Коллектив авторов - Тайны тысячелетий
Среди предметов, собранных у кормы «Толосы», было простое устройство, отделанное пластинками слоновой кости, которое сочетало в себе функции солнечных часов, компаса и лунных часов.
Хотя мне довелось оценивать коллекцию предметов поднятых с «Гваделупе», сам я до этого не нырял. Мои познания об этом несчастье были почерпнуты из исторических документов, которые Джек Хаскинс откопал в испанских архивах. Погрузившись вместе с Трэйси, чтобы посмотреть на ртуть, я смог обозреть весь корпус «Толосы».
К этому времени команда «Гикори» уже месяц работала над раскопками, и погибшее судно лежало полностью расчищенным на морском дне. Начав с носа, мы с Трэйси медленно проследовали к корме, осматривая смертельные раны «Толосы». Хотя некоторые шпангоуты достигали толщины двух футов и более, они были расщеплены и разбиты, словно прутья.
Киль был невредим, и большое перо руля лежало посреди обломков бимсов[18] у кормы. Над всем этим возвышался риф, который распотрошил «Толосу» и утопил ее на глубине семи морских саженей.
Перед форштевнем лежал предмет, которому предназначалось спасти корабль: один из двух больших становых якорей, сберегаемых на случай крайней необходимости. Пытаясь спастись в штормовую Ночь, команда «Толосы» отдала один из двух якорей, от которого к утру остался только якорный канат. Если бы они отдали оба якоря одновременно, два каната смогли бы выдержать натяжение и «Толоса» имела бы шанс спастись.
Вообще, галеон был лучше оборудован для противостояния человеку, чем стихии. Из семидесяти тяжелых пушек, бывших на его борту, тридцать три виднелись внутри корпуса или рядом с ним. Имелось и вооружение меньшего калибра, например, ящик ручных гранат, который мы с Трэйси нашли около кормы. Заключенные в металлические сферы, каждая около четырех дюймов в диаметре, с запалами в виде черешков, они напоминали ряды собранных фруктов. Сходством с фруктами и заслужили эти метательные снаряды свое название — гранадас, от испанского названия плодов граната.
Хотя команда «Гикори» обчистила «Толосу», что называется, до нитки, щедрость галеона все еще казалась неистощимой. Во время моего визита водолазы продолжали поднимать на поверхность находку за находкой: осколки стеклянной и керамической посуды, оловянные и латунные предметы и небольшие фрагменты драгоценностей. Как оказалось, они были только предвестниками невероятного сокровища, появившегося позже.
Раскопки на дне привлекали стаи голодных морских хищников, жаждавших закусить мириадами придонных обитателей, извлекаемых наружу из песка. Один такой визитер прибыл с осмотром на «Толосу», как в личные охотничьи угодья, и Гарри Шефер был вынужден проявить известную осмотрительность.
— Это была четырехфутовая барракуда, — пояснил Гарри за обедом. — Она плавала вокруг корабля, полагая, что является хозяйкой этого места, и бросала вызов всем, кто там появлялся. Ей пришлась по вкусу моя рабочая территория, и когда я каждое утро спускался, она подплывала ко мне, демонстрируя свои огромные челюсти, и, уставившись стеклянными глазами, зависала, ожидая, когда я сдвинусь хотя бы на дюйм.
Я тоже замирал, и через некоторое время она уплывала, как бы говоря, что я недостоин ее пасти. Я знал, что барракуды не нападают на водолазов, но был не очень уверен в том, что и она знает это. Не могу сказать, чтобы я расстроился, когда она наконец-то оставила нас в покое.
Вторая барракуда произвела неизгладимое впечатление на команду «Гикори» своей манерой питаться.
— Она любила кефаль, — рассказывал Гленн Армагд, один из водолазов. — Барракуда сгоняла рыб, как пастушья собака, в тесный косяк около поверхности, затем делала круг и хватала разом две или три штуки. Когда она кормилась прямо над нами, мы знали об этом, даже не глядя вверх. Спустя несколько мгновений после начала охоты на нас проливался целый дождь маленьких серебряных чешуек.
Морские окуни послужили нам в качестве безотказной системы тревоги.
— Как вы знаете, они достигают довольно больших размеров, — объяснял мне Хосе Манцебо, водолаз в ранге сержанта доминиканского военно-морского флота, прикомандированный к «Гикори» в качестве офицера связи. — Я видел морских окуней, весивших по меньшей мере триста фунтов. С этой массой мускулов трудно пытаться состязаться в силе. Но когда окуни внезапно исчезают — это сигнал, что нечто большее, или, по крайней мере, более хищное появилось поблизости, — обычно акула или рыба-молот. Пока у нас не было проблем с акулами, но все-таки лучше смотреть в оба, особенно за окунями.
Среди подводных обитателей, способных отпугнуть спасателей, немногие могли бы составить конкуренцию мурене. Еще один водолаз с «Гикори», Стив Джордж, однажды связался с муреной и едва не потерпел поражение.
— Я просто не видел ее, — вспоминает Стив. — Я работал внизу с «воздушным лифтом», она вдруг выскочила из расщелины, и ее засосало в трубу. Она не пострадала, а просто была удивлена и обескуражена. Выскочив обратно, мурена не теряла времени понапрасну; нырнула в глубину и направилась прямо к моей груди. К счастью, на мне была водонепроницаемая куртка, и зверюга не смогла добраться до моего тела. Я не дал ей времени для второй попытки. Сразу бросил трубу и выбрался на поверхность.
Вскоре после моего визита Трэйси пережил небольшое приключение. Вот его рассказ.
— Мне пришлось в одиночку спуститься к кораблю. Остальная команда была наверху, очищая наши находки или отдыхая, а я работал с «воздушным лифтом» у основания песчаной банки.
Время от времени «воздушный лифт» вызывал небольшой обвал откоса банки, но это нормально. А вот ненормальным было то, что банка внезапно начала вибрировать, и обвалы стали чаще и значительнее; не успев понять это, я уже плавал в море песка. В воде происходило нечто вроде жуткой пульсации, набиравшей скорость и силу и звучавшей, как отдаленная стрельба пулемета.
Сначала мне пришло в голову, что где-то неподалеку наверху проходит большое судно, но я понял, что этого не может быть.
Ни одно судно, какого бы размера оно ни было, не может пройти через массив отмелей и рифов; в противном случае «Толоса» не лежала бы здесь.
К этому моменту я сам начал вибрировать, не только мои барабанные перепонки, но и все тело. Я взглянул на манометр, подумав, что баллон, находившийся у меня за спиной, прорвался, но он был полон воздуха. Как только я начал подумывать о том, чтобы подняться на поверхность, вибрация прекратилась. Я поработал еще некоторое время, а когда поднялся на «Гикори», меня ждал Стив Джордж.
