Алексей Бобровников - Мир приключений 1963
Машины тронулись, и Бетси осталась одна. Она не могла даже проводить Тэда на аэродром, потому что пропустила бы поезд.
Бетси поднялась в свою комнату. До выезда на вокзал оставалось больше часа. Вещи были уложены еще накануне. Не зная, как убить время, она взяла книгу, но слова сливались в ничего не значащие серые строчки. Раздался телефонный звонок.
Из холла звонила Амалия. Понимая состояние Бетси, она приглашала ее выпить чашку кофе в баре. Бетси была рада как-нибудь провести томительные минуты и отложила книгу.
Женщины сели у открытого окна. Раскаленный за день город еще дышал жаром. Вентилятор шевелил легкие занавески. Где-то па ближайшей крыше играла радиола и, может быть, танцевали, но из окна этого не было видно. Заходило солнце. В душном тумане сверкали окна далеких зданий.
— Самолет поднимается в восемь сорок, — зачем-то сказала Амалия, хотя Бетси это прекрасно знала.
Амалия посмотрела на часы, и Бетси невольно проследила за ее взглядом. На часах, висевших в зале, стрелки только приближались к восьми,
— Вы счастливая, Бетси, — заговорила Амалия. — Рики поправится, и вы увидите Париж. Вы ведь никогда не были в Париже? Я была переводчицей во время воины. Тогда там все было иначе. Сейчас вы увидите настоящий Париж. Сейчас он лучше.
— Я никогда не была в Париже, — ответила Бетси.
— Мы и тогда чувствовали себя там неплохо… Я не знаю, каково будет вашим марси.
— Они будут чувствовать себя хорошо везде, где найдут друзей, — сказала Бетси.
— Хорошо находить друзей… не нужно их отталкивать. — Амалия опять посмотрела на часы. — Немного позже я расскажу вам одну сказку, а пока я познакомлю вас с Парижем.
Амалия долго болтала, и Бетси ждала, когда она наконец заговорит о модах, а потом подумала, что мисс Олсоп слишком серьезна, чтобы говорить о тряпках, и что ей, Бетси, все равно, о чем говорить, лишь бы скорей прошло время.
— Вы счастливая, Бетси, — с каким-то странным упорством повторила Амалия. — Вам повезло — вы нашли настоящего мужчину. Марси Уан настоящий мужчина… Тем больнее буудет его потерять. Не смотрите на меня так.
Амалия долила в стакан воды и повернулась к окну. В тусклом свете уходящего дня лицо ее было бледно. В зрачках отражались вертикали города. Рука Амалии лежала на скатерти, пальцы барабанили по столу, Бетси послышалось, как губы ее в такт пальцам повторяют одно слово: «Тэд, Тэд… Тэд…»
Бетси почувствовала, как холодная волна прокатилась по ее спине.
— Что вы говорите?
— Так, я вспомнила одну мелодию. Вы любите оперу, Бетси? У вас белокурые волосы и голубые глаза. В вашем краю встречаются немцы-переселенцы. Если бы вы были немкой, вы, наверно, знали бы сказку о Зигфриде. Зигфрид был тоже настоящий мужчина. В молодости он любил убивать драконов. Раз он проделал это с одним из них и выкупался в его крови. Так было принято в то время. Это делало его неуязвимым. Но дубовый лист прилип к его спине, и в это место его могла поразить смерть. Зигфрида любила женщина, а он любил свою жену. Жена была болтлива, как все жены, и женщина узнала от нее о дубовом листе. Однажды Зигфрид пошел па охоту, и, когда он наклонился к ручью, черный рыцарь пронзил ему копьем спину. Жена долго ждала мужа с охоты и вышивала кисет, а может быть, вязала носки. А та, другая, знала, что он лежит в лесу, не дотянувшись до ручья, и внутри… внутри у нее было пусто.
Казалось, чья-то рука сдавила шею Бетси.
— Брунгильда была царица, а вы… вы просто шпионка.
Бетси порывисто встала и, едва не опрокинув стул, бросилась к телефонной будке.
Стрелки часов приближались к девяти.
Глава XXIV
ПОСЛЕДНЯЯ ДОРОГА
Самолет должен был подняться в восемь сорок, а посадку еще не объявляли. Кроме марсиан, этим рейсом вылетал на гастроли «Метрополитен-джаз». Очевидно, ожидали приезда музыкантов. В восемь пятьдесят стало известно, что у джаза возникли какие-то затруднения с визами и вылет его откладывается.
Под перекрестным огнем объективов все двинулись к выходу на лётное поле. Когда маленькая толпа прошла половину расстояния до серебристой птицы, в стеклянных дверях показалась девушка из диспетчерской.
— Верните марсиан! — окликнула она двух провожавших, которые немного отстали и пыли к ней ближе других. — Их вызывают к телефону. Что-то очень срочное.
Высокий рыжий мужчина обернулся и двумя шагами оказался радом с ней.
— Мало ли что могут придумать любители автографом, мисс… Скажите, что самолет в воздухе.
Девушка пыталась возражать.
— Скажите, что самолет в воздухе, — повторил рыжий. — И без того вылет задержали.
Тэд припал к окошку, тщетно разыскивая что-то глазами. Горизонт наклонился, и видение огромного города косо ушко назад.
Рискуя продавить лбом стекло, Тэд пытался проследить за ним глазами, по ничего не мог разглядеть, кроме свинцовой чаши залива, на которой белели топкие полоски зыби.
Нелепое недоразумение лишило марсиан спутников в полете. Между друзьями было столько сказано за последние дни, что сперва осе молчали.
— Вот мы и одни, — заговорил Лори. — Совсем… Не видно даже стюардессы. Вы заметили, что ее заменял какой-то парень. Им, наверно, тоже скучно в своей кабине.
— Если бы этот проклятый джаз оставил нам инструменты, — сказал Тэд, — мы смогли бы устроить здесь концерт.
— Хотя бы забыли банджо. Я наконец смог бы немного поиграть, — сказал Джо.
— И мы спели бы наш школьный гимн.
— Давайте просто споем. Тихо-тихо.
— Зачем же тихо? — спросил Тэд. — Мне надоело скрываться. Попросим радиста передать нашу песню в эфир: — Всем! Всем! Всем!
— Прощальный концерт для тех, кто остался снизу?
— Хотел бы послушать их аплодисменты.
— Я пойду попрошу радиста, — оживился Лори. — Летчики — хорошие ребята, они споют вместе с нами.
— Не дури, — сказал Джо.
Разговор прекратился. От однообразного шума слипались глаза.
Тэд очнулся от дремоты, когда за стеклом было совсем темно. Он никогда не летал ночью и сейчас поддался ощущению приятной и странной жути. Он представил себе окружающую тьму и маленькую серебряную птицу, которая несли его в беспредельной черной бездне. Затем он представил себе ракету, мчащуюся сквозь такую же мглу к заветной цели, а потом увидел паруса.
Надутые паруса со всех сторон окружали фантастический корабль. Корабль под давлением лучистой энергии величаво плыл в океане Вселенной. Кругом ярко сияли звезды. Матросы в стеклянных скафандрах усеяли реи, убирая марселя. Матросы пели.
