Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 11
— Ладно, продолжаю. Я буду стараться изо всех сил, поэтому ты в меня верь хоть немного и позволь учиться с такой быстротой, как мне удобнее, хорошо?
Ора посидел еще немного, потом решил оставить Флер одну. Она наконец улыбнулась, когда он тихонько закрыл за собой дверь. Люди рядом с ней такие добрые. Она решила: надо сделать все, чтобы их усилия окупились.
Почесав нос, она сама пожала плечами при мысли о таких возвышенных устремлениях и взяла перо. Больше она не отвлекалась.
* * *Чтобы она поверила слову мужчины, обещавшему вернуться через три дня, — это было сродни низкопробной поэме. Флер отлично знала, что торговля не всегда идет гладко.
На четвертый вечер она получила записку от Мильтона. Встреча откладывалась. Но Флер не возражала: Ора не давал ей бездельничать. Кроме того, она вела переговоры с Торговым домом Джонса — тем самым, который познакомил ее с Мильтоном, — по поводу покупки сена.
Ора каждое утро и вечер вдалбливал в нее знания об одежде. Она изучала все, начиная от изготовления пряжи и ткачества. Но будь то растительные волокна, шерсть или краски из какой-то далекой неизвестной страны — все это было для Флер внове. Через два дня она уже все забывала.
Например, шерсть не прядут там, где растят овец… и тем более не там, где красят и ткут. После того как Флер все это заучила, она перестала помнить названия городов, где делают одежду и где она хорошо продается. Ора знал так много, что Флер дивилась: быть может, у нее слишком маленькая голова, которая уже наполнилась?
Она даже поделилась своими тревогами с одним из наиболее дружелюбных своих торговых партнеров — как ни странно, с тем самым человеком, который собирался ей недоплатить за сено. Звали его Хансом, и он относился к ней с сочувствием.
— У меня точно такие же ощущения.
Флер не поверила своим ушам.
— Серьезно?
— Конечно. Запоминать приходится слишком много. Иногда мне кажется, что если я еще хоть что-нибудь впихну себе в голову, оттуда мое собственное имя выпадет.
Пахнущий сельдью и затхлой травой Ханс, который едва не обхитрил Флер с ценами, согласился с ней.
Флер была сама не своя.
— Но слушай… тебе не на что жаловаться. У тебя превосходный наставник и голубая кровь. Большинство подмастерьев от учителей получают плети — а то и скалку, если учатся на пекаря.
— О… значит, Ора и вправду очень добрый? Я думала, он шутит, когда говорит так.
Она улыбнулась, показывая, что с трудом может в это поверить. Ханс просто закатал рукава.
— Вот это от плети — я тогда учился писать на каменных табличках. Тогда у меня вся рука была в пыли, но плетью ее разом сдуло. А вот это, — он указал на левое запястье, где виднелся еще один шрам, — это я, чтобы не уснуть, жег себя свечой.
Он делился мучительными воспоминаниями, будто это была сущая ерунда. И смотрел спокойно, с явным сочувствием. Аристократов не учат тому, как приходится трудиться простолюдинам с самого рождения. Но Флер сейчас узнавала это из первых рук.
Теперь она понимала его прежнее отношение. Перед ней был человек, ведущий тяжелую жизнь, а она, если бы по-прежнему оставалась аристократкой, просто посмеялась бы над его усилиями.
— Когда я учился, там были другие подмастерья, поумней меня, и я чувствовал, что не должен им уступать. Сейчас я могу гордиться — я старался изо всех сил, и я преуспел. А вот они… — он вдруг оборвал свою речь и засмеялся. — Ох уж, ну я и разошелся.
Ясно было, что он собирался сказать. Те, кто усердно трудятся, побеждают; остальные проигрывают, даже если они умнее. Торговцы уверены в себе, и потому в них нет почтения к аристократам. Они даже о королях позволяют себе шутить.
Когда Флер все еще была аристократкой, она считала торговцев бесстрашными людьми. И думала про себя: быть может, этим людям просто нечего защищать?
— Но перед священниками мы опускаем голову.
Флер хотела побольше узнать у Ханса, что он думает. Похоже, это был не такой плохой человек, как ей казалось прежде.
— Они наша полная противоположность. Торговцы гонятся лишь за своими желаниями.
— А священники, думаю, не могут отказаться от своего стремления найти спасение самим и дать его другим.
На лице Ханса появилось удивленное выражение, когда Флер повторила то, что всегда говорил Ора. Но эти же слова еще во времена семьи Болан при Флер произносили сами священники, когда семья вносила пожертвования для Церкви.
Ханс с явным любопытством смотрел на Флер, поглаживая подбородок.
Этот жест торговцев, раньше казавшийся Флер таким грубым и надменным, вдруг стал казаться гораздо более привлекательным.
— Быть может, так и есть. Впрочем, хоть это и неуважительно, но мы, возможно, ближе к священникам, чем сами думаем. Они стремятся к миру, избавленному от болезней и смерти, а мы стремимся к миру, избавленному от убытков и разорений, — веселым голосом произнес Ханс, а потом пробормотал себе под нос: — Воистину это был бы рай.
Торговцы всегда сражаются за прибыль и готовы ради нее претворить в жизнь любой хитрый план. Они никому не доверяют, а если кому-то и доверяют, то все равно могут его обманывать. Все ради наживы. Титулы, даже аристократические и королевские, не значат для них ничего. Чтобы добиться успеха, торговцу приходится пройти через плети, кровь и дождь. А аристократы имеют все от рождения.
— Можно я спрошу у тебя кое-что?
Флер повернулась к Хансу. Они были достаточно давно знакомы, и скрывать от него лицо уже не требовалось, поэтому она размотала шарф. Ханс понятия не имел, что именно она собирается спросить, но ответил с мягким выражением лица (что застало Флер врасплох):
— Пожалуйста.
— Ради чего ты сражаешься?
Флер казалось, что она знает, что́ он может ответить; однако она была не настолько самоуверенна, чтобы считать, что угадает. По правде сказать, она надеялась получить ответ, о котором сама даже не задумывалась. Быть может, настоящему торговцу удастся ее удивить.
— Ха-ха, это и есть твой важный вопрос?
— Он тебе кажется странным?
Она улыбнулась с извиняющимся видом — типичный жест аристократки, привычной к балам.
— В общем, нет… я понимаю, почему ты спрашиваешь. Вообще-то мне самому хотелось это же спросить у владельца. В конце концов, я всего лишь простой человек и с трудом могу накормить себя и семью. Поэтому я не знаю, что тебе ответить.
Похоже, Ханс сам еще не отыскал ответа. Возможно, Флер всегда будет помнить его имя и лицо, если только не встретит кого-то, кто будет сбивать цены еще более жестоко. Невероятная жадность в сочетании со скромностью. Торговцы — такие странные существа.
