Владислав Глушков - Клинок Судеб
— Теперь ты знаешь, что делать, — развернулся и ушёл.
А вслед за ним пришёл другой, такой же, как и тот первый, отличался только тем, что плащ на нём был белоснежный, а глаза не красными угольками горели, а светились голубой бесконечностью. Он тоже постоял возле лавки, на которой спал кузнец, долго смотрел на него, потом молча, развернулся и пошёл.
— И, что ты мне ничего в напутствие не скажешь, странный человек? — Остановил его вопросом Горазд.
Человек в белом остановился в дверях кузни, повернулся. Посмотрел на кузнеца так, что тому показалось, будто он провалился в эту бесконечную синь его глаз, и стало ему так хорошо, так умиротворённо, и покойно, что и возвращаться, назад совсем не захотелось.
— Тебе решать, кузнец. Но помни, от твоего решения многие судьбы зависят. — Сказал и вышел прочь.
Горазд тряхнул головой, он сидел на лавке, не понимая, что это было, сон или явь. На улице уже светало, кузнец поднялся, вышел из кузни, небо на востоке серело, а земля вся была покрыта тонким слоем первого в этом году снега. Снег ещё шёл, лёгкий, пушистый. Крупные снежинки нехотя падали на землю, задерживались на ветвях елей, растущих неподалёку от кузни, укрывали мягким пушистым ковром крыши домов. Горазд глубоко вдохнул свежий, морозный воздух.
«Вот и зима пришла, — подумал он, — на охоту бы сходить, зверь не привычный ещё к снегу, не такой осторожный, как зимой, да и след хорошо виден по первому снегу. Но нет, не получится, работать нужно».
Он вернулся в кузню, достал заготовку, раздул горн, и принялся работать с диковинным металлом. Теперь он знал, какой должен быть меч. Отвлёк его от работы Ядрей, который принёс деду завтрак, да так и остался в кузне. Пришлось заготовку спрятать, а когда мальчуган побежал играть со сверстниками, вновь достать.
Глава 2
Лес так и не начал расти на территории старого городища, вообще это место с испокон веков у местного населения считалось проклятым. Вокруг лес, болота, зачастую непроходимые чащобы, а здесь большая поляна и на ней ни одного деревца, ни одного пенька, ни одного кустика. Кто говаривал, что здесь в совсем древние времена деревня была, и жили самые первые люди, которые освоили эту лесную местность, они и охотились и землю пахали, но было это так давно, что ни кто и не помнит. Говорят, что тогда ещё и истории не было. А люди эти в согласии жили с природой и поэтому лес даже после их смерти, не смеет на их территорию заходить, мол, договорённость у людей с лесом была, уважали они друг, друга, не обижали, заботились.
Другие говорили, что ни какая это не деревня. А жил здесь колдун, много лет жил, а потом его убили, прямо в центре этой поляны, разрубили на куски, чтобы не воскрес, и раскидали по округе, вот с тех пор и оберегает колдун свою могилу, не даёт расти здесь ни деревьям, ни кустарнику. И что все части его тела потихоньку сползаются друг к другу, а когда сползутся, то колдун встанет из земли и будет мстить тем кто его убил, а не найдёт их, будет мстить детям, внукам, правнукам. Что, мол, перед самой смертью он поклялся извести весь их род. Много говорят, с тех пор воды утекло, и у тех, кто убил колдуна, не одно поколение родилось и умерло. Так, что если это, правда, теперь у колдуна работы много будет, всех потомков-то отыскать.
Третьи, не соглашались ни с одной версией. Да, говорили, люди здесь жили, и колдун в деревне был. А как ему не быть, в те далёкие времена в каждой деревне колдун был, или шаман, или просто бабка ведунья, иначе люди просто жить не могли. Но ничего, такого страшного в этих местах не происходило. Просто пришло время и деревни не стало, а место осталось. Да мало ли чего за многие годы не стало, вон говорят, Атлантида когда-то была, а теперь нет.
Семён Трошин, в кругу друзей Саймон, не знал, кому верить, а кому нет. Он просто по крупицам собирал всякие легенды, всякие интересные истории, вот и в эти лесные края он забрёл несколько лет назад, в поисках разных легенд. Здесь от старых людей и услышал три версии о поляне. Попросил показать ему её. Согласился только один старик, который придерживался третьей версии. Провёл Семёна туда, но на саму поляну идти не стал.
— Ты, хлопец, теперь иди прямо, вон на ту излучину, — указал он Саймону направление, — здесь недалеко будет, сходишь, посмотришь, а я тебя здесь подожду. Только смотри не заблудись.
— А что же ты дед не хочешь со мной пойти? Боишься колдуна, или как? — Насмешливо спросил Семён у проводника. — Сам ведь говорил, что нет там ничего тайного и страшного.
— Ты, иди, главное не сворачивай, здесь одна дорожка, а по сторонам болота и топи, иди, а я тебя здесь подожду, — не ответил старик на насмешливый вопрос парня, а просто сел на пенёк и начал сворачивать самокрутку.
— Как знаешь, — согласился Семён, — но коль меня до вечера не будет, то не бросай, если долго идти, то я лучше там, на поляне заночую, а утром вернусь.
— Ну, так я тогда шалаш себе сооружу, вдруг дождь ночью будет. — Согласился старик.
— Значит не так это и близко?
— Да, нет, не далеко, к вечеру обернёшься, а ночевать всё одно в лесу придётся, так, что смотри, или там ночуй, или вертайся ко мне.
— Ладно, дед, жди, — Семён развернулся и пошёл в лес, к той излучине, что указал проводник.
Его стройная, высокая фигура с широкими плечами ещё некоторое время мелькала среди подлеска, а чёрные как смоль волосы, стянутые на затылке в тугой хвостик тои дело, при каждом шаге выглядывали над невысоким кустарником. Дед Макар, следил за ним, до тех пор, пока фигура окончательно не скрылась в лесу.
«Иди, парень, иди, коль интересно тебе. Только вот, что ты там найти хочешь, на поляне-то, в старом городище? Многие туда ходили, да не многие вертались. Может тебе повезёт».
Макар часто водил в эти места народ. Приезжали искатели, историки, археологи. Кто-то искал партизанские лагеря, времён последней войны, кто-то собирал легенды, старинные песни, в общем, фольклор, а кто-то и, прослышав легенду об этих местах, шёл искать старое городище. Да вот только не все возвращались из этих походов, особенно те, что городищем интересовались. Те, что искали партизанские лагеря, чаще интересовались закопанным оружием, и после их ухода в лес, зачастую слышались взрывы. Старое железо не любило, когда его тревожат, сопротивлялось. Тогда в деревню если и возвращались такие искатели, то некоторых приносили на носилках, а кого и там прямо в лесу хоронили. Местный участковый уже привык к таким событиям, и даже не выезжал на место взрыва, оформлял протокол со слов вернувшихся.
Но хуже всего было с теми, кто искал городище. Те, чаще всего пропадали в лесу бесследно, а если кто и возвращался, то смотреть на него было страшно. Люди в основном появлялись с полностью расстроенной психикой, несли всякую околесицу и ни за что не соглашались возвращаться и показывать где, в каком месте болота, или леса пропали их товарищи. Такие случаи с новой силой утверждали в своей правоте тех, кто верил в легенду о колдуне. Дед Макар в неё не верил, но и ходить в городище опасался.
