К. Андерсон - Небесный Капитан и Мир будущего
Полли посмотрела на фотоаппарат, как мать на внезапно заболевшего ребенка:
— Надо же — мы в легендарной Шангри-Ла, а у меня всего два кадра.
Ошеломленная этим фактом, она шла за жрецом сквозь сады.
Небесный Капитан шепнул Каджи:
— Что он так помрачнел? И куда он нас ведет, хотел бы я знать.
Шерп нахмурился:
— Он ведет нас к тому, что осталось от лаборатории Тотенкопфа.
Полли услышала последние слова.
— Так, значит, Тотенкопф тоже был здесь? В Шангри-Ла, стране праведников?
— Не думаю, что здесь ему были рады, — заметил Небесный Капитан.
Жрец Калачакры остановился и указал на длинный ряд узких ступенек, ведущих в древний ламаистский монастырь. Все трое последовали за ним по мраморной лестнице. Чувства скорби и гнева боролись на разрисованном лице жреца.
Полли невольно прижалась к Капитану, когда они стали приближаться к священному месту. Страшная картина открывалась их глазам: древний храм, разрушенный бесцеремонной рукой вандала. Изувеченные статуи, разбитые стены, вдоль которых пролегали зловещие черные кабели. Какой-то маньяк ради того, чтобы разместить здесь свою аппаратуру, не пожалел убранства святилища. Но если архитектуру Древнего Рима уничтожали отсталые в культурном отношении варвары, то здесь постаралась рука «цивилизованного» человека. Сочетание древнего святилища с передовыми технологиями производило странное впечатление: словно будущее боролось здесь с прошлым, пытаясь стереть следы человеческой истории, а может, и не пытаясь вовсе, а просто высокомерно ни с чем не считаясь. Лаборатория на месте святилища — что может быть ужаснее? Это как плевок в лицо цивилизованному миру, Америке например. Спрашивается — для чего нужны передовые технологии, если ради них уничтожается история человечества?
Стальная табличка с эмблемой крылатого черепа была сорвана со стены и ржавела на пыльном полу. Жрец что-то сердито забормотал, Каджи прислушивался.
— Он говорит, теперь это место осквернено. Но придет время, и они его очистят.
Останки лаборатории, столь бесцеремонно вторгшейся в святилище, словно застыли во времени, напомнив заброшенные шахты в горах. Стеклянные реторты, спиртовые горелки, уродцы, плавающие в формалине, электрогенераторы — все здесь было заброшено уже давным-давно. Какие-то скрюченные скелеты с пятнами от химических реактивов лежали на операционных столах.
— Ремни, — шепнула Джо Полли. — Несчастных привязывали. Выходит, что они надругались над живыми существами.
— Отделение вивисекции, — механически ответил Капитан. — После досье, которое ты читала в кабине, я другого и не ожидал.
Полли не зря сказала «они». Не мог же доктор Тотенкопф творить все это в одиночку. Значит, у него были помощники. Но кто — живые люди или роботы? Вряд ли живые люди были способны на то, что она сейчас видела.
Скелеты на хирургических столах скалили зубы, извиваясь в агонии. Разлагающиеся трупики плавали в маслянистых жидкостях. Какие-то трубки уходили от аккумуляторных батарей в забитые нечистотами емкости.
Тишина и затхлый, заплесневелый запах, напоминавший о смерти, действовали угнетающе.
— Что здесь случилось? — спросила Полли, которой уже не терпелось как можно скорее покинуть это место.
Каджи перевел ее вопрос.
— Он говорит, Тотенкопф поработил жителей Шангри-Лa, заставив их работать в шахтах, на другой стороне долины. Это были ужасные времена. Все, кто там работал, скоро заболевали из-за того, что камень, который там добывали, был отравлен. — Шерп многозначительно кивнул: — Да, я знаю. Капитан Джо мне показывал. «Счетчик Кайзера» называется.
Затем он стал вслушиваться в продолжение истории, которую поведал им жрец Калачакры.
— А все, кто болел, приходили к Тотенкопфу «лечиться». Вот на этих столах он и ставил свои эксперименты. Что здесь творилось! Бедные жители Шангри-Ла.
Небесный Капитан и Полли посмотрели на скелеты, распростертые на цинковых столах. Полли приблизилась к одному из них.
— К счастью, страдания их были недолгими, — сказал Каджи.
Небесный Капитан гневно тряхнул кулаком в воздухе:
— Где он? Каджи, спроси: где прячется этот Тотенкопф? Что с ним случилось? Они выкурили его отсюда?
По всему было видно, что злой гений давно оставил свою лабораторию.
— Жрец не знает. Все, что известно, — Тотенкопф ушел отсюда много лет назад. Шерп обвел руками это царство ужаса: Оскверненное святилище — вот все, что после него осталось и что напоминает о его присутствии в этих краях.
Полли метнула взор в Небесного Капитана:
— Джо, а ведь Тотенкопф привел нас сюда с определенной целью. Даже если это место и не играло особой роли в его планах, он предвидел, что мы пустимся по следу Декса. Ведь это его люди отобрали у нас «сосуды смерти». Тотенкопф ждал нас, нимало не беспокоясь. Он знал, что мы сами доставим ему пробирки.
— Ну что ж, он свое получил. И получит еще. Черт возьми, пока все, чего мы добились, — это сэкономили ему время. Тоже мне почтальоны. Доставка посылок на дом — как вам это понравится? — проворчал Капитан.
Пора было собираться в дорогу. Джо рвался с места, как его крылатый «Ястреб». Ему уже не терпелось начать охоту.
— Неужели не осталось в живых ни одного свидетеля? — спросила Полли у шерпа. — С кем можно было бы поговорить?
С закипающими на глазах слезами жрец заговорил по-непальски. Каджи перевел:
— Вы правы, мисс Перкинс. Один человек выжил: это последний из рабов Тотенкопфа. Он мог бы вам помочь.
Капитан посмотрел на жреца, стоявшего посреди этих чертогов ужаса:
— Отведите меня к нему.
В одной из маленьких хижин посреди долины мерцал огонек костра, наполнявший воздух ароматом благовоний. Старенький, ветхий патефон на столике крутил поцарапанный валик. Звучала песня в исполнении Марлен Дитрих.
Ночь пала на долину, и великолепная панорама неба распахнулась над головой. Звезды были рассыпаны по небосводу, точно бриллианты на черном бархате. Здесь не было ни облаков, ни городской подсветки, и потому они смотрелись гораздо ярче и чище. С трудом верилось, что такую картину звездного неба вообще можно наблюдать с Земли. Казалось, они находились на какой-то другой планете. Вежливо постучав в дверь, жрец Калачакры отодвинул завесу над входом и жестом пригласил войти остальных. Их приветствовали кашель и хриплый голос, раздавшиеся из темного угла комнаты.
Небесный Капитан нагнулся, чтобы не удариться головой о притолоку, и вошел, оглядываясь в зыбком свете костерка. В дальнем углу на скромной койке неподвижно лежал жалкого вида старик. Завернувшись в одеяло, он прятался от света. Несчастного трясло, несмотря на то что огонь наполнял комнату теплом. Когда гости вошли, старик отвернулся к стене, то ли испугавшись, то ли устыдившись своего жалкого вида.
Решительным жестом жрец Калачакры велел им подойти поближе. Он нагнулся над постелью, дотронувшись до распухшей сети жил на узловатой руке. Рука эта покоилась на смятых одеялах, прикрывавших чахлую грудь старика.
Полли присела рядом, лицо ее выражало сострадание и участие. Капитан в нетерпении повернулся к Каджи:
— Спроси его, не знает ли он, что случилось с Тотенкопфом. Скажи, что он нам нужен живым или мертвым. И если старику что-нибудь известно, это может ускорить наши поиски.
Пока жрец стоял рядом с больным, сокрушенно сложив руки, Каджи переводил. Некоторое время спустя раздался слабый дрожащий голос. В груди старика что-то булькало, словно легкие его были заполнены водой.
Похоже, что сердце шерпа тоже болезненно сжалось от этой картины.
— Он спрашивает… зачем вы ищете Тотенкопфа?
Капитан выпятил грудь.
— Чтобы расплатиться с ним за все, что тот сделал. Чтобы то, что произошло здесь — и там, «на другой земле», никогда больше не повторилось.
Несмотря на железную решимость, прозвучавшую в тоне Капитана, старик, похоже, мало доверял его словам, продолжая прятаться под одеялом и отворачиваться к стене.
Каджи с видимой неохотой наклонился над койкой, повторив заявление летчика. Спустя некоторое время из легких вырвался мучительный свист и высохший скелет приподнялся над кроватью, напоминая корягу, встающую из болота. Он протянул корявую руку с пальцами, растопыренными, точно ветки облысев шей сосны, и указал куда-то в угол, где стояли короткие кривые горбыли.
— Костыли? Он хочет свои костыли? — тут же отреагировал Небесный Капитан, принося требуемое.
Несчастный между тем продолжал лопотать что-то бессвязное едва слышным голосом. Каджи перевел как мог, по крупицам собирая слова, которые вылетали из несчастного, точно ошметки легких из чахоточного больного.
— Он сказал, что вам надо идти… к какой-то Рана. А эти предметы приведут вас туда. Они выведут вас прямо к Тотенкопфу.
