Алла Касперович - Наследница Ветра
Как вдруг…
— А!!! Да вы совсем о… тьфу! Ополоумели! Да я ж вас на части порву, когда вылезу!
— Сначала вылези.
Этот извечно спокойный голос Рэя привел меня в состояние крайнего ступора.
— Хозяйка моя любимая, заткнись, пожалуйста!
Я ошиблась. Крайний ступор пришел сейчас.
Наверняка со стороны было забавно наблюдать за стоящей по шею в воде в большой деревянной бочке белокурой девушкой. Только самой белокурой девушке было совсем не весело.
— Ты зачем меня в бочку с ледяной водой закинул? — уже тихо спросила я, а зубы начали стучать так, что даже в шумном общем зале было отлично слышно.
Рэй не ответил. У меня создалось впечатление, что в нем сейчас происходила нешуточная внутренняя борьба. Только ее причину я не понимала.
— Кира, — Кузьмяк запрыгнул на ободок бочки. Котенок вцепился в него когтями, чтобы не упасть. Звереныша совсем не прельщала перспектива совместного купания. Меня, впрочем, тоже. — Мы волновались. Очень волновались.
Я опустила голову. В воде я увидела свое отражение, и оно мне совершенно не понравилось. На моем лице появился здоровенный синяк, и он явно не собирался исчезать по доброй воле в ближайшее время.
— Кира, ты помнишь, что произошло? — котенок вопросительно уставился на меня, глядя снизу-вверх. — Кир, ты чего? Ну не надо, пожалуйста…
Но я ничего не могла с собой поделать. По моему изуродованному лицу непрерывным потоком текли слезы. Однако оплакивала я отнюдь не испорченную внешность. Проблема была намного серьезнее.
— Их нет, — прошептала я, давясь рыданиями. — Моих сил больше нет…
В ту же секунду Рэй вытащил меня из бочки и прижал к себе. Я хотела было отстраниться, но он не позволил. Я не могла ни вздохнуть, ни закричать. Я могла только плакать.
Рэй гладил меня по волосам, не обращая внимания на то, что его одежда тоже становится мокрой. Мысли мои путались. И… хоть я и была в ужасе от того, что магические силы меня покинули, мне было уютно в объятиях этого здоровяка. Все проблемы словно отошли на второй план, и я уже добровольно прижалась к Рэю.
А он тем временем поднял меня на руки и куда-то понес. Я и не думала сопротивляться. Если честно, подозреваю, что мне бы все равно никто и не позволил это сделать. Почему-то мне казалось, что я уже далеко не в первый раз нахожусь в этих крепких объятиях. А может быть, мне просто хотелось на кого-то положиться, а не решать все проблемы самой. Иногда хочется быть обычной слабой женщиной, а не могущественной гадалкой. И сейчас мне была предоставлена преотличнейшая возможность. Как говорится, бойтесь своих желаний.
И все же, наверное, стоит вам объяснить, что же здесь произошло. По правде говоря, я и сама не совсем поняла. Ясно лишь одно: меня пытались убить.
Еще, когда была жива моя Наставница, она доходчиво мне объяснила, что я отнюдь не всесильная гадалка, хоть и весьма одаренная. Даже я не смогу почуять, если меня попытаются отравить при помощи горечавки. Этот с виду безобидный нежный цветочек способен унести на Ту сторону любого даже очень могущественного мага. И ни ведьма, ни колдун, ни гадалка не почувствуют присутствие этого смертоносного для владеющих магией растения. Обнадеживало только то, что уже почти тысячу лет никто в природе не встречал горечавку, так как она росла только в Ирэме, а, как известно, он уже почти тысячу лет как не существовал. Только кто-то все-таки сохранил немного этого растения специально для меня.
К моего огромнейшему счастью, спутники вполне могут учуять горечавку. И тем более такие, как мой фамильяр-гурман. Кузьмяк мог определить по запаху любую специю, которую повар добавит в еду. Этот маленький черный пушистый привереда уже неоднократно доводил меня до белого каления своими придирками, мол я не ту приправку в кашу положила.
Одной из причин почему ведьмы, колдуны и гадалки решают обзавестись спутниками испокон веков была способность фамильяров почувствовать горечавку даже тогда, когда они эту травку и в глаза-то никогда не видели и на язык не пробовали. По крайней мере так было раньше, когда еще существовал Ирэм. Мне же Кузьмяк достался по собственной глупости.
Вам могло показаться, что я слишком легко восприняла новость о своем бессилии. Я тоже так думала. До тех пор, пока у меня не отказали руки и ноги, и я не могла говорить.
— Хозяйка моя любимая, — причитал Кузьмяк прямо мне на ухо. Он запрыгнул моему телохранителю на плечо, и, к моему удивлению, последний ничуть не возражал. — Держись, пожалуйста. Все будет хорошо. Ой! Рэй, она падает!
И ничего я не падала. Всего лишь ремешок на моем вещь-мешке лопнул, и моя волшебная сумочка оказалась прямо под ногами Рэя. Он аккуратно поднял ее, умудрившись при этом не уронить ни меня, ни котенка.
Моя рука безвольно повисла — я даже не смогла сжать пальцы, чтобы удержать вещь мешок. И, похоже, это уже и не нужно было делать.
— Ой, плохо дело! Ой, плохо дело! Хозяйка моя любимая, держись давай! Ничего. Я тебе сумочку подлатаю. Честно-честно! Я даже крестиком вышивать умею. Кхм. То есть научусь.
До меня далеко не с первого раза доходили слова Кузьмяка. Но на мое счастье он словно специально для меня повторял все снова и снова.
Рэй все нес меня куда-то. Я и не подозревала, что общий зал такой большой. По крайней мере сверху так не казалось. Редкие прохожие на нас совсем не обращали внимание — они спешили на встречу со своими вождями.
Ремешок вещь-мешка рассыпался на нитки.
— Хозяйка моя любимая, пожалуйста, не надо! Держись! Рэй! Она умирает!!!
Мои глаза застелила пелена, и я очень жалела, что слух все так же был при мне. Истерический кошачий визг способен выдержать не каждый. Тем более умирающий. Я поймала себя на мысли, что это ничуть меня не трогает. Странно… Почему так? Может быть, потому что я устала? Устала не принадлежать себе, устала все время быть в дороге, устала без любви. Тогда возможно так будет лучше?
Мне почудилось, будто мой ветер ласково прошелся по моим волосам, прикоснулся к щеке, ко лбу… Нет, это не он. Мой невидимый повелитель не вернулся ко мне даже в такой час. Почему я так по нему скучаю, ведь я же была в его клетке так много долгих одиноких лет? Почему он мне сейчас так нужен? Я же всегда мечтала от него избавиться!
— Что с ней?
Голос Рэя. Только почему в нем так много боли и отчаяния. Я, конечно, понимаю, что ему вряд ли заплатят за мертвое тело той, которую он должен был защищать. Но не настолько же убиваться! Или это он так своей репутацией дорожит?
— Умирает она! Не видишь, что ли! — уже вопил во всю глотку Кузьмяк. — Вещь-мешок ее рассыпается!
Не знаю, что выразил взглядом мой горе-телохранитель, но это довело моего котенка до бешенства. Настолько, что он даже зарычал:
