Владимир Караханов - Продолжение поиска (сборник)
Рат в три шага проскакивает коридор, Кямиль, Абилов и я бежим следом. На улице Рат взглядом пересчитывает нас и, минуя «Волгу», бросается к «хулиганке». Так мы называем «газик» с крытым кузовом и синей полосой по бокам. В этой машине «покаталось» все городское хулиганье.
В кузове здорово трясет, но, не будь Абилова, Рат из солидарности все равно не сел бы в кабину. Теперь, когда остальное зависит уже не от нас, он начинает с голодухи дразнить Кямиля.
— Кольцо есть, невеста есть, когда свадьба будет?
— Невеста есть, квартиры нету. Новый год квартира дают, свадьба будет.
— Не дадут, — отрезает Рат.
— Зачем не дадут? Зачем не дадут? — кипятится Кямиль. — Лодырь нет, прогульщик нет, пьяница нет, жениться решил, зачем не дадут?
— Вчера подполковник с вашим месткомом разговаривал по телефону, очень тебя хвалил: какой ты отличный дружинник, как нам помогаешь, преступников ловишь…
— Молодец подполковник, правильна хвалил.
— Как после работы сразу в горотдел идешь, у нас вторую смену работаешь…
— Правильна, правильна…
— У нас чай пьешь, у нас в нарды играешь, у нас ночевать остаешься…
Кямиль чувствует какой-то подвох и перестает поддакивать, но уже поздно, и Рат наносит заключительный удар:
— Тогда местком сказал: зачем ему квартира, пускай у вас и живет.
Кямиль всего три года как переехал работать в город, а уже передовик производства на комбинате и опытный дружинник. В горотделе к нему относятся как к штатному работнику, а Рат и вовсе по-братски. Кямиль это знает и сейчас, когда смех утих, беззлобно говорит:
— Ай, Кунгаров, такой большой вырос, а шутишь как ребенок.
Одна за другой остаются позади улицы нашего города-спутника, размером напоминающего любой из микрорайонов Баку, но в отличие от них имеющего свое собственное лицо. Здесь нет концентрированного нагромождения камня и бетона, здесь старые приземистые домики с уютными палисадниками стоят вперемежку с новыми, устремленными ввысь зданиями; здесь словно мудрая старость гордится своими рослыми внуками, но и строго приглядывает за ними, одергивая слишком резвых. Старый городок дал не только название новому — комсомольскому, Каспийск отдал ему свое прошлое. Поэтому здесь не безликий жилой массив, а город, имеющий свое лицо.
Вот только ветров здесь своих нет. Ветры здесь бакинские. Сейчас моряна, в воздухе озон, соль, в общем, запах моря. Я люблю этот ласковый ветер, дующий словно из детства.
Машина плавно тормозит. Двор безлюден. До первого подъезда от ворот рукой подать. На лестничных площадках ни души, значит, вора никто не страхует. Впрочем, вор ли это? Хозяин забыл позвонить и сейчас обалдело уставится на нас и милицейскую форму Абилова. Да и вообще охрана квартир техническими средствами сигнализации в Каспийске в зачаточном состоянии. Ее пробил Шахинов, пятьдесят квартир на город.
Последние ступеньки — и прямо перед нами дверь с «М. Р. Рзакулиев» на аккуратной дощечке. Но Рат звонит направо, в «бесфамильную», а нам делает знак оставаться на месте. Потом подзывает Абилова, тот позирует перед глазком, и дверь открывается. Я успеваю заметить только удивленное старушечье лицо, потому что Рат и Абилов тут же скрываются в квартире.
Возвращается только Рат и шепотом говорит:
— Хозяева со вчерашнего дня в Баку. Старушка ничего подозрительного не слыхала. Кямиль, действуй!
Сует ему бумажку с карандашом, а мы прижимаемся к простенку между дверьми.
Кямиль несколько раз подряд вдавливает кнопку звонка Рзакулиевых. Потом, не дожидаясь ответа, дергает дверь. Она подается внутрь и наталкивается на цепочку. Кямиль приникает к щели, громко зовет:
— Хозяин, получай телеграмма!
Со щита на стене прямо в ухо жужжат счетчики.
Наконец шаги и стук сброшенной цепочки. Все дальнейшее происходит в ускоренном темпе, как в кинокадрах немого кино.
Лысоватый мужчина пятится в глубь квартиры, на лице страх и удивление. Раскрыты шкафы, разбросаны вещи. В комнате на столе брошены друг на друга отрезы, горка блестящего металла: ложки и вилки, пара колец, золотая цепочка без часов, еще что-то из позолоченного серебра.
— Уже собрал? — беззлобно спрашивает Рат.
Старуха соседка всплескивает руками, прицеливается в мужчину колючим взглядом поверх очков, бормочет:
— Паразит.
Тот по-прежнему в изумлении. Еще бы, всего минут двадцать назад он бесшумно поднялся по лестнице, неуверенно позвонил сюда, в пустую квартиру, прислушался и под мерное жужжание электросчетчиков отжал дверь. Никто ничего не видел, никто ничего не слышал. И вдруг милиция.
«Надо будет обязательно использовать его недоумение, — мелькает мысль, — потом, когда дело дойдет до соучастника».
Рядом с отобранными вещами порядком потертый коричневый портфель. Он широко распахнут, будто приготовился проглотить все лежащее на столе. Рат извлекает из него короткий ломик, связку отмычек и тонкие резиновые перчатки, в которых женщины красят волосы хной.
— Па-ра-зит! — на этот раз внятно произносит старуха.
— Хватит ругаться, мамаша, — просит Рат, — вы лучше смотрите и запоминайте.
— Портфель твой? — обращается он к «паразиту».
— Мой.
Шок кончился, удивление сменилось безразличием. Вор, видно, с основательным стажем, и вся предстоящая процедура уже не вызывает у него особых эмоций.
Рат обыскивает преступника. В карманах замусоленная трешка, штук пять картонных удостоверений и чистый, заглаженный конвертиком носовой платок. Зато из двух брючных «пистончиков» («По спецзаказу шил», — смеется Рат) он извлекает измятые денежные купюры самого разного достоинства и облигации трехпроцентного займа.
— Ишь нахватал, бесстыдник, — не удерживается старуха, — а вам, — она обращается преимущественно к Абилову, потому что он в форме, — честные люди спасибо скажут!
Рат садится за протокол задержания, а я иду осматривать дверь. Придется описывать место происшествия, но сегодня, когда виновник рядом, факт нового преступления меня не угнетает.
Между тем Абилову всерьез понравилось «представлять и олицетворять». Он завел со старушкой оживленную беседу. Я занялся поврежденными замками, когда же опять прислушался, Абилов с увлечением объяснял, каким образом нам удалось задержать преступника, и настоятельно рекомендовал старушке полезный опыт Рзакулиевых. Я хотел было остановить Абилова: ведь его же слышит и вор, но тут же понял: поздно. Теперь преступник знает, что его задержали случайно, и мы не располагаем сведениями ни о нем, ни о возможном соучастнике. Черт бы побрал Абилова, вот уж действительно «помог». Хотя и винить его особенно нельзя: в данном случае он добросовестно выполнял указание о проведении среди населения широкой разъяснительной работы о желательности оборудования квартир охранной сигнализацией. Указание совершенно правильное, но, к сожалению, невозможно составить исчерпывающий перечень случаев, на которые приказы и указания не распространяются.
