография.
— Не заливай, — ухмыльнулся Князь. — Хозяин, вероятно, до сих пор очухаться не может, примочки к темечку прикладывает?
— Э нет, — твердо сказал Мишка, — такие штучки не для меня.
— Ладно, ладно! А с тем делом все в норме?
— Не нервничай, — успокоил Мушкет. — Сработано по высшему разряду. Когда Мишель берется за дело, рекламаций не поступает. Девочка теперь долго будет шелковой...
К своей персоне Мишка относился с большим уважением. И брат не раз говорил: если сам себя не уважаешь, кто тебя вообще уважать будет?
Деньги Князь, считал Мишка, выдал ему ни за что: тоже мне заботы — пугнуть Инессу.
— Что-то мне сегодня не по себе, — поделился тревогой Князь.
— И у меня на душе смурно, — сказал и Мишка. — Слиняем?
— Лучше всего, — согласился Князь.
Он дал знак своим «компаньонам» и, не оглядываясь, деловым шагом двинулся на Оборонную. Главное, всегда быть уверенным в себе. Если есть сомнения, прячь подальше в тайники души, опусти их на самое донышко. Пусть не видят даже самые близкие друзья. Иначе они тоже начнут сомневаться в тебе, а потом попытаются надуть, обвести. Нет, с Князем такие штучки не проходят. Жизнь выигрывает умный.
