Владимир Максаков - Глубокий рейд. Записки танкиста
Толом были взорваны платформы с пушками, из орудий мы в упор расстреляли транспортируемые танки. Над ними поднялись высокие языки пламени. Затем мы сожгли цистерны с горючим и окончательно разбили паровоз, саперы подорвали полотно железной дороги и входные стрелки. Танки и самоходки из пушек на большом расстоянии подрывали пути.
Два наших танка с саперами прошли вдоль линии к железнодорожному мосту, переброшенному в двух километрах отсюда через небольшую речку. Скоро оттуда донесся гул сильного взрыва, а танки с саперами присоединились к отряду.
Дольше задерживаться тут было нечего, мы дорожили каждой минутой. Мы понимали, что в ответ на следовавшие одна за другой наши диверсии гитлеровцы не замедлят принять меры для ликвидации группы, поэтому, пока еще не поздно, нужно было спешить к конечному пункту нашего задания — на станцию Янков.
На ходу пришлось изменить ранее намеченный план действий. Вместо того, чтобы выходить на шоссе к одному пункту всей группой, решили разделиться на два отряда и с двух сторон выйти на магистраль в разных точках. Двигаясь друг другу навстречу со стороны Житомира и со стороны Винницы, отряды эти взяли Калиновку в клещи.
На винницкую часть шоссе шел Лопатин с самоходками и танки Решетова. Со мной направо шли танки Петрова и Кобцева.
Оставив разбитый разъезд, на котором продолжал еще гореть эшелон, танки пошли по намеченным маршрутам. Еще как следует не рассвело, а колонна уже выбралась на широкое полотно шоссейной дороги. До Калиновки было одиннадцать километров. По моим расчетам, группа Лопатина также должна была уже выйти на шоссе.
Танки выстроились по два в ряд, заняв всю проезжую часть дороги. После ползания по полям по башню в снегу ехать по расчищенному снегоочистителями шоссе было легко. Казалось, что машины потеряли половину своего веса и неслись сейчас, как на крыльях.
Я хорошо помнил эту дорогу еще с довоенного времени. Мне довелось здесь быть летом тридцать девятого года. Тогда был жаркий июньский день. Мы ехали по шоссе в открытой машине. От быстрого ее бега ветер бил в лицо, освежая нас приятной прохладой. По обе стороны от шоссе простирались необозримые цветущие поля, уходя далеко-далеко в голубоватую даль, подернутую на горизонте дрожащей дымкой знойного марева. Поле напоминало гигантскую шахматную доску, разбитую на правильные квадраты, но выкрашенную не черным и белым, а в веселые цвета живых, свежих и сочных красок. Молочно-белые квадраты цветущей гречихи перемежались с сиреневатыми участками клевера, с черными полосами отдыхающей земли. Нежной голубизной ласкали глаз квадраты цветущего льна. А вдали тянулась зеленая полоса леса, на вершины которого напоролась своим вздутым иссиня-черным брюхом зловещая грозовая туча. Она быстро стала расползаться вширь, охватывая все большие и большие пространства неба.
Еще жарко жгло солнце и сплошной дымовой завесой стлалась позади бегущей машины пыль, а в воздухе уже чувствовалась надвигающаяся гроза. Раскисшие от солнечного зноя и духоты люди на машине приободрились. Посыпались веселые шутки, смех. Приближение грозы походило на приближение боя, но не предвещало гибели.
Это в далекие мирные годы. Сейчас же перед глазами вставала совершенно иная картина. Теперь на той же дороге урчали моторы. Но в их шуме слышалось грозное предостережение. Суровые люди пристально всматривались в даль, не обращая внимания на прелести русской зимы. Они искали на этой дороге врага. Они готовы были столкнуться с ним в жестокой схватке, лица их были суровы и хмуры; советские люди ехали по дороге, по которой еще топали кованые сапоги гитлеровских солдат, еще коптили здесь этилированным газолином «мерседесы», «оппели» и «маны». От размышлений больно щемило сердце, спазмами перехватывало горло. С новой силой разгоралась лютая ненависть к тем, кто отнял у нас драгоценные минуты радостной мирной жизни.
Хотелось как можно быстрее, без отдыха и сна, Гнать с этой земли виновников всех наших бед и несчастий, уничтожить их всех до единого, сурово мстить за слезы и кровь советских людей.
И как та грозовая туча несла с собой освежающую прохладу, так гроза гнева народного несла освобождение своей родной земле.
Мы шли уже минут десять, а дорога перед нами все еще оставалась свободной от противника. Но вот из-за пригорка появилась идущая навстречу нашим танкам колонна груженых автомашин. Увидев танки, водители замедлили ход. Головная машина затормозила и остановилась. Из кабинок других стали вылезать шоферы. Расстояние между танками и автоколонной быстро сокращалось. Однако, поняв в чем дело, гитлеровцы бросились с шоссе в разные стороны. Длинные пулеметные очереди наших стрелков ударили по грузовикам и рассыпавшимся по полю фашистам.
Закиров, которому очень нравилось уничтожать немецкие машины «башкым по башка», врезался танком в голову колонны. Раздавив под гусеницами первые две машины, танк остановился: кончился набранный по инерции с хода запас огромной энергии, и танк уже не так легко мог подминать под себя большие груженые машины.
Все наши танки развернулись вдоль вражеской колонны, и каждый, наезжая на стоящую перед ним машину, переворачивал ее сначала на бок, после чего уже легко крошил под гусеницами. Через несколько минут на месте колонны была лишь груда разбросанных грузов и обломков машин. Покончив с колонной, танки снова выстроились и в прежнем порядке продолжали двигаться дальше.
Навстречу занявшим все шоссе танкам чаще и чаще стали попадаться тракторы, вездеходы, машины. Одни из них оставались лежать на дороге раздавленными, другие были разнесены в клочья снарядами, а некоторым удалось временно скрыться, повернуть назад. Однако шедшие на соединение с нами самоходки и танки Лопатина, встретив их в трех километрах от Калиновки, уничтожили без остатка.
Отсюда до Янкова было еще пятнадцать километров. Танки свернули с шоссе и двинулись вдоль железной дороги.
Начавшие было расходиться тучи снова сгустились, и пошел снег. Лохматые хлопья его слепили глаза, засыпали триплексы, стекла перископов и прицелов, которые часто теперь приходилось прочищать и протирать от обледенения спиртом.
Отъехав от шоссе на семь километров, колонна остановилась. Всего танки прошли уже более ста километров, нужно было дозаправить машины горючим, так как обстановка с каждым часом все более осложнялась и мы не знали, когда еще представится возможность сделать остановку.
Машины пришлось задержать минут на десять, пока водители переливали газойль из запасных бачков в основные баки. Теперь мы не жалели больше, что взяли с собой запасные бачки. Риск был оправдан полностью.
