Владимир Киселев - За гранью возможного
Рабцевич насупился, хмуро глянул на Процанова.
— Мы же, помнится, договорились: твои эшелоны — это обутые, одетые, накормленные и обстиранные бойцы.
— Товарищ Игорь, — не унимался Процанов, — у нас же есть люди постарше, вот хотя бы… — Он назвал несколько фамилий. — Они справятся, а я охотно пойду на железку, да куда ни пошлете — соглашусь.
Рабцевич внимательно поглядел на хозяйственника, отвернулся.
— Ладно, вот отстроимся, тогда решим.
— Да я, товарищ Игорь, — обрадовался Процанов, — да я все сделаю, как прикажете!
Осмотрев площадку, Рабцевич собрал совещание актива отряда. На нем решили строить базу, не прекращая боевых действий. Поэтому небольшие группы во главе с Бочериковым, Игнатовым, Синкевичем, Громыко тут же отправились на задания. Кроме диверсий на железных и шоссейных дорогах, установления связи с местным населением им поручалось добывать медикаменты. Благодаря своевременным мерам тиф удалось остановить. В этом большую роль сыграли не только врачи, медсестры отряда, но и медчасть соседнего, 208-го партизанского полка имени И. В. Сталина.
Работа на базе закипела. С раннего утра до глубокой ночи над стройкой слышалось задорное пение пил, перестукивание топоров, молотков.
Однако сложным оказалось не строительство, а питание отряда. В Рожанове с этим было проще — расселились по хатам, там и кормились. Теперь бойцы сами готовили пищу.
Не мудрствуя лукаво, решили питаться по группам, приготовление пищи поручить девушкам — бывшим связным. В группе Синкевича этим занималась Ольга Войтик — учительница из деревни Михновичи, которая в свое время вместе с другой учительницей, Ольгой Негрей, помогла Синкевичу установить связь с подпольщиками города Калинковичи. При выполнении одного из заданий Негрей попала в гестапо. Фашисты пытали ее и, ничего не добившись, живьем закопали в землю. Ольга Войтик стала членом отряда. Вместе с подругами пекла лепешки, готовила другую еду…
Как-то бойцы чуть ли не в один голос попросили: «Хотим хлеба, настоящего печеного хлеба!»
— Будет печка, испеку, — пообещала Ольга.
Мастер-печник тут же нашелся. Да и за материалом далеко ходить не пришлось: на погорелках ближней деревни в достатке набрали не только добротного кирпича, но и всякого литья, кованых приспособлений для печки, начиная от вьюшки, дверок и вплоть до заслонки.
Вскоре на удобном месте, около жилых построек, сложили большую русскую печь, даже под навес поставили, обожгли. И сразу же к Ольге: «Обещала?.. Выполняй!»
Синкевич принес ей закваски из деревни Вулька, бойцы раздобыли дубовую квашню.
С вечера, как только группа ушла под Пинск, Ольга с подружками принялась за стряпню. Так вышло, что сама она ни разу в жизни не пекла хлеб. Сначала мать не доверяла, а потом, когда стала взрослой, не доводилось — училась в педучилище вдали от дома. Признаться подругам в своем неумении постеснялась, хотя и они мало чем могли ей помочь. Утешало то, что помнила порядок, как мать пекла. Ольга взяла немного муки. Тесто хорошо промесила и, когда оно стало отлипать от рук, сложила в квашню, верх разровняла, спрыснула водичкой. Квашню закутала в овчинку, поставила в теплое место в своей хатке — у буржуйки. Утром протопила печь, кочергой разгребла по бокам и под заслонку угли, смоченным водой березовым веником тщательно подмела под и прикрыла печь заслонкой, чтобы жар не выходил. На стол, посыпанный мукой, вывалила подошедшее тесто, разрезала его на четыре куска, из них скатала ровные кругляши, и на деревянной лопатке сунула их в печь на под.
— Теперь, родная, не подведи. — Ольга, как, бывало, делала мать, ласково похлопала по теплым бокам печи, словно это было живое существо…
— Через три часа, девочки, — сказала она помогавшим подружкам, — хлеб будет готов.
Потом, чтобы не терять времени, все вместе принялись готовить обед. Надо было поспеть к приходу группы. Старались. Уж очень хотелось угодить бойцам.
Спустя часа полтора возле печки нет-нет да и стали задерживаться бойцы других групп. Спрашивали:
— Никак, девчата, хлеб печете?
— Ага, — радостно отвечали девушки.
— Угостите?
— Конечно!
Группа о своем прибытии заявила еще издалека радостными восклицаниями:
— Братцы, чует мой нос, хлеб уже поспевает!
— Ого-о!
— Ну, тогда поедим!
Обычно бойцы, вернувшись с задания, тут же разбредались по своим хаткам, отсыпались и уже потом принимались за еду. Теперь все собрались возле печки: ведь в таком случае, как бы ни устал, не уснешь…
— Милые, распрекрасные вы мои девочки, чем нас порадуете? — весело спросил Михаил Чмут. Он живо заглянул в одну кастрюлю, в другую. — Щи наваристые-то какие!.. Может, красавицы, нальете?
Получив отказ, он сунулся к печке, схватился за заслонку, но, схлопотав затрещину, заливисто рассмеялся.
— А щи-то и впрямь вкусные, я уже не говорю про хлеб — пышный, пахучий… — Он уселся на скамейку, шумно сглотнул слюну.
— Не томи ты нас, Ольгуша, — попросил Алексей Герасимович. — Сил больше нет терпеть.
— Да что ж я сделаю, товарищи мои дорогие, — хлеб должен пропечься, — пояснила Ольга. — Она глянула на часы — немецкую штамповку, одолженную по такому случаю у бойца. — Через полчасика выну хлеба. — Чтобы убедиться в точности сказанного, заглянула в печь.
Глянул в печь и подоспевший Чмут.
— Братцы вы мои, хлеба-то какие!.. Готовы уже, с места мне не сойти!..
— А вот и начальство идет, — тихо сказала Ольга, поправляя косынку, румянец выступил у нее на лице.
Из-за деревьев, о чем-то переговариваясь меж собой, вышли Рабцевич и Синкевич.
Увидев бойцов вокруг печки и за столом, Рабцевич спросил:
— Обедать собрались?..
— И даже с хлебом, — расплывшись в улыбке, похвастался Синкевич. Из-за спины командира отряда он показал бойцам, чтобы освободили место за столом: — Давайте с нами за компанию.
Рабцевич окинул взглядом забеспокоившихся у печи девчат.
— Если с хлебом, не откажусь. — Он сел за стол. Рядом, потеснив бойцов, уселся Синкевич.
— Предупреждаем, товарищ Игорь, — раздался чей-то шутливый голос, — это у нас пробная выпечка. Можно не дождаться!
Рабцевич глянул настороженно, но, увидев веселые лица бойцов, засмеялся.
— Дождусь!
Дружный смех совсем смутил девчат.
Ольга открыла заслонку, глянула в печь.
— Девчата, разливайте щи, сейчас хлеб подам…
На столе вместе с большой кастрюлей появились миски, тарелки, котелки, ложки.
Ольга, поддев лопаткой, выволокла каравай из печи и, поднеся к столу, осторожно поставила перед Рабцевичем.