Густав Эмар - Золотая Кастилия
— У меня есть такая квартира, которая вам нужна.
— Я беру ее. Вот задаток.
Он бросил на стол несколько монет.
— Я никогда не беру вперед, — ответила она, быстро отталкивая деньги.
— Тем хуже, потому что эти деньги пропадут: я никогда не беру назад то, что отдал.
Она колебалась с минуту, потом, подобрав золотые монеты, сказала:
— Но вам надо знать цену этой квартиры.
— Вы знаете, что я богат; цена для меня ничего не значит.
— Хотите посмотреть, по крайней мере?
— Зачем? Если квартира действительно такова, как вы говорите, я уверен, что она будет для меня удобна.
— Когда вы желаете переехать?
— Сегодня, сейчас же.
Он встал. Этот разговор тяготил его. Он чувствовал себя неловко с этой женщиной, хотя вряд ли мог отдать себе отчет, почему именно.
— Простите, — внезапно произнесла она, удерживая его, — еще одно слово.
— Говорите, — ответил он, садясь.
— Мне хотелось бы попросить вас об одном одолжении.
— Об одолжении? Меня?
— Да, — сказала она смиренно.
— Вы меня знаете, вы испанка, и просите меня об одолжении! — заметил он, пожимая плечами.
— Я знаю, что поступаю нехорошо, но я прошу вас об этом одолжении, потому что только вы один можете оказать мне его.
— Раз так, говорите, я слушаю вас, но будьте кратки.
— Я прошу у вас только пять минут.
— Хорошо, пусть будет пять минут.
В эту минуту дверь отворилась и в залу вошли два человека. Она отступила и, сделав флибустьеру знак, чтобы он следовал за ней, тихо произнесла:
— Идите за мной, я отведу вас в ваши комнаты.
— Но о чем же вы хотели меня просить?
— После, в другой раз, — ответила она голосом, прерывающимся от волнения.
— Как вам угодно. Однако этот господин мне знаком, и я желаю с ним поговорить.
— Вы знаете Франкера?! — вскричала она, вздрогнув.
— Почему бы мне его не знать, да и с какой стати это касается вас?
— Меня? Это меня нисколько не касается.
— Если так, то, пожалуйста, оставьте нас.
— Я ухожу. Человек, пришедший с господином Франкером, мой слуга. Он останется здесь, чтобы прислуживать вам.
— Хорошо, хорошо! — с нетерпением промолвил Монбар. — Странная женщина! — прошептал он, следя за ней взглядом, пока она выходила из залы. — Не могу понять, почему она так меня заинтересовала. Мне кажется, будто мы с ней уже встречались, но где и когда — этого я уже не могу сказать.
Он подошел к Франкеру, который опустился на стул и казался сильно озабочен. Однако услышав, что Монбар приближается к нему, он поднял голову и протянул ему руку.
— Добро пожаловать в Пор-де-Пе, — сказал он.
— Благодарю, — ответил Монбар, отвечая на его пожатие, — но что с вами? Вы бледны, расстроены… Не случилось ли с вами какого-нибудь несчастья?
— Нет, ничего, не обращайте на это внимания; мне и самому неловко. У меня, должно быть, приступ лихорадки и ничего больше. Должно быть, здешний воздух не для меня.
— Вы смеетесь! Местный климат — самый здоровый в целом свете.
— Тогда это, вероятно, следствие простуды, полученной мной в Леогане.
— Это может быть все, что вам угодно, друг мой, — ответил флибустьер, понимая, что молодой человек по какой-то причине не хотел открывать правды, — во всяком случае надеюсь, что эта болезнь, какова бы она ни была, не помешает вам участвовать в экспедиции, которую я готовлю.
— Конечно, я очень хотел бы сопровождать вас.
— Итак, это решено.
— Экспедиция будет серьезной на этот раз?
— Вы сами сможете судить об этом, — ответил Монбар с улыбкой.
Во время разговора флибустьеров человек, которого трактирщица назвала своим слугой и который был не кто иной как Бирбомоно, ходил взад и вперед по зале, переставляя с места на место столы и скамьи.
— Послушайте, милейший, — обратился к нему Монбар, — я только что снял в этом доме квартиру; пожалуйста, покажите мне ее.
— Я к вашим услугам.
— Вы уходите? — спросил Франкер, быстро вставая с места.
— Да, на некоторое время, мне необходимо отдохнуть.
— Жаль, — с волнением произнес молодой человек, — поскольку случай свел нас, я хотел объясниться с вами.
— Объясниться со мной? — переспросил Монбар с удивлением.
— Да, если, впрочем, вы согласны.
— Вы очень торопитесь?
— Очень, клянусь вам!
— Как странно! Стало быть, дело серьезное?
— Дело касается жизни и смерти, — сказал Франкер прерывающимся голосом.
Несколько секунд Монбар рассматривал его с величайшим изумлением.
— Вы чрезвычайно удивляете меня, — вымолвил он наконец, — мы очень мало знаем друг друга, никогда не жили вместе; что же такого важного можете вы мне сообщить?
— Но вы согласны, по крайней мере, меня выслушать?
— Конечно, когда вы хотите.
— Сейчас.
— Я слушаю вас.
— Не здесь. Вы один должны слышать то, что я вам скажу.
— Хорошо; пойдемте в мои комнаты. Или, может быть, вы предпочитаете говорить со мной у вас?
— Мне все равно, только бы мы были одни.
Монбар движением руки приказал Бирбомоно проводить их в его квартиру. Все трое вышли из залы.
— О, кабальеро! — шепнул мажордом на ухо молодому человеку. — Что вы хотите сделать?
— Хочу покончить с этим делом так или иначе, — ответил тот с расстроенным видом, — мое положение невыносимо.
Бирбомоно опустил голову и промолчал. Поднявшись на несколько ступеней, мажордом отворил дверь и ввел Монбара и Франкера в помещение, меблированное довольно неплохо.
— Вот ваши комнаты, — сказал он Монбару.
— Хорошо, теперь уйдите.
Мажордом вышел, затворив за собой дверь.
Комната, куда вошли флибустьеры, оказалась передней. Не задерживаясь, они прошли в гостиную. Монбар сел в кресло, знаком прося молодого человека последовать его примеру, но тот отрицательно покачал головой и остался стоять. Наступило довольно продолжительное молчание. Монбар первый прервал его.
— Я жду, — сказал он.
Молодой человек вздрогнул и, быстро приподняв голову, медленно произнес мрачным голосом:
— Милостивый государь, вы пользуетесь репутацией человека беспримерной храбрости и отваги.
— Что? — произнес Монбар, удивляясь такому неожиданному вступлению.
— Да, — продолжал Франкер, — вы слывете человеком неустрашимым, таким, которого не только ничто не может заставить трепетать, но даже удивить.
— Очень может быть, — ответил флибустьер, — но какое отношение может иметь моя храбрость к нашему с вами объяснению?
— Сейчас вы поймете… Вы часто, как сами говорили мне, дрались на дуэли, а дуэль между флибустьерами почти всегда имеет смертельный исход.
