Андрей Иванов - Славное море. Первая волна
Она не вскрикнула, а тут же круто повернулась и изо всех сил двумя руками толкнула Бадму в грудь.
Бадма тяжело, мешком хлопнулся на песок. Он не ожидал от Вали такой прыти и теперь, лежа на песке, запрокинув голову, смотрел на нее с изумлением.
Притворно покряхтывая, будто ушибся, поднялся, стряхнул с одежды песок и пошел в сторону. Но по дороге не утерпел, ловко ухватил двумя пальцами широкий вздернутый нос своей маленькой двоюродной сестры Дул мы.
Та испуганно вскрикнула и закрыла лицо руками. В тот же миг на Бадму ястребом налетела Валя, сбила его с ног. Он упал лицом вниз, а Валя жестоко молотила кулаком по его широкой спине.
— Вот тебе, вот! Будешь знать, жирный баран! Не давай рукам воли!
Взрослые сердито зашикали, словно шум, поднятый ребятами, мог распугать рыбу.
Запыхавшаяся Валя отпустила Бадму.
— Совсем плохой Бадма, — прижавшись к Вале, горько пожаловалась маленькая Дулма.
— Если обидит, скажи мне — вдвоем мы с ним всегда справимся.
Крупные капли пота дрожали на лбу и густых светлых бровях девочки.
Невод тянули лошадью. Медленно по кругу ходил буланый конь. На ворот со скрипом наматывался толстый пеньковый канат.
К берегу подтянули мотню невода.
— Пуда три, не больше, — разочарованно определил подошедший председатель колхоза Гомбо Цыдыпович.
Задумчиво подкрутил черные усы, погладил подстриженные бобриком короткие черные, с густой проседью волосы.
Не торопясь подошел еще ближе к трепещущей рыбе и долго смотрел на нее, точно хотел все пересчитать.
— Омулька-то почти и нет.
Наклонился, привычным жестом выхватил из кучи одну серебристую рыбу с зеленоватой спинкой.
— Видно, ушел кормиться в другие, дальние места. Придется и нам уходить, — сказал он со вздохом. — Не разведали нынче море как следует, понадеялись на старые данные.
Женщины собрали и унесли рыбу. Невод председатель приказал развесить для просушки.
— Значит, теперь, наверное, уедут, — сказал Матвей. — Раньше хоть помаленьку, да ловили, а сегодня окончательно рассердились.
— Какая радость по два пуда ловить! Вот в прошлом году по сотне вынимали.
Чимит умел говорить как-то степенно, по-взрослому деловито.
Матвей промолчал. Он не помнит, по скольку ловили в прошлом году. И по правде говоря, ему сейчас не очень-то верится, что за один раз можно поймать столько рыбы.
— Что, не веришь? — как бы поняв его мысли, спросил Чимит. — Что тут особенного, сто пудов! — И кивнул головой на жерди, где развесили невод. — Он же, смотри, какая махина. И рыба тогда валом шла.
— А на новом месте они тоже будут по сто пудов ловить?
— Там-то будут. Там, наверно, рыба давно подошла.
— Давай попросимся с ними, — предложил Матвей. — Что нам тут целое лето делать? Как ты думаешь, возьмут нас?
— Может, возьмут, если хорошо попросить. Пойдем! Сейчас все зависело от председателя колхоза. Тот стоял один, внимательно осматриваясь кругом, и, казалось, искал, не осталось ли на берегу чего недоделанного, забытого.
— Что вам, ребята?
— Дядя Гомбо, когда уходите? — спросил Чимит.
— Завтра, наверно. Придет катер с комбината, и пойдем.
— Ребят нынче брать будете?
— А как же. Всех, кто постарше, заберем. Надо же вас рыбацкому делу учить.
Потом его громко позвали колхозники, и он, прервав разговор, почти бегом направился к амбару.
— Значит, едем? — Матвей весело завертелся на одной ноге, выдавив в песке глубокую ямку. — Пошли собираться!
Чимит ухватил Матвея за руку, и они бегом направились к деревне.
Песня ведет
— Матвей! Матвей! Вставай! Пойдем на берег.
Матвей, спавший на крыльце, открыл глаза. Было еще рано. Только маленькие три облачка в небе чуть-чуть золотились.
— Куда ты, Бадма, в такую рань всполошился? — приподнимая с подушки голову, спросил Матвей.
— Какая рань?.. Уедут наши, останемся одни.
— Чудак, все равно не возьмут. Мне мать запретила, — с дрожью в голосе, готовый заплакать, сказал Матвей. — Дома оставаться велит.
— А ты попроси отца. Он отпустит.
— Что ты! Они всегда заодно.
— Ничего, Чимит председателя попросит. Он ему не откажет. Потом, думаешь, им ребята не понадобятся? Эх, да еще как! Костер развести, чаи вскипятить. Мало ли мелкой работы? Очень просто, что и возьмут. Чимит уже на берегу. Пошли!
Матвей быстро встал, оделся.
Над горами появилось солнце. Появилось не все, только маленьким краешком, а кругом все засияло, заискрилось. От деревьев легли голубые тени. На траве засеребрилась крупная роса.
— Ух, по морю поедем, места разные увидим! — с восхищением говорил Матвей, стараясь попасть в ногу с Бадмой. — И дело настоящее дадут нам.
Бадма решил тоже не отставать от друзей и побывать на новом промысле. Правда, его интересовала не рыба, а просто хотелось пожить на рыбацком стане.
— Я сразу на баркас попрошусь гребцом.
— Ох, из тебя гребец. Баркас — это не маленький подъездочек. Сила нужна.
— Ну к лошадям на ворот стану.
— А если кашу варить?
— Можно и кашу!..
Спустились на песчаный берег, пошли к Чимиту.
Чимит сидел возле невода и смотрел в море.
Под первыми лучами солнца вода была в нем не зеленая, не синяя, какой она бывала обычно днем, а молочно-розовая. Такой ее Чимиту еще не удавалось видеть. И вообще ему никогда не приходилось вставать так рано.
Оказывается, рано утром все выглядит по-новому. Сейчас не только море, но и горы не те: все кругом позолочено, всегда синий воздух над Байкалом казался розовым, листья на деревьях блестящие, словно смазанные маслом, жесткая хвоя кедров поголубела и казалась мягче.
«Обязательно буду вставать теперь на восходе солнца, — решил Чимит. — Лучше стану ложиться с вечера пораньше».
На берегу стали появляться первые рыбаки. Размашисто шагая, прошел отец Матвея, в синей косоворотке, с двумя новенькими веслами на плечах. На его загорелом лице белели только брови.
Семен Лозинин был веселым человеком. Улыбка никогда не сходила с его простодушного лица с узким подбородком. Вот и сейчас, проходя мимо ребят, он улыбнулся и многозначительно кивнул головой, дескать: «Жаль мне вас, ребята, но ничего не поделаешь».
Рыбаки принялись готовить в дорогу баркасы. На один складывали невод, на другие грузили припасы, постели, одежду.
К десяти часам на горизонте появилась маленькая черная точка. Она быстро увеличивалась, вырастала из моря.
— Катер! Катер! — закричали мальчики.
— Комбинатовский катер идет!
