Трейси Гарвис Грейвс - На острове
– Да. Не знаю, каким чудом, но здесь ты заметно вырос.
– И выгляжу старше?
– Да.
– А я симпатичный, Анна? – Он встал передо мной на колени и улыбнулся. – Ну же, скажи.
Я закатила глаза.
– Да, Ти-Джей, – признала я. – Ты очень симпатичный. Если мы когда-нибудь выберемся с острова, у тебя не будет отбоя от девчонок.
Он вскинул кулак в триумфальном жесте.
– Ура! – Положил молоток и глотнул воды. – Даже не помню, как выглядел до авиакатастрофы, а ты?
– Слабо. Но я, наверное, не так сильно изменилась.
Ти-Джей сел передо мной.
– Боже, все мышцы ноют. Сделаешь мне массаж?
– Конечно.
Я размяла его плечи, которые стали значительно шире, чем два года назад. Грудь тоже увеличилась в объеме, а руки окрепли. Я приподняла шелковистый хвост, массируя шею.
– Ммм, хорошо-то как.
Я усердствовала довольно долго, и под конец он пробормотал:
– Ты по-прежнему очень красивая, Анна, если тебя волнует этот вопрос.
Я покраснела, но улыбнулась:
– Нет, Ти-Джей, не волнует. Но спасибо за комплимент.
* * *
Две ночи спустя мы впервые ночевали в новом доме. Было решено сделать одну большую комнату вместо двух маленьких, чтобы в помещении было просторно. Теперь я могла переодеваться в полный рост, а не корячиться, как в палатке. Чемодан и ящик с инструментами встали в угол, а рядом с ними мы положили гитарный чехол, аптечку, нож и моток веревки.
Ти-Джей убрал с плота палатку – теперь у нас была настоящая крыша – и сделал из ролетных дверей окна, пропускавшие воздух и свет. Нейлоновые боковины он приладил к окнам как жалюзи, которые мы закрывали на ночь. А брезент одним концом прибил к фасаду, распрямил его и прикрепил другой конец к воткнутым в землю длинным кольям. И под получившимся тентом выкопал яму для костра.
– Я горжусь тобой, Ти-Джей. Мистер Кости тоже гордился бы.
– Спасибо, Анна.
С тех давних дней, когда приходилось спать на земле, мы проделали долгий путь. Пара робинзонов построили себе настоящий дом.
* * *
Пока мы плавали, в лагуне приземлился гидросамолет. Пилот открыл дверь, высунул голову наружу и сказал:
– Наконец-то мы вас нашли. Искали целую вечность.
Мне было пятьдесят два года.
Я проснулась вся в поту, еле сдержав крик.
Ти-Джея в постели не было. В последние дни он много времени проводил в лесу, собирая дрова и утром, и после обеда.
Я оделась, почистила зубы и пошла к кокосовой пальме. Пока поднимала с земли орехи, один упал с ветки и чуть не шибанул меня по голове. Испугавшись, я подпрыгнула и воскликнула:
– Черт!
Вернувшись к дому, проверила бак с водой. Был февраль, середина засушливого сезона, и воды осталось мало. Я случайно уронила бак и расплакалась, когда драгоценная влага вылилась на землю.
Пришел Ти-Джей с полным рюкзаком хвороста.
– Эй, – окликнул он, опуская свою ношу на землю. – Что случилось?
Я вытерла слезы тыльной стороной ладони.
– Ничего, просто устала и злюсь на себя. Воду вот пролила… – Я снова зарыдала.
– Все нормально. Возможно, чуть попозже польет дождь.
– А может и не польет. Вчера едва покапал. – Я скорчилась на земле, чувствуя себя глупой истеричкой.
Ти-Джей сел рядом.
– Гм, это предменструальный синдром или что-то типа того?
Я зажмурилась, проглатывая рыдания.
– Нет. Просто утро поганое.
– Ложись-ка в постель, – сказал Ти-Джей. – Наловлю рыбы и приду за тобой, договорились?
– Договорились.
Я проснулась, когда Ти-Джей тронул меня за руку.
– Рыба готова, – выдохнул он, растягиваясь по соседству.
– Почему ты не разбудил меня, чтобы ее почистить и приготовить?
– Подумал, что тебе полегчает, если поспишь подольше.
– Спасибо. И вправду.
– Прости, что спросил про ПМС. Я на самом деле ничего в этом не смыслю.
– Нет, вопрос оправданный. – Я заколебалась. – У меня больше не бывает месячных. Уже давно. – В чемодане еще даже оставались тампоны.
Ти-Джей непонимающе нахмурился:
– Почему?
– Не знаю. Недостаток веса. Стресс. Плохое питание. Выбирай.
– О, – только и ответил он.
Мы лежали на боку лицами друг к другу.
– Утром мне приснился кошмар. Будто, пока мы плавали, в лагуне сел гидросамолет.
– И что в этом кошмарного?
– Во сне мне было пятьдесят два.
– Значит, нас очень долго не могли найти. Ты поэтому так расстроилась?
– Я давно хотела ребенка.
– Правда?
– Да. На самом деле, двоих или троих. А Джон ни в какую. А если нас найдут, когда мне исполнится пятьдесят два, будет уже поздно. В сорок два и то тяжело родить. Конечно, можно усыновить малыша, но мне всегда хотелось родить хотя бы одного своего. – Я сняла с одеяла ниточку. – Глупо думать о детях, когда здесь и так хватает причин для беспокойства. Понятно, что ты-то пока вообще не задумывался о потомстве, но я на самом деле очень хочу ребенка.
– Нет, думал о детях. Но я стерилен.
Его слова прозвучали так неожиданно, что поначалу я не нашлась, что ответить.
– Из-за рака?
– Угу. В меня влили чертову тонну всяких ядохимикатов.
– О Боже, Ти-Джей, мне так жаль. Прости, я не подумала. – «Что может быть постыднее, чем ныть о детях перед парнем, чья способность стать отцом была принесена в жертву возможности выжить?»
– Все нормально. Врач поговорил со мной перед началом химиотерапии. Объяснил, что если я когда-нибудь захочу детей, то нужно немедленно сдать сперму в банк, потому что с началом лечения будет уже поздно. И я решил не отказываться от такой возможности.
– Ух ты. Большинству мальчиков не приходится в пятнадцать лет принимать такие решения.
– Да уж, в этом возрасте мы больше думаем о том, как бы, наоборот, предотвратить залет подружки, – усмехнулся Ти-Джей. – Так вот, слушай дальше, будет весело. Мама сказала, что сама отвезет меня в банк спермы, и выдала мне один из папиных журналов «Плейбой» – кстати, в моей тумбочке лежали картинки и попохабнее – и на полном серьезе спросила, знаю ли я, что делать.
– Шутишь, что ли.
– Нет, не шучу. – Он хохотнул. – Мне было пятнадцать, Анна. Я знал предмет во всех подробностях и совершенно не хотел обсуждать детали с мамой.
– О Боже, вот умора, – я так смеялась, что из глаз потекли слезы.
– Угу, а в следующий раз в банк спермы меня повез папа.
Я вытерла глаза и хихикнула напоследок.
– Хочешь, скажу, какое твое главное достоинство?
– Моя симпатичная внешность? – с каменным лицом предположил Ти-Джей.
Я невольно фыркнула.
