Уилбур Смит - Весы смерти
— А ведь я тебя недооценивал, — улыбнулся он и поднес Джейку горящую спичку, прикрыв ее ладонями. — Думал, что ты глуповат, раз вон какой здоровенный.
— Ничего, ты с этим справишься, — пообещал ему Джейк.
Оба непроизвольно взглянули на Вики, которая в ту минуту разбивала яйца на сковородку, и оба прекрасно поняли друг друга.
Незадолго до полудня Вики их разбудила. Гарет и Джейк растянулись на своих одеялах в тени под автомобилями, пытаясь возместить бессонную ночь. Оба без малейших возражений последовали за Вики, и все трое, стоя на носу, увидели берег цвета львиной шкуры, на который мягко набегал прибой, а над ним нависало голубое небо, такое ослепительное, что было больно глазам.
Линия, разделявшая небо и землю, казалась размытой, ее скрывала завеса пыли и струившегося от жары воздуха, которая колыхалась, как растрепанная львиная грива. Вики спрашивала себя, приходилось ли ей когда-нибудь видеть такое неприветливое место, и решила, что нет, не приходилось. Она стала подбирать слова, какими опишет все это для десятков тысяч своих читателей.
К ним подошел Грегориус. Он снял европейский костюм и надел традиционное шамма и узкие шаровары. Он снова стал человеком Африки, и его темно-шоколадное лицо, окруженное ореолом черных вьющихся волос, зажглось нетерпением изгнанника, увидевшего родину.
— Гор не видно, дымка слишком плотная, — пояснил он. — Но иногда на рассвете, когда воздух прохладнее… — И он замер, глядя на запад.
По его влажным сиявшим глазам, по складке полных, четко очерченных губ видно было, как сильно истосковался он по родной земле.
Шхуна подошла к берегу, скользя по мелководью, где вода была как из горного потока — такая прозрачная, что они могли четко различить каждый выступ рифа на глубине почти в десять метров и наблюдать за стайками снующих внизу коралловых рыб, похожих на усыпанные драгоценностями облака.
Пападопулос вел «Ласточку» под углом к берегу, и побережье открывалось им постепенно, они разглядывали пляжи цвета червонного золота, испещренные острыми скалами; дальше берег постепенно поднимался, бесплодный и страшный, лишь кое-где поросший терновником и верблюжьей колючкой.
Около часу шхуна шла вдоль берега, примерно в девяти метрах от него. Все это время пассажиры «Ласточки» простояли у борта, они нервничали и не отрывали глаз от земли. Среди них не было только Джейка. Он занялся приготовлениями к выгрузке, но вернулся к остальным, когда перед ними внезапно открылась глубокая бухта.
— Бухта Цепей, — сказал Грегориус, и сразу стало ясно, почему она получила такое название. С одной стороны ее обступали отвесные скалы, с другой ее защищал от господствовавших ветров и высокой приливной волны широкий мыс, на котором виднелись развалины древнего центра работорговли — города Монди.
Показал им его Грегориус, потому что на город это уже никак не походило — одни разбитые камни и каменные блоки, доходившие до самой воды. Теперь «Ласточка» подошла достаточно близко, чтобы они могли различить в этом нагромождении камней грубый геометрический рисунок тесных улиц, вдоль которых стояли остовы домов.
«Ласточка» бросила якорь и мягко застопорила ход. Закончив приготовления к выгрузке, Джейк подошел к стоявшему у борта Гарету.
— Одному из нас придется вплавь доставить канат на берег.
— Бросим монету, — предложил Гарет, и, прежде чем Джейк успел возразить, монета уже была у него в руке.
— Орел!
Джейку ничего не оставалось, как покориться судьбе.
— Не везет, старина, что поделаешь. Пламенный привет акулам! — Гарет улыбнулся и подергал себя за ус.
Джейк балансировал на неуклюжем самодельном понтоне, который на толстых канатах при помощи вспомогательного двигателя подняли с палубы и, раскачивая, опустили за борт.
Оказавшись на поверхности воды, понтон нескладно, как беременная бегемотиха, закачался на волнах. Джейк улыбнулся Вики; она, стоя у борта, с интересом наблюдала за происходящим.
— Если не хотите ослепнуть от блеска, закройте глаза.
Она поняла не сразу, но когда Джейк стал стягивать рубашку и расстегивать штаны, скромно отвернулась.
Обвязав конец тонкого каната, свернутого в бухту, вокруг пояса, Джейк бросился в воду и поплыл к берегу. К этому моменту Вики уже не могла сдерживать любопытство и искоса взглянула через борт. В мужчине без штанов есть что-то детское, беззащитное, подумала она, глядя на белые двигающиеся ягодицы Джейка. Эту мысль можно было бы развить в какой-нибудь статье, мелькнуло у нее в голове, но тут она почувствовала, что Гарет Суэйлз смотрит на нее, насмешливо вскинув бровь; при этом он продолжал травить канат, который вился вслед за Джейком. Загорелое лицо ее вспыхнуло, и она торопливо пошла к «Мисс Попрыгунье», чтобы проверить, положила ли в нее свою пишущую машинку и спортивную сумку.
Джейк нащупал ногами дно и пошел к берегу, чтобы закрепить канат за каменный уступ. В это время первая машина уже находилась на деревянных блоках и под лязг лебедки была поднята на борт.
Каждый член команды споро делал свое дело, и один из четырех бронеавтомобилей через некоторое время стоял на покачивавшемся понтоне. Там колеса тщательно закрепили и осторожно канатом стали подтягивать понтон к берегу.
Как только плот коснулся желтого песчаного склона, Джейк завел мотор, а Грегориус перебросил сходни. Двигатель взревел, понтон опасно покачнулся, автомобиль съехал по сходням и остановился на отлогом берегу выше уровня прилива. Потом понтон подтянули к шхуне и сразу же начали погрузку второго броневика.
Хотя работали быстро, настолько, насколько это позволяла техника безопасности, время так же стремительно уходило, и последние бочки с горючим, деревянные ящики и Вики Камберуэлл, восседавшая на куче этого рискованного груза, достигли берега, когда день уже клонился к вечеру.
Как только понтон в последний раз отошел от борта шхуны, буквально в ту же секунду ее мотор ожил, якорную цепь начали выбирать на бак, и Пападопулос приказал отдать конец каната, по которому двигался понтон.
Когда Вики спрыгнула на хрустящий песок, «Ласточка» уже была у выхода из бухты и расправляла белые крылья парусов навстречу вечернему бризу. В сгущавшихся сумерках все четверо стояли на берегу и провожали шхуну глазами. Никто из них не помахал ей на прощание, но все ощущали потерю. Вонючее судно работорговца с пиратской командой было все же их единственной связью со всем остальным миром. «Ласточка» обогнула скалы, паруса ее наполнились ветром, нос приподнялся, и длинный мазутный след виднелся на поверхности воды еще долго после того, как шхуна исчезла в море.
