Юрий Тарский - Искатель. 1968. Выпуск №1
Появление в курортном городке невысокого, атлетически сложенного спортсмена в форме учителя турншуле «гитлерюгенд», не должно было броситься в глаза ни обывателям, ни бесчисленным заезжим гостям, по преимуществу раненым офицерам вермахта. Навстречу Хайнцу часто попадалась разношерстная тыловая публика. Ее заметно прибавилось в Австрии по мере того, как линия восточного фронта неумолимо приближалась к границам нацистского рейха.
Вместе с Хайнцем с поезда вывалила целая толпа разновозрастных имперских немцев. Среди них было много и таких, кто наверняка должен был получить армейскую повестку, но почему-то околачивался в глубоком тылу. Хайнц, разумеется, ничего не имел против такого бойкого окружения.
По адресу, данному ему Артуром, он разыскал укрывшуюся под огромным каштаном виллу. До блеска надраенной медью весело сверкала маленькая табличка, прикрепленная над кнопкой электрического звонка, который автоматически соединял запертую калитку с комнатой портье. «Доктор Франц Ружечка. Специалист по желудочным заболеваниям. Пансион. Великолепный медицинский уход. По желанию больным обеспечивается курс лечения местными целебными источниками», — прочел Хайнц.
Оглядевшись по сторонам и убедившись, что его появление не привлекло любопытного внимания со стороны, Хайнц нажал на кнопку звонка. Раздался глухой треск, и калитка открылась, пропустив нового гостя.
В тот же вечер к воротам виллы подкатил мотоцикл с коляской знаменитой английской марки «харлей-давидсон» последнего довоенного выпуска. В частном гараже за солидную плату — время было военное, и бензин строго лимитирован — отдыхающие в Бад-Аусзее могли брать напрокат машины и мотоциклы в довольно сносном состоянии.
Похлопав по бензобаку «харлея», словно по крупу доброго коня, пригнавший мотоцикл пожилой механик сказал Хайнцу, передавая ключ:
— Господин, будете довольны. Машина что надо! Выжимает сто километров в час с тремя пассажирами…
Хайнц дал механику щедрые чаевые и, когда тот вышел за ворота пансиона, одним резким движением ноги завел мотор «харлея». Потом дал четыре длинных гудка. На сигнал из подъезда пансиона выбежала краснощекая улыбающаяся девушка в национальном тирольском платье. Это была одна из медицинских сестер, с которой Хайнц затеял легкий флирт во время первого врачебного осмотра. Анни — так звали девушку — понравилось вежливое, предупредительное, не назойливое и в то же время польстившее ее самолюбию ухаживание, судя по его внешности, мужественного, с крепкой мускулатурой учителя спорта. Она охотно приняла приглашение совершить с Хайнцем прогулку на мотоцикле по окрестностям Бад-Аусзее.
Мощенная гравием дорога от пансиона, расположенного в центральном квартале Бад-Аусзее, пробиралась через узкие переулки, чуть поднимаясь в гору. Потом, повернув влево, шоссе вползало в ущелье, у горловины которого высился дорожный столб с многочисленными указателями.
— Куда ведет это шоссе? — спросил как бы между прочим Хайнц.
— К Грундльзее…
— Это недалеко?
— О нет, совсем рядом. Километрах в трех от Бад-Аусзее.
Хайнц внимательно смотрел на асфальт, не переставая болтать с девушкой. Шоссе было очень узким. И он обратил внимание на глубокие следы от колес тяжелых армейских грузовиков, вынужденных при встречах съезжать на обочины, где на глине четко отпечатался рисунок резиновых покрышек.
Грундльзее, как и другие озера Зальцкаммергута, которые довелось увидеть Хайнцу, поразило его своей красотой. Озеро было похоже на огромную хрустальную каплю, опрокинутую в каменную чашу между гор. В ее ровной неподвижной глади, словно в зеркале, отражались облака и бездонная синева осеннего неба.
После суетливого людского муравейника Бад-Аусзее деревушка у озера Грундль показалась Артуру словно вымершей. Только в одном месте, им пересекла дорогу лениво переваливавшаяся с боку на бок длинная череда белоснежных гусей, возвращавшихся с озера к себе на ферму.
В самом конце деревни шоссе резко сворачивало влево и уходило за сараи, в поле, которое горловиной сужалось к лесу, зажатое между скалами высоких гор.
— А там что? — поинтересовался Хайнц.
— «Чертово озеро», — вдруг помрачнев, нехотя ответила девушка. — Давайте лучше остановимся здесь. Посмотрите, Хайнц, как чудесно Грундльзее.
— Со мной вам не должен быть страшен ни черт, ни сам дьявол! — рассмеявшись, ответил Хайнц и прибавил газ. Мотоцикл взревел и мгновенно вынес их на пригорок.
Миновав последний сарай на самой окраине деревни, мотоцикл, точно на волнах, закачался на ухабистой проезжей дороге, соединявшей деревню Грундльсдорф с лесным массивом, упиравшимся боками в отвесные скалы «Мертвых гор».
Едва мотоцикл поравнялся с опушкой, как Хайнца остановил резкий и требовательный окрик: «Хальт! Ни с места! Иначе буду стрелять».
Хайнц резко затормозил и приглушил мотор.
От опушки леса отделилась фигура часового, державшего автомат наизготове.
— Документы! — властно и недружелюбно потребовал часовой, подозрительно оглядывая всю фигуру Хайнца и его спутницы. Только тут Хайнц разглядел чуть в стороне от дороги, извилистой просекой уползавшей в чащу леса, под высокой сосной импровизированный шалаш из свеженарубленных еловых веток, служивший «сторожевой будкой» для эсэсовского поста.
Под одной из еловых веток сверкнула антенна полевой рации. Часовой, переговорив с центральным постом наблюдения, вернулся к мотоциклу, где дожидались своих документов Хайнц и Анни.
— В следующий раз для своих амурных путешествий выбирай те дорогу подальше, — угрюмо буркнул эсэсовец, возвращая «любовной парочке» их удостоверения. — Иначе мы пошлем вам «воздушный поцелуй» вот из этого «ротика». — Эсэсовец приподнял дуло автомата вровень с головой Анни…
Когда опушка леса скрылась за поворотом дороги, по которой Хайнц и Анни возвращались в Бад-Аусзее, за их спиной один за другим прогремело несколько глухих взрывов, напоминавших не то горный обвал, не то раскаты грозы.
Хайнц заметил, как испуганно втянула голову в свои полные плечики его спутница.
— На «Чертовом озере»? — спросил Хайнц. Анни молча кивнула головой…
Тем же вечером Хайнц отправился в казино, размещавшееся в «Курсалоне» Бад-Аусзее. (Его он приметил, выйдя из поезда на привокзальную площадь.) Салон стоял на центральном шоссейном перекрестке. Из его окон и балконов просматривались все три дороги, пересекавшие город. Одна из них вела к озеру Топлиц, прозванному местными жителями «Чертовым», к которому Хайнцу днем так и не удалось проскочить. Лучший наблюдательный пункт трудно было подыскать.
