Александр Беляев - Взлетная полоса
Выход из создавшегося положения Кольцов нашел довольно простой. «Пойду к шефу. В консультации академик не откажет», — решил он, хотя знал, что идти к Верховскому с пустыми руками нельзя. Академик не любил отвечать на неподготовленные вопросы. Если кто-нибудь спрашивал у него: «Что делать?», Верховский хмурил брови и очень недовольным тоном отвечал: «Вот именно это, голубчик, вы и должны знать». Консультироваться у него можно было, и очень успешно, по вопросу: «Как сделать лучше?». В таких случаях лицо академика сразу принимало доброжелательное выражение, а в глазах зажигались искорки любопытства. Фантазер он был поистине неуемный. И если цель поиска действительно оказывалась интересной, он готов был анализировать и первый, и второй, и третий варианты. Он любил мыслящих людей, любил сам «пошевелить мозгами»…
Отлично зная все это, Кольцов уселся за составление доклада, в котором попытался выразить математически весь рабочий процесс «Совы». На это у него ушло два дня. И хотя доклад получился годным именно лишь для консультации и, как это понимал и сам Кольцов, во многом был еще недоказательным, тем не менее это уже был вариант. И с ним вполне можно было идти к академику. Кольцов лишь намеревался еще кое-что в нем уточнить.
За этим занятием и застал его Ачкасов, когда неожиданно появился в комнате Кольцова. Кольцов не видел генерала больше недели. И теперь сразу заметил, что Ачкасов чем-то озабочен. Он выглядел усталым и даже, как показалось Кольцову, больше сутулился. Генерал молча протянул руку Кольцову и сел на стул возле него. Вопрос, который он задал Кольцову, прозвучал глухо и настороженно:
— Вы какие сигареты курите, Сергей Дмитриевич?
— «Яву»!..
— Вот и я тоже, — обрадовался генерал. — Вернее, тоже курил. Пока совсем не запретили.
— Почему?
— Сердце, — вздохнул Ачкасов и легонько хлопнул себя по груди. — У адъютанта и то сигарету не выпросишь. Угостили бы хоть вы…
— А может, в таком случае не стоит, Владимир Георгиевич? — замялся Кольцов.
— Ну сам пойду куплю…
Кольцов понял, что отказывать глупо, взял со стола пачку и протянул ее генералу. Ачкасов с удовольствием затянулся, на губах у него появилась едва заметная улыбка.
— Ну, так что у нас получается? — спросил он, оглядывая заваленный бумагами стол Кольцова.
— Все идет по графику.
— Литературы хватает? Довольны?
— Вполне. Времени не хватает.
Ачкасов развел руками.
— Сам всю жизнь думаю, у кого бы занять денек-два. Со временем, Сергей Дмитриевич, даже очень скверно. А для срока окончательной сдачи «Совы» оно давно уже исчисляется с минусом.
— Но неужели нельзя сделать так, чтобы я работал и вечерами? — спросил Кольцов.
— Почему нельзя? Можно.
— Тогда почему не разрешили сразу?
— На это нужна была ваша добрая воля. А неволить вас не хотел и не хочу.
— Я прошу вас об этом!
— Пожалуйста. Что вы уже успели сделать?
Кольцов положил перед Ачкасовым первый вариант обоснований. Ачкасов внимательно просмотрел запись. Задумался. Потом подчеркнул карандашом выходную формулу. Сказал:
— Очень любопытно. А на ЭВМ просчитывали?
— Так точно, Владимир Георгиевич. Ваши товарищи сделали все как надо. Ошибки не будет, — доложил Кольцов.
— «Ку» в кубе их ошеломит.
— Но именно через выходные данные я и хочу показать основную ошибку проекта.
— Правильно, — задумчиво проговорил Ачкасов. — Очень даже правильно. Видите ли, при проектировании «Совы» мы не нацелили КБ на решение каких-то конкретных практических задач. А КБ воспользовалось деликатностью руководства весьма откровенно. Проект, как вы, очевидно, заметили, разработан оригинально, но совершенно по-школьному — от и до. Я рассказываю это вам для ориентировки.
— Благодарю. Кое о чем я уже догадался сам, — заметил Кольцов.
Ачкасов еще раз внимательно просмотрел запись, положил лист на стол, снова задумался. Кольцов не мешал ему. Ждал.
— Делайте эту работу, Сергей Дмитриевич, без оглядки на чьи-либо авторитеты, — заговорил генерал снова. — Не думайте о том, кому понравится, а кому не понравится ваша точка зрения. Мне нужна ваша полная раскованность. Очень важно, повторяю — очень, чтобы вы нашли правильные обоснования своим критическим замечаниям. Но и не менее важно, чтобы вы нашли в этой работе себя как молодого ученого, уже наделенного определенным опытом службы. А впрочем, найти себя — это даже важнее…
Ачкасов говорил, не глядя на Сергея. Взгляд его был устремлен в дальний угол комнаты. Но Кольцов почему-то все время чувствовал его на себе.
— Что вы уже успели посмотреть в Москве? — неожиданно спросил Ачкасов.
Этого вопроса Кольцов не ожидал.
— Честно говоря, ничего. В кино был два раза.
— Это нехорошо. Москва, Сергей Дмитриевич, остается Москвой. Кстати, вы знаете, почему москвичи мало ходят в Третьяковку? Они считают, что всегда успеют там побывать. Но вы-то не москвич!
— Но в Третьяковке я бывал много раз!
— А на французском балете наверняка не были. Вот и сходите.
Ачкасов достал из кармана кителя бумажник, вытащил из него два билета и протянул Кольцову.
— В Большой. Пойдете?
— С удовольствием! — обрадовался Кольцов, подумав о том, что Юля наверняка не откажется от билета.
— Вот и отлично! — довольно проговорил генерал и встал. На лице у него снова появилось что-то вроде улыбки. Но взгляд серых глаз был сосредоточенным. И Кольцов понял, что эти последние слова были сказаны им механически, что в мыслях Ачкасов где-то очень далеко. Кольцов вспомнил, что такой задумчивый взгляд он уже видел сегодня у Ачкасова, когда тот говорил о «Сове», о времени с минусом.
— Вы очень озабочены ситуацией с «Совой»? — тоже вставая, спросил Кольцов.
Ачкасов утвердительно кивнул:
— Очень. Эта вещь нам очень нужна. Одним словом, готовьтесь к своему докладу, Сергей Дмитриевич. И давайте на прощание еще раз закурим по последней…
— Очень часто, Владимир Георгиевич!..
— Нормально…
— Так ведь…
— Давайте-давайте! — не стал слушать Ачкасов. — Научим «Сову» смотреть, и — даю слово — сам брошу.
И, выпустив изо рта густое облако дыма, генерал ушел. А Кольцов, едва дождавшись, когда за ним закроется дверь, бросился к телефону и немедленно набрал Юлин номер. Он не видел ее с прошлой субботы и очень обрадовался возможности пригласить ее на балет.
Юля не возражала, хотя сказала, что с французским балетом она знакома достаточно хорошо. Договорились, что встретятся возле театра, на стоянке автомашин.
