Андрей Валентинов - Волонтеры Челкеля
В ближайшем переулке Арцеулов, с наслаждением сдернув с лица газовую маску, глубоко вдохнул чистый морозный воздух.
— Ну и мерзость, господа, — с чувством произнес он, небрежно комкая уже ненужный респиратор.
— Помилуйте, Ростислав Александрович! — усмехнулся неунывающий Семирадский, в свою очередь снимая маску и пытаясь привести себя в более-менее приличный вид. — По-моему, сработано отменно. Не хуже, чем с папуасами…
— Наглотался я этой дряни с фронта, — покачал головой Ростислав и повернулся к бывшему пленнику, который, в свою очередь освободившись от маски, неуверенно переступал с ноги на ногу, поддерживаемый Казим-беком. — Господин Богораз, насколько я понимаю?
— К вашим услугам, — неуверенно произнес бывший студент Петербургского университета, водружая на нос очки, заботливо поданные Семирадским. — По-моему, я все-таки успел хлебнуть хлора. Для моего бронхита это совершенно ни к чему…
— Эх вы, батенька! — хмыкнул профессор, иронически поглядывая на молодого человека. — Бронхит! Чудный сибирский воздух! Грех жаловаться!
— Вам хорошо говорить, Глеб Иннокентьевич, — скривился Богораз. — А у меня только что была инфлюэнца. Впрочем, господа, не могу не выразить признательности. Честно говоря, уже не верил… Вас прислал господин Ирман?
Арцеулов, а затем и Казим-бек представились и постарались ввести болезненного молодого человека в курс дел. Богораз кивнул, но не выявил особого интереса к происходящему. Похоже, собственный бронхит беспокоил его значительно больше.
…Они быстро шли по пустым улицам, надеясь не наткнуться на вездесущие патрули.
— Кажется, оторвались, — удовлетворенно заметил Казим-бек и, несколько успокоенный, закинул карабин через плечо. — Пофартило…
— Наука, молодой человек! — наставительно заметил Семирадский. — Эту «Кикимору» разрабатывали целых три года. Смешно сказать, но ее думали использовать для лечения буйнопомешанных. Впрочем, где-то так оно и вышло…
Внезапно Арцеулов, шедший первым, заметил какой-то странный отблеск. Словно блеклый свет от дальних фонарей падал на невидимую преграду из толстого стекла. Он успел лишь удивиться, как вдруг почувствовал, что ствол винтовки упирается в нечто, не пускающее вперед. Он попытался обойти страшное препятствие, но тщетно — что-то твердое и гладкое преграждало путь.
— Стена, господа, — растерянно произнес Казим-бек. — Однако…
— Обходим, — скомандовал Арцеулов, почувствовав неладное. — Быстро…
Они попытались свернуть назад, но первый же шаг оказался последним — странная прозрачная стена окружала их со всех сторон.
— Интересно, очень интересно… — бормотал пораженный профессор, щупая руками незримую преграду. — Похоже на термостойкое стекло… Но откуда?
— Сейчас нам объяснят, — невесело предположил Ростислав. Он не ошибся. Из темноты медленно проступила высокая фигура в серой шинели. Незнакомец сделал пару шагов вперед, всматриваясь в лица пленников, а затем удовлетворенно усмехнулся:
— С прибытием, господа! Ваша выдумка с хлором чрезвычайно остроумна. Надеюсь, вы в свою очередь оцените мою невинную шутку. Хочу сразу предупредить: не вздумайте стрелять — пули срикошетят в вас же…
Арцеулов всмотрелся в говорившего и вспомнил — этот человек уже пытался преградить ему путь на окраине Нижнеудинска. Краснолицый тоже узнал его:
— Приветствую вас, господин Арцеулов! С вашими друзьями я еще не знаком, но надеюсь, у нас еще будет время. Как я понимаю, передо мною почти весь экипаж «Владимира Мономаха»?
— Очень интересно, — тихо повторил Семирадский, продолжая ощупывать невидимую преграду. — Для папуасов, неплохо, очень неплохо…
— Когда-то это называлось Непускающая Стена, — пояснил краснолицый. — В давние времена этим рассекали вражеское войско. Впрочем, это уже этнография… Господа, у вас есть выбор — или я зову сюда ораву товарища Чудова или вы ведете меня к полковнику Лебедеву…
— Что вам нужно? — Арцеулов еще раз вспомнил их первую встречу — пустую улицу, странных собак с красными глазами, перстень… Серебряный перстень…
— Вы-то мне не нужны, господин Арцеулов, — пожал плечами краснолицый. — Впрочем, ваша ретивость ничем хорошим не кончится… Итак, я жду. Предупреждаю, если сюда подойдут ваши наглотавшиеся хлора знакомые, я ничего не смогу гарантировать…
Пленники переглянулись. Казим-бек растерянно пожал плечами, Богораз, похоже, вновь впал в нечто, напоминающее прострацию, а хмурый профессор продолжал ощупывать Непускающую Стену, время от времени покачивая головой.
— Не старайтесь выбраться, господа, — посоветовал неизвестный. — Впрочем, если я вас не убедил, я могу сжать Стену. Вы будете вроде тараканов в янтаре…
«Перстень, — вновь вспомнил Арцеулов. — Тогда его испугались собаки… А что, если…»
Ростислав сжал правую руку в кулак и несильно ударил по Непускающей Стене. Рука отскочила от преграды, но не сразу — похоже, перстень продавил на невидимой поверхности небольшое углубление. Краснолицый тоже заметил это:
— Прекратите, Арцеулов! Иначе я вам оторву руку вместе с вашей игрушкой!
Но в голосе его Ростислав почувствовал беспокойство. Он взглянул на руку и поразился — холодное серебро светилось неярким белым огнем.
— Помоги, Господи! — прошептал капитан и ударил что есть силы. Он почувствовал, как преграда дрогнула. На миг рука словно завязла в невидимом горячем стекле и вдруг все исчезло — проход стал свободен. Ростислав автоматически взглянул на перстень — тот горел, словно раскаленный, хотя рука не чувствовала жара.
В ту же секунду Казим-бек дернул стволом карабина. Выстрел в ночной темноте прозвучал неожиданно громко. Ткань на шинели краснолицего лопнула, и он чуть пошатнулся.
— Ага! — крикнул поручик, и вторая пуля вошла рядом. Незнакомец брезгливым жестом махнул рукой в воздухе, и Казим-бек, вздрогнув, выронил оружие.
— Вы объявили мне войну, — краснолицый пожал плечами, его надменное лицо чуть заметно скривилось. — Я не искал вашей смерти, господа. Но теперь вы умрете. И ты, мальчишка, — он бросил холодный жесткий взгляд на Казим-бека, — умрешь первым… Можете спрятать ваш перстень, господин Арцеулов — в следующий раз он вас не спасет.
Казим-бек, тихо ругаясь, снова поднимал карабин, но оружие не понадобилось — улица была пуста, лишь мелкие снежинки кружились там, где только что стоял неизвестный.
— Что это было? — Казим-бек удивленно поглядел на Арцеулова, а затем на профессора. — Господа, объясните…
— Я уже видел его, — неохотно ответил Ростислав. — В первый раз я подумал, что это какой-то дрессировщик…
