Виталий Олейниченко - Красное золото
Ближе к полуночи холодильник опять опустел и прибавилось грязной посуды в раковине, но зато была в общих чертах выработана всеохватывающая стратегическая доктрина нашей дальнейшей деятельности, которую Мишель и огласил по пунктам, строго оглядывая притихшую аудиторию поверх бокала с белой шапкой пивной пены.
Согласно этой доктрине мы были обязаны: во-первых, никому ничего не говорить — ну, условие не особо-то и оригинальное, я бы его тоже во главу поставил. В одной ведь стране росли: военная тайна, честное-пионерское, враг подслушивает…
— Даже Ирэн?…
— Даже Ирэн. Ирэн и прочим Машам-Дашам — особенно. Все понятно? — строгим тоном старшины-сверхсрочника.
— Все понятно, чего ж тут непонятного… — унылым хором.
— Хорошо… Второе: надо как следует подготовиться, не в кабак идем. Думаю, дней десять… нет, десять, пожалуй, маловато… дней пятнадцать нам должно на все хватить… В общем, так: в двухнедельный срок нужно обеспечить себя всем необходимым…
Тут же был коллегиально составлен относительно подробный список этого необходимого: палатки, спальные мешки, одежда, обувь, провиант, аптечка, карты местности и прочее, прочее, прочее…
— Третье: Ростиславу взять на работе месячный отпуск, а господам «челнокам» закруглить текущие дела с китайскими «френдами» и передвинуть графики перелетов так, чтобы через две недели все были свободны в своих действиях, как разведенная нимфоманка. В-четвертых, финансы. Денег должно быть достаточно, наверняка пригодятся на… ну, я еще не знаю, на что именно, но пригодятся точно, — при этих словах я закручинился, потому что с денежками у меня было не просто плохо, а, прямо скажем, ужасно. — И только нашими, никаких «американских рублей», обменники там вряд ли найдутся… Ростик, не кати скупую мужскую слезу, ты свою долю, считай, вместо монеты трудоголизмом внес… В-пятых, проработать маршрут движения до Узловой. Мы же именно от Узловой поиск начнем, а, Ростислав?
— А откуда же еще? То есть, можно, конечно, и от Города Лазо, бывшего Сычева, но лучше, как мне кажется, идти по следу, чем навстречу. Меньше шансов промахнуться…
— Логично. Ну, маршрут я на себя возьму…
Потом были еще в-шестых, в-седьмых и в пятнадцатых, но это уже, по моему разумению, относилось скорее к тактике, чем к стратегии.
Колесо завертелось.
Десять дней из оставшихся до начала экспедиции двух недель пронеслись безумным галопом. Начал я, разумеется, с того, что обеспечил себе свободный от работы месяц, то есть взял отпуск. Это не составило особого труда, поскольку в отпуске я не был уже почти три года: поехать все равно никуда не мог по вполне весомой причине отсутствия достаточного для дальних поездок финансового обеспечения. А тупо валяться на диване, почитывая очередной одолженный у наших музейных девиц томик фэнтэзи, можно было и в обычные выходные дни. Один томик — на один день, в самый раз. Кроме того, наступил июнь, а летом у нас всегда затишье, так как по доброй воле музеи сейчас мало кто посещает (хотя истины ради должен сказать, что стали ходить все же больше, чем пять или, тем более, десять лет назад), а появления групп вундеркиндствующих школяров следовало ожидать не ранее начала сентября. В связи с чем почти любой рабочий день у нас проходил до безобразия уныло и однообразно: чаек-кофеек, тортик-пирожок, пустопорожние разговоры ни о чем… Одним словом — рутина.
Верочка очень просила взять ее в поход (именно так я объяснил ей причину своего скорого отъезда), но я был, само собой, абсолютно непреклонен и рисовал ей такие страшные апокалиптические картины, что на самого жуть накатывала. В конце концов она оставила напрасные попытки напроситься в нашу сугубо мужскую компанию, но зато стала донимать меня опасениями за мое шаткое здоровье и самою жизнь.
Благополучно разрешив проблему с отпуском и Верочкой, я с головой погрузился в очередные архивные изыскания: нам была необходима максимально более подробная карта местности, по которой должен был пройти маршрут экспедиции, а прежняя моя разработка этой цели не соответствовала в силу излишней схематичности. В масштабах тайги местность эта являлась, возможно, ничтожно малой, но для тех, кто топает по ней пешком, да еще с набитым «под завязку» рюкзаком, небольшие масштабы оборачиваются прямо противоположной стороной — десятками и сотнями квадратных километров заросших пихтой, лиственницей и елями сопок. И карта, более того, нужна была старая, дореволюционная. Это означало, что мне предстоит тщательно перерисовать с хранящихся в архиве документов участок тайги от Узловой до Сычева южнее ветки железной дороги, а потом привязать сей пиратский план к современной топографической пятикилометровке, приобретенной в обычном книжном магазине за двенадцать рублей. А это не так просто, как кажется, я-то знаю… В одной хорошей песне поется: «Получены карты и кроки…» — эх, как же это замечательно, когда они именно получены. От кого-то. В готовом виде. А когда сам рисуешь…
Однако ж справился.
Но была и еще одна проблема, обойденная всеобъемлющим Мишиным планом, и разрешить ее мог только я. И разрешил. На добровольных началах, между прочим, не посвящая своих коллег по кладоискательскому ремеслу в тонкости и нюансы.
Дело в том, что мне в голову пришла одна умная мысль (причем лежала она, как водится, на поверхности и то, что я не наткнулся на нее до сих пор, можно было объяснить лишь внезапно меня поразившим приступом слабоумия): ведь если я так вдруг, совершенно случайно, нашел эти прелюбопытные документы и сделал из них вполне определенные выводы, то почему тоже самое не может сделать кто-то другой?
Конечно, то, что этот «кто-то другой» в деталях повторит мой архивный маршрут, очень маловероятно, гораздо меньше возможности падения на мою голову именно в эту самую минуту пробившего крышу и несколько межэтажных перекрытий метеорита, но никогда не следует считать себя уникумом, а прочее население планеты — безнадежными идиотами. К тому же в затеянном нами мероприятии лучше, как говорится, «перебдеть, чем недобдеть».
В общем, подобную возможность необходимо было исключить. Что я и сделал. Просто и со вкусом. Аккурат за четыре дня до выезда я в последний раз посетил архив, ставший мне уже более родным, чем собственное жилище, отобрал в каталоге описи «Дел», которыми пользовался в течение последних трех месяцев, и успешно распихал их по другим стеллажам: одну опись — на полку с отчетами о деятельности Государственного областного Цирка, другую — на полку с еще более экзотичными материалами о проведении конференций и симпозиумов адептов разведения бананов на открытом грунте в условиях Крайнего Севера, третью — в бумаги о тотальных успехах панельного домостроительства в глухих таежных райцентрах в семидесятые годы, и так далее и тому подобное.
