Сергей Хелемендик - Наводнение
– Мигель, мне некогда! – воскликнула Ивис, пытаясь оторвать руки Луиса. – Мы с Панчо сейчас едем в город, отстань от меня! – Девушка начала раздражаться и попыталась вырваться. – Кто это? – Ивис вдруг вскрикнула и рванулась в сторону с такой силой, что Луис не смог бы удержать ее, не сделав ей больно.
Освободившись, она распахнула дверь, и в коридоре стало светло.
– Доброе утро! – учтиво поздоровался Луис. – А как ты догадалась, что меня зовут Мигель? – Глаза Луиса смеялись. – Я заехал проведать тебя и моего друга дедушку Панчо.
– Доброе утро… – Девушка казалась растерянной. – Ты меня напугал! Я не ожидала встретить тебя здесь… Никакой ты не Мигель! Мигель – это мой двоюродный брат, живет по соседству! – Говоря это, Ивис улыбнулась так, как улыбаются женщины, когда говорят неправду и хотят, чтобы им поверили.
Луису стало приятно, что девушка так решительно отказывается признавать неведомого Мигеля своим novio1. Если девушка Эль-Параисо называет мужчину двоюродным братом, это значит, что она относится к нему крайне несерьезно и положение такого «кузена» ненадежно.
– Я тоже хочу быть Мигелем, если этого достаточно, чтобы стать твоим двоюродным братом! Ты мне нравишься! – Луис говорил просто и искренне. Так мог бы признаться в симпатии ребенок. В его словах не было ничего вульгарного, тягучего, что неминуемо появилось бы, если бы эту фразу произнес заурядный донжуан, которыми полны улицы и площади Ринкон Иносенте.
– Тебя зовут Луис. Я слышала, этот большой и головастый называл тебя так, когда вы тут веселились! – Ивис рассмеялась, и Луису захотелось поцеловать ее. Даже самые некрасивые из девушек Эль-Параисо, улыбаясь, необъяснимо преображались и хорошели, становясь похожими на прелестных детей. Смеющаяся Ивис показалась Луису красавицей.
– Иди сюда! – Ивис пригласила Луиса войти в комнату. – Садись! Хочешь торонхинового сока? Нет? Откуда ты? Ты говоришь так красиво, как будто вылез из телевизора! – Луис говорил на прекрасном кастильском диалекте, который не похож на язык Эль-Параисо так же сильно, как благородная призовая лошадь не похожа на деревенского осла.
– Я выплыл из моря на своей «сакапунте»! – Луис ответил первой пришедшей на ум шутливой фразой. Сияющие огромные черные глаза Ивис поразили его. – Если хочешь, я могу и тебя научить говорить так же. Это просто! Ну-ка, покажи свой язык! – Голос Луиса прерывался. Ивис со смехом высунула язык. Луис внимательно осмотрел его и заключил: – Все в порядке. Теперь закрой глаза!
Девушка послушно прикрыла пушистыми ресницами глаза, и Луис, не медля ни секунды, принялся целовать ее. Губы Ивис не сопротивлялись, и вскоре Луис с изумлением и сладким восторгом почувствовал, как руки Ивис обнимают его шею…
– Я в тебя влюбилась! – примерно так можно было перевести первую фразу, которую произнесла Ивис на диалекте Эль-Параисо после того, как ее дыхание выровнялось. – Ты красивый и ласковый! – шептала Ивис, и ее мягкие детские пальцы скользили по телу Луиса.
– У-у-у, дармоеды! Опять приперлись, карахо! – Из-за жалюзи окна донесся голос Панчо.
Ивис быстро надела халат, глазами указала Луису на разбросанную по полу одежду и вышла навстречу Панчо.
– Достань из моей машины бутылку! – крикнул ей вслед Луис, начиная одеваться. Голос Панчо был уже совсем близко. Слово «дармоед» было стержнем, вокруг которого старик накручивал целую вязанку замысловатых, иногда неизвестных Луису ругательств.
– Эти сукины дети решили, что у меня здесь гостиница и сюда можно ездить, когда им в голову взбредет! Это мой дом, дармоед ты вонючий! – Так Панчо приветствовал Луиса, остановившись в дверях и бурно жестикулируя похожими на коряги ладонями.
Ивис выглянула из-за его спины, показывая бутылку прекрасного «золотого» рома. Лицо Панчо смягчилось, часть глубоких морщин на лбу разгладилась. Он выхватил золотистую бутылку из рук Ивис, профессиональным движением бармена свинтил пробку и сделал несколько больших глотков из горлышка.
– А ты разбираешься в роме! – обратился он к Луису. – Этот лысый козел наливает мне всякое дерьмо и думает, что это ром! – Старик обличающе распростер коряжистую руку в сторону сваленных в углу бутылок из-под самого дешевого в Эль-Параисо рома «Пинийа», о котором говорят, что его гонят из заплесневелой обуви.
– Это свинство, дедушка, поить тебя такой гадостью! – горячо поддержал Панчо Луис. – Я, например, дома всегда держу ящик старого рома, на всякий случай! – Лицо старика начало расплываться в добродушную гримасу.
– А ты мне сразу понравился, дармоед ты этакий! Я вижу, ты веселый парень и не жадный! Не то что твой лысый приятель! – Панчо опять начинал распаляться. – Ты знаешь, сколько я с ним торговался сегодня? Полчаса, чико! Полчаса, чтобы доказать этому лысому болвану, что дешевле, чем за двадцать песо в день, он нигде такой машины не достанет! Скупердяй! Паршивый «фордишка» в конторе проката обошелся бы ему в пятьдесят долларов в сутки! – Панчо уже хрипло кричал. – Долларов, чико, а не песо! А ты видел мою машину? Нет? – Панчо вцепился в Луиса и потащил его за собой.
– Панчо, оставь его в покое! Нашел машину!.. – пыталась остановить его Ивис, но старик уже проворно протащил Луиса через двор, по пути пиная свиней и поросят.
За живой изгородью из колючих кустов оказался еще один каменный сарай внушительных размеров. Панчо распахнул незапертые ворота и начал подталкивать Луиса к странному механизму, занимавшему все помещение.
– Я езжу на этой машине уже тридцать лет и проезжу еще столько же! Это зверь, а не машина! – кричал Панчо, заталкивая Луиса в глубь сарая, где сильно воняло бензином.
– Это трактор? – неосторожно вырвалось у Луиса, и оскорбленный Панчо накинулся на него:
– Может быть, твой папка был трактор, если только у тебя был папка! Эта машина ездит тридцать лет, понимаешь ты это, дармоед! Тебя еще на свете не было, а я уже катал на ней девчонок!
Луис поспешил исправить свою ошибку. Осмотрев машину со всех сторон, он похлопал Панчо по спине, извинился и сказал, что это «додж» образца 1948 года и в прекрасном состоянии. Просто его сбило с толку, что у машины вместо крыши прикручен проволокой лист картона.
– Это и правда «додж», карахо! Как ты сразу определил это, чико! – Панчо изумленно выкатил свои маленькие оловянные глазки. – Я давно забыл, как она называется, чико, а ты мне напомнил! – И Панчо в виде благодарности ткнул Луиса в бок.
В машинах Луис разбирался лучше, чем в роме. Его отец многие годы держал мастерскую по ремонту автомобилей в Барселоне, и Луис помогал ему в работе с детских лет.
– И они хотят нанять эту машину? – осторожно спросил Луис, уверенный, что у Панчо есть другая машина.
