Олег Верещагин - Путь в архипелаге (воспоминание о небывшем)
…Это случилось почти две тысячи лет назад. С ещё более давних, вообще незапамятных времён существовал на Земле… ну, Орден такой, что ли. Светлых Магов, Добрых Сил — всё равно, как называть, смысл ясен. В него входили люди разных племён (потом — народов) той расы, которую называют «белой» — самой энергичной и справедливой расы Земли. Члены этого ордена умели очень многое, они жили почти вдесятеро дольше обычных людей, помогали им и всячески способствовали прогрессу, цивилизации, культуре.
Но вот, как уже было сказано, примерно две тысячи лет назад, маги, умевшие не то чтобы предвидеть, но достаточно точно прогнозировать будущее, с ужасом поняли, что их раса сворачивает на дорогу, которая неизбежно приведёт в тупик. Ещё очень не скоро, но приведёт всю цивилизацию к гибели, и гибель эта придёт не от войны или эпидемии (а именно эти вещи считались тогда самыми большими бедами), а от гипертрофии эгоцентризма и нарастания лености духа — они погубят белую расу, и её остатки станут добычей «тёмных народов», которые, в свою очередь, вновь превратят Землю в арену бесконечных и бессмысленных кровавых войн на уничтожение…
Это будет ещё очень не скоро даже по их счёту, поняли маги. Но — будет, и избежать этого нельзя. Уже поздно что-то менять. Время было упущено, а над временем были не властны даже они.
Маги не хотели такого будущего для народов, плотью от плоти которых они были, которые провели по тысячелетним крутым путям, извилистым и кровавым тропам истории. Они стали искать выход.
И нашли его.
Не властные над временем, они уже давно овладели пространством — им была известна многомерность мира. Новые и новые пространства открывались знающему человеку сразу за порогом дома. Все они были безлюдны, пусты, не очень нужны человечеству — ему, в те времена немногочисленному, и на одной-единственной Земле было не тесно. Маги же иногда странствовали по тем мирам из любопытства или в поисках отдыха — и неплохо их знали.
Тогда они приняли решение создать банк. Резерв. Запас жизненной силы, квинтэссенцию расы, которая после неизбежной катастрофы сможет вернуться и очистить Землю для нового начала… или создать это начало в другом пространстве, если последние битвы разрушат матерь-пространство полностью.
С точки зрения XX века маги были жестокими людьми. Но они были в общем-то и правы, избрав метод «наполнения банка».
Маги умели снимать копии с людей… Нет, не то. «Копия» — это что-то вторичное, неполноценное даже. Трудно подобрать термин, да это и не важно, суть ясна. Кроме того, они умели легко определить потенциал человека: будущего лидера в политике, искусстве, науке, военном деле, экономике. И они начали перемещать в выбранное пространство двойников — мальчишек и девчонок 10–16 лет, поодиночке и группками (благо, люди талантливые тянутся друг к другу). В этом мире их ждало оружие (хотя кое-что попадало сюда с ними самими; со временем — всё меньше, но всё же…), а главное — проверка. Проверка не только лидерских качеств, но и умения дружить, чести, совести, верности, отваги — всего того, чем обладают подростки и что в значительной степени теряют взрослые.
Проверка была жестокой. Безмерно. Она беспощадно отсекала не только и без того редкий балласт — неумолимо гибли смелые, сильные, решительные, опытные, допустившие всего одну ошибку. Хоть где-то. Далеко не всегда выживали двойники тех, кто на Земле стал великими людьми — и нередко «блистали» те, чьи «прототипы» так ничем и не прославились. Эта жизнь давала возможность раскрыться полностью.
В качестве постоянных «оппонентов» двойников сюда же поместили большое количеств негроидов — самой злобной, тупой и жестокой из цветных рас — избавив их от некоторых болезней и прекратив междоусобицы, чтобы их популяция росла. А как контролёров процесса на базу — в Город Света — поместили небольшую популяцию арабов. Этот властолюбивый, жадный, похотливый и гниловатый в душе народец был счастлив такой «властью», а сюрпризов от них можно было не опасаться. К творчеству они не способны…
Время шло. За год в это пространство попадало до пятнадцати тысяч мальчишек и девчонок. Через год от них оставалась только половина. Через два — пять тысяч. Через три — четыре… К пяти годам — около двух с половиной тысяч. «Оканчивали школу» в среднем две сотни в год, с семи-двенадцатилетним сроком за плечами.
Не всё и не всегда укладывалось в схемы. Чаще всего неприятности были связаны с тем, что новенькие не могли «оставить за плечами» старые счёты. В этом мире имели место «реплики» многих земных войн — в уменьшенном виде, но факт (однако, например, ни Первая, ни Вторая Мировые войны так и не повторились…)
А результатом… результатом для тех, кто проходил через все испытания, была Бесконечная Дорога. Вот то самое, что сейчас было со мной. Уход в третий мир, на ещё одну Землю, где тоже царило Безвременье, но иное. Там, среди лесов, в посёлках и на фермах, на кордонах и в полевых лагерях жили сейчас в ожидании Срока около четырёхсот тысяч мальчишек и девчонок, доказавших, что они могут.
Резерв. Банк. Надежда расы. Надежда Земли…
…Все большие вещи, наверное, заканчиваются так. Я сидел на оградке, привалившись спиной к каменному столбику. Думал. Молчал. Мне было легко и пусто.
Я дошёл до конца. Диад меня не окликал, не говорил больше со мной — точно так же сидел напротив.
— Ты давно живёшь там? — спросил я. И поправился: — Или ты… этот? Маг?
— Нет, — покачал он головой. — Я из одного бриттского племени, а живу… живу уже почти два тысячелетия.
— Значит… — я помедлил. — …всё?
— Да. Всё, — в голосе Диада были понимание и сочувствие.
— Всё, — повторил я. — Странно… Послушай!!! — я вскинулся. — А мои…
— Успокойся, — кивнул он. — Вы дошли сюда вместе. Ты вернёшься и приведёшь всех своих. Просто говорить удобней с одним, чем с группой.
— А это всё? — я повёл вокруг рукой. — Это что?
— Ничего, — пожал плечами Диад. — Твои воспоминания. Они это могут… Но еда, — он улыбнулся, — настоящая.
— Да, настоящая… — откликнулся я. — Послушай, Диад… Но вот есть Хаахти, Хаахти Салоранта, он тут… там почти век. Или мой друг Джек Сойер — он тоже очень долго… Почему они не ушли туда?
Диад сплёл пальцы на колене.
— Потому что не захотели… Такие есть тоже.
Я хотел снова спросить: «Почему?» И не спросил. Вместо этого я задумчиво поинтересовался:
— А тебе не кажется, что это неправильно и… несправедливо? В наше второе лето здесь погиб Север, Игорь Северцев. Чем он был хуже меня? Я могу ещё и ещё называть…
