Мария Орлова - Дневник Холи Валуа
15 сентября.
Теперь на карте появятся несколько новых островов: остров Холеандр, в честь меня и Алехандро, остров Орхидей и остров Бакапе, в честь Ба, Кантора и Педро.
Остров Орхидей мы так назвали из-за огромного количества этих цветов, растущих там. Бакапе из-за трех скал на острове, одна из которых очень большая и круглая, как Малыш Ба, другая меньше и на ее вершине растут цветы, точно такого же цвета, как платок, который завязывает на голове Педро, а третья совсем маленькая. Подумав мы решили что маленькую гору можно назвать именем юнги — Кантор, отсюда и название Бакапе. Боцман обиделся что остров Орхидей не назвали в честь его жены, но папа пообещал что следующий остров обязательно назовут островом Санта Моника. Слово "святая" немного смутило Джонса, но команда в один голос заявила, что надо быть святой, чтобы столько лет быть женой нашего боцмана. Так что решено, следующий остров который мы откроем, будет носить имя Санта Моника. Этим мы убьем сразу двух зайцев, потому что миссис Штейнберг зовут Моника — Луиза. Лоцман тоже остался доволен.
Возле острова Холеандр мы обнаружили очень красивый коралловый риф. Он очень большой и по форме напоминает кольцо. Естественно мы хотели назвать его рифом Пончика, но коку эта идея не понравилась и мы решили не обижать его, поэтому риф остался без названия. Хотя потом я слышала как Кантор рассказывал кому-то как он ловил крабов в пончиковом рифе.
17 сентября.
Погода испортилась. Второй день штормит. Матросы устали и даже не смотря на то что папа разделил их и они выходят на вахту по очереди, отдохнуть толком они не успевают. Мама волнуется, отец не спал уже два дня, он все время наверху и Алехандро с ним. Правда Алехандро поспал несколько часов сегодня, но этого очень мало. Убедить его и отца что им нужен отдых мы не можем. Отец говорит что он нужен наверху, потому что океан здесь плохо изучен и никто не знает что может произойти, а Алехандро мечтает стать таким же хорошим капитаном как отец и утверждает что шторм — это лучшая возможность многому научиться.
18 сентября.
Сегодня твориться что-то невообразимое. Тише не становиться, а совсем наоборот. "Элеонору" здорово отнесло в сторону от того курса, по которому мы шли. Скоро полночь, и, похоже, у отца кончились силы, он лег отдохнуть, но велел разбудить его через три часа. Алехандро наверху с командой.
25 сентября (кажется).
Господи, скажи что я сплю и все что произошло мне просто сниться, скажи что это просто кошмар, что я проснусь дома и пойму что мне все это снилось. Но нет, мне никто этого не скажет, потому что это мой явственный кошмар.
Только сейчас я начинаю осознавать, что произошло и не могу, не хочу в это верить.
"Элеонора" разбилась, все погибли. Похоже каким-то чудом выжила я одна. Погиб Пончик, Ба, Кантор, Боб, Миссис Штейнберг и ее муж, погибли боцман и его жена, Шон и Рей.
Господи ПОЧЕМУ?
Болтаясь там, в океане я видела тело отца. Похоже он погиб даже не успев проснуться. Только позже я поняла что "Элеонору" разбило о большой риф, а может это и не риф, а какой-нибудь длинный, узкий остров, но от этого не легче. Я не помню как оказалась в воде, я помню только что уцепилась за часть разбитой шлюпки и одела на себя спасательный круг, помню как меня бросало из стороны в сторону и вокруг себя я видела лишь обломки яхты и тела людей. Я пыталась кричать в надежде, что выжил кто-то еще, но было слишком шумно и меня не было слышно или никого больше в живых не осталось. После этого я помню как меня кинуло на риф и вероятно я потеряла сознание от боли, потому что больше я ничего не помню. Я не знаю как меня выкинуло на этот остров, я не знаю где я, я ничего не знаю.
Я очнулась на этом острове, одна. Вернее не совсем одна, вместе со мною выкинуло тела Педро, Пончика, Джастина и Дука. Тела Дука и Педро сильно изуродованы. Меня рвало, у меня была истерика и остановиться я не могла. Я уползла от берега, потому что не могла смотреть на них. У меня сильно поранены ноги, но сейчас уже легче, хотя ходить долго я не могу. Сколько я проспала я не знаю, много часов, а может и дней. Когда я проснулась, то море было уже спокойным. Я разорвала платье и перевязала раны на ногах.
В тот момент когда "Элеонора" разбилась, я как раз закончила писать дневник и перечитывала ранние запили. Я даже не успела положить его на место. В воде я оказалась с ним в руках. Похоже я все время не выпускала его из рук, поэтому теперь я имею возможность писать. Как он не выпал пока я была без сознания я не знаю. Бумага действительно не испортилась от воды. Я высушила его и в нем можно писать дальше. В переплет было засунуто два карандаша, я запихала их туда пока читала, так что мне есть чем делать записи. Зачем я пишу это? Не знаю. Может быть, когда-нибудь этот остров найдут люди и именно из моего дневника они узнают, что здесь 19 сентября 1807 года разбилась яхта "Элеонора" с капитаном Себастьяном Валуа, его семьей и командой. Что здесь на этом острове похоронены матросы Педро, Джастин и Дук, к сожалению их фамилий я не знаю. Тело Пончика я не нашла, видимо его унесло обратно в море. Для ребят, обломками досок я выкопала неглубокую яму на берегу, там, куда не достают волны, и похоронила их там.
Самым ужасным была необходимость снять с них одежду, но мне пришлось сделать это, иначе я просто замерзну здесь. Ночи сейчас холодные.
Простите меня ребята.
Остров, на который я попала, необитаем, так что я теперь Робинзон Холи Валуа. Мне страшно. Здесь есть вода, много фруктов и рыбы и птиц, здесь нет хищников, по крайней мере, я их не видела, но я здесь одна.
У Джастина в кармане я нашла кремень, так что огонь у меня есть, за поясом у Дука был топорик, так что я смогла нарубить веток и сделать себе что-то вроде шалаша, но от дождя он спасает плохо. Поэтому я ночью греюсь у огня, а днем, когда кончается дождь сплю. Я устала плакать или у меня кончились слезы. Я должна быть сильной я должна выжить и меня найдут, обязательно найдут и я смогу вернуться домой. Хотя… У меня больше нет дома, ведь дом это семья, а семьи у меня больше нет.
30 сентября.
Ноги заживают, теперь гораздо быстрее. Здесь сыро и раны начинали гноиться, чтобы остановить гноение я решила прижечь раны раскаленным лезвием топора. Господи, как же это больно, но я вытерпела и даже смогла заставить себя прижечь вторую ногу, а это было гораздо сложнее чем первую, ведь с первой я не знала что будет ТАК больно.
Я перебралась жить в глубь острова, там немного суше и не такой сильный ветер. Там я нашла дерево с большими и плотными листьями, они не пропускают воду внутрь домика и вот уже второй день я сплю на сухой подстилке.
