Ирина Сергиевская - Искатель. 1989. Выпуск №1
— Ну вот, — удовлетворенно сказал Викторов, оглядев кабинет. — Теперь давай подумаем над тем, что мы имеем и что будем делать дальше.
— Имеем тонну макулатуры, — пробормотал Сокольников, ощутил строгий взгляд своего начальника и умолк.
— Неким работникам завода «Стройдеталь» перестало хватать зарплаты, — заговорил Викторов. — Тогда они принялись красть. Договаривались со строительными организациями и выписывали фиктивные накладные на стройматериалы. Но они, эти жулики, люди неглупые и машины порожняком с завода не гоняли. Просто грузили поменьше, чем было указано в накладной. Или другим сортом, подешевле. А излишки, естественно, продавали на сторону. Понятно?
Сокольников кивнул.
— Хорошо тебе. А мне пока что многое неясно.
Насмешки в его словах не было. Грустновато они прозвучали.
В этот момент отворилась дверь и вошел старший инспектор Трошин. Его Сокольников уже успел запомнить. Трошин был передовиком. Фотография его, большая и цветная, висела на Доске почета. Мимо этой доски все по утрам шли на работу.
На снимке Трошин получился очень удачно: русая шапка волос, внимательный, вдумчивый взгляд. Да и в жизни он выглядел как настоящий отличник.
— Викторов, — сказал Трошин, — рыбный заказ брать будешь?
— Давай, — рассеянно согласился Викторов.
— А молодой твой?
Не успел Сокольников обидеться на такое обращение, как Викторов поправил передовика.
— Тут у нас все сотрудники, — сдержанно сказал он. — Олег, ты будешь заказ брать?
— Я не знаю, — ответил Сокольников, одновременно шаря в пустом кармане. — А что за заказ?
Трошин положил перед ним листочек со списком и снова повернулся к Викторову.
— Я слышал, что ты «Стройдеталь» начал бомбить?
— От кого же ты, интересно, это слышал?
— Между прочим, я тоже в отделе работаю.
— Да ну! — спокойно сказал Викторов.
— Там все непросто.
— А что так?
— Если хочешь, как-нибудь поговорим. В общем, я тебе сочувствую.
— Это хорошо. — Викторов выглядел задумчивым. Даже немного сонным. — Ты мне вот что скажи, Георгий…
— Да?
— Деньги за заказ тебе отдавать?
Наверное, Трошин ждал другого вопроса. Он внимательно посмотрел на Викторова, поиграл бровями и сказал:
— Тоня деньги принимает. Желаю успеха.
Сокольников догадался, что в их отношениях не все было ладно.
Дома Олег Сокольников с немалой гордостью выложил на стол содержимое большого полиэтиленового пакета. Чего только тут не было! Банка красной икры и банка черной, лосось в собственном соку, полкило кеты, копченая спинка осетра и даже килограмм дефицитнейшей воблы в отдельном бумажном кульке.
Осмотрев все это, отец тихо присвистнул и покачал головой.
— А чем плохо? — Мать тут же отреагировала на его интонацию.
— Это у вас всем так дают? — полюбопытствовал отец.
— Всем.
— Здорово. А у нас в цехе такой заказ на пятнадцать человек разыгрывают. Но без воблы.
— Сравнил тоже, — сказала мать.
— И где же такие наборы приобретаются?
— Недалеко, — Олег понемногу начал обижаться. — В рыбном возле «Новокузнецкой».
— Скажи пожалуйста! Недавно туда заходил, так, кроме минтая, только луфаря увидел. Вообще тоже рыба… с плавниками.
Отец пошел и лег на диван.
— Ну а если к примеру завтра в этом магазине придется проверку делать? — спросил он через минуту.
— Я магазинами не занимаюсь, — сердито ответил Олег.
— Ну, не тебе. Сослуживцам твоим.
— Что ж, и сделают… Собственно, зачем это вдруг там делать проверку?
— Мало ли! Покупатели пожалуются. Или кто в магазине проворуется. Могут они провороваться?
— Нет. — Олег постарался вложить в свои слова как можно больше убежденности. — В этом магазине все в порядке. Иначе мы бы с ними связываться не стали.
— А-а! — глубокомысленно сказал отец.
Мать все слушала и не выдержала.
— Прекрати! — цыкнула она. — Чего дурака валяешь? Люди вокруг не хуже живут. Все воруют, что ли?
— Всё, всё, — отец повернулся на бок, а газету положил на затылок.
Мать засмеялась и звучно шлепнула по газете полотенцем.
— Вставай, еда на столе…
Они ужинали, смотрели телевизор, все было как обычно, а Олег все думал, что вопросы свои отец задавал неспроста. Действительно, что, если?.. Ну так что ж! Пойдут и проверят. Хотя, конечно же, не очень-то удобно будет устраивать проверку этой симпатичной и приветливой заведующей в тугом крахмальном халатике, которая лично отпускала им товар. Во всяком случае, он предпочел бы с проверкой к ней не ходить.
Когда Сокольников возвращался с обеда, в коридоре его поймал передовик Трошин и завел в свой кабинет. Оказывается, Сокольникову доверялось важное общественное поручение — быть отдельским политинформатором. Сокольников не возражал, даже порадовался, что обошлось так легко и его не заставили, к примеру, выпускать стенгазету. Только слегка задело, что Трошин демонстративно принялся закрывать какие-то документы, лежащие на столе.
— Бдительность — основа работы, — пояснил Трошин, поймав обиженный взгляд Сокольникова. И с этим Сокольников в принципе был согласен, хотя такая бдительность все же ему не понравилась. Чего от своих прятаться?
Потом он вдруг вспомнил, что обещал купить матери почтовые конверты. Накинув куртку, выскочил на улицу и едва не столкнулся с Севой. Тот стоял у газетного стенда, засунув руки в карманы.
— А! Олежек! — обрадовался Сева и простуженно швыркнул. — Какая встреча!
— Привет, — сказал Сокольников, — ты как тут оказался?
— Вот бумаги относил, которые твой начальник затребовал. А как твои дела?
— Нормально, — неопределенно сказал Сокольников.
Сева пошел рядом.
— Вот мне интересно, — сказал он, — наше дело сложное считается или как?
— Или как. — Сокольников пожал плечами. — Обычное.
— Ты знаешь, вот честно, мне кажется, что вы ничего не найдете.
— Почему же?
— Так ведь нет ничего, — хитро сказал Сева. — Ты что же думаешь, там всё жулики сидят?
— Как сказать. — Сокольникову ужасно надоел Сева со своим разговором, и он был рад, что киоск уже рядом.
Пока он покупал конверты, Сева топтался рядом, изъявляя готовность сопровождать Сокольникова и дальше.
— Я тебе точно говорю, — продолжал он, — недостача и хищение — разные вещи. Вот если есть еще что-то, тогда совсем другое дело.
— Есть, есть, не беспокойся, — сказал Сокольников.
— Ну, например, что? — с живым интересом спросил Сева.
