Уилбур Смит - Весы смерти
Он кивнул:
— Спасибо.
Они немного полежали молча.
— А у вас какая мечта? — спросил он наконец, и Вики легко рассмеялась.
— Нет, скажите мне, — настаивал Джейк.
— Книга. Роман. Я думаю о нем уже долгие годы. В голове я уже сто раз его написала. Мне нужно только время и место, чтобы перенести его на бумагу. — Она снова рассмеялась. — А потом, как это ни глупо звучит, я думаю о детях и о доме. Я слишком долго путешествовала.
— Я понимаю, — кивнул Джейк. — У вас хорошая мечта, — задумчиво произнес он. — Лучше моей.
Гарет Суэйлз слышал их перешептывания и приподнялся на локте. Некоторое время он серьезно обдумывал, как преодолеть ему десять метров по раскаленным камням до того места, где они лежали, но усилие, которое требовалось предпринять для этого, показалось ему слишком изнурительным, и он снова улегся. Под поясницу ему попал большой камень, и он лениво выругался.
Около пяти часов Джейк решил, что можно ехать дальше. Они заправили машины бензином из бочек, закрепленных на бортовых выступах, и снова растянулись колонной, двигаясь медленно, едва-едва, подпрыгивая на ухабах.
Два часа спустя усыпанная черными камнями равнина внезапно кончилась, дальше шли невысокие красные песчаные холмы. Джейк обрадовался и прибавил скорость. Колонна повернула на запад, туда, где пропыленное небо вспыхнуло разноцветными лучами. Вскоре уже половина его переливалась розовыми, пурпурными и ярко-алыми красками. Пустынный ветер стих; неподвижный воздух все еще напоминал о дневном зное. Длинная тень бежала за каждым автомобилем, и густые клубы красной пыли поднимались в небо.
Ночь спустилась внезапно, как в тропиках, что вызывало ощущение необъяснимой тревоги у тех, кто знал только мягкие сумерки северных стран. Джейк высчитал, что за целый день они прошли чуть больше тридцати километров, и ему не хотелось останавливаться сейчас, когда они так мало проехали; в ночной прохладе остывали моторы, а заодно с ними — и раздраженные водители. Джейк нашел в небе Пояс Ориона, звезды которого легче всего обнаружить, включил фары и оглянулся посмотреть, последовали остальные его примеру или нет. Фары освещали путь примерно на сотню метров вперед, и Джейк успевал объезжать густые заросли колючек. Иногда в полосу света попадал большой серый заяц, обитающий в пустыне. Ослепленный светом фар, он замирал, глаза его сверкали как бриллианты, пока он, опомнившись, не поворачивался и не бросался со всех ног удирать от машины, но, не в состоянии вырваться из потока света, на бегу прижимал к голове длинные уши; они укладывались вдоль спины, и так продолжалось, пока он в последний момент не увертывался из-под колес и не исчезал в темноте.
Джейк подумал было устроить привал, чтобы перекусить, а потом уж продолжить путь, как вдруг холмы расступились, и в свете фар он увидел совершенно гладкий, поблескивавший песчаный простор, ровный и заманчивый, как гоночная дорожка.
Впервые за день Джейк включил третью передачу, и машина охотно рванула вперед, но, не пройдя и сотни метров, перед покрытым твердой коркой солончаком колеса провалились. Остановка была столь резкой, что Джейк ударился плечом и больно стукнулся лбом о солнцезащитный щиток.
Мотор ревел на высоких оборотах до тех пор, пока Джейк не пришел в себя и не сбросил газ. Он вылез из башни, чтобы подать сигнал остальным, и мрачно спустился на землю — надо было посмотреть, насколько глубоко увязла машина. Гарет подошел по снежно-белой соли и остановился, внимательно оглядывая место аварии. «Чтобы ему сломаться», — подумал Джейк, вне себя от злости и разочарования.
Он почувствовал, как его руки непроизвольно сжимаются в большие костлявые молотки.
— Сигару?
Гарет протянул ему портсигар, и Джейк понял, что его гнев как-то улетучивается.
— Хорошее место для ночевки, — продолжал Гарет. — А машину вытащим завтра утром. — Он похлопал Джейка по плечу. — Как доедем, куплю тебе теплого пива.
— А я ведь ждал, что ты скажешь какую-нибудь гадость и мне придется тебя ударить. — Джейк тряхнул головой, удивляясь реакции Гарета и улыбаясь.
— Ты думаешь, я этого не знал, старина? — улыбнулся ему в ответ Гарет.
Вики проснулась вскоре после полуночи, в то время, когда жизненные силы человека иссякают. Стояла полная тишина, только похрапывал негромко кто-то из мужчин. Она запомнила этот звук с прошлой ночи, и ей хотелось узнать, кто же из троих храпит. Вот что может повлиять на решение женщины, подумала она, представить только — всю жизнь спать на лесопилке.
Но разбудил ее не храп. Может быть, она замерзла. Температура понизилась так резко, как это бывает только в пустыне. Она плотнее закуталась в одеяло и собралась поспать еще, но снова услышала тот же звук. Она вскочила, села и замерла.
Это был раскатистый хриплый звук, ничего подобного она никогда не слышала. Звук нарастал так, что нервы ее напряглись до предела, и вдруг, после какого-то утробного ворчания, от которого все внутренности у нее перевернулись, затих. Звуки казались такими дикими, угрожающими, что ее охватил леденящий ужас. Она хотела крикнуть, разбудить своих спутников, но побоялась привлечь к себе внимание и сидела молча, с широко открытыми глазами, напряженно ожидая, что будет дальше.
— Все нормально, мисс Камберуэлл. — Она вздрогнула, услышав спокойный голос. — Это в нескольких километрах отсюда. Не стоит беспокоиться.
Вики оглянулась, ища глазами молодого эфиопа, который смотрел на нее из-под своих одеял.
— Боже мой, что это, Грег?
— Лев, мисс Камберуэлл, — объяснил Грегориус, явно удивленный, что люди могут не знать такие само собой разумеющиеся вещи.
— Лев? Это лев так рычит?
Она не ожидала, что подобные звуки может издавать лев.
— Наш народ говорит, что храбрец три раза пугается льва, и первый раз — когда услышит его рык.
— Это верно, — прошептала она, — так оно, конечно, и есть.
Вики собрала свои одеяла и пошла туда, где непробудным сном спали Джейк и Гарет. Она осторожно улеглась между ними и почувствовала некоторое облегчение от того, что у льва теперь появился выбор, но заснуть сразу ей не удалось.
* * *
Граф Альдо Белли вернулся к себе в палатку с самым искренним и твердым решением завтра же утром двинуться ускоренным маршем к Колодцам Халди. Мольбы генерала тронули его. «Нет, теперь меня ничто не остановит», — подумал он, устраиваясь на ночлег.
Он проснулся за полночь и понял, что выпитое за обедом кьянти просится наружу. Человек попроще без особых церемоний вылез бы из постели и быстро решил эту проблему, но не таков был граф — любое свое действие он обставлял с большой помпой.
