Глеб Голубев - Следствие сквозь века
— Чего они тут разлетались? — встревоженно ворчал Альварес. — Стервятники…
Он торопил отряд. Его азартное нетерпение постепенно заразило всех, даже меланхоличного Франко.
В последний день пути рубщики прокладывали дорогу так быстро, почаще сменяя друг друга, что мулы переходили порой на тряскую рысцу.
— Скоро выйдем на нашу тропу, — сказал Альварес, сверяясь с картой.
Они прошли еще с километр, и ехавший впереди Бенито закричал, радостно размахивая над головой сверкающим мачете:
— Есть тропа, хозяин!
Альварес нахмурился и, подстегивая мула, поехал к нему. Его тревога передалась и Андрею. Он последовал за профессором.
— Что случилось?
— Тут кто-то прошел и совсем недавно, — ответил профессор. — Это не та тропа, которую мы прокладывали.
Да, это была чья-то чужая тропа — шире, утоптаннее, с недавними грубыми порезами на стволах деревьев.
И вела она к открытой ими пирамиде…
— Нас опередили! — рявкнул Альварес и ринулся по тропе, нагнув голову и тяжело сопя, словно рассвирепевший буйвол. Андрей устремился за ним.
Впереди показалась за деревьями темная громада пирамиды. Вся площадка перед ней была вытоптана, повсюду в беспорядке валялись стволы срубленных зачем-то деревьев. Казалось, тут промчался смерч, круша все на своем пути.
Альварес издал какой-то сдавленный крик…
Андрей посмотрел на пирамиду — и обмер.
Храм на ее верхушке куда-то исчез, превратился в груду беспорядочно наваленных камней!
— Они разрушили, взорвали ее! — закричал Альварес, потрясая над головой кулаками.
— Кто? — шепотом спросил его Андрей, все еще не желавший поверить, что пирамида в самом деле разрушена и опять все мечты его развеяны в дым этим злодейским непостижимым взрывом.
— Кто!!! Если бы я знал, я бы передушил их своими руками! — и в воздухе прогремел продолжительный залп самых отборных ругательств.
Столпившиеся вокруг рабочие смотрели на профессора с почтительным восхищением, подбадривая одобрительными возгласами.
Когда Альварес отвел душу, они с Андреем начали карабкаться по откосу, заваленному каменными обломками.
Древний храм был варварски разрушен. Щепки от резных притолок валялись среди расколотых камней. Вход в подземный коридор, развороченный взрывом, зиял, будто смертельная рана.
Они заглянули в пролом и увидели уходящие во тьму ступеньки. Альварес крикнул, чтобы ему принесли фонарик, и первым начал осторожно спускаться в подземелье. Андрей полез за ним.
Крутая лестница привела их к небольшой камере. Плита, закрывавшая вход в нее, тоже оказалась взорванной. Они опоздали, наверное, всего на день: в подземелье еще стоял едкий, неприятный запах взрывных газов.
Это была гробница, найти которую так страстно мечтал Андрей, но они опоздали. Кости разрушенного скелета были разбросаны по всей камере. Древний безглазый череп насмешливо скалился в углу. На полу валялись отполированные до блеска нефритовые украшения — бусы, серьги, какие-то замысловатые пуговицы, безжалостно растоптанные сапогами грабителей.
Франко со стоном поднял с пола осколки изящной глиняной таблички, расписанной причудливым орнаментом, и стал счищать с них грязь.
— Пошли отсюда, не могу смотреть, — хрипло проговорил профессор.
Они поспешили выбраться на свежий воздух.
— Но кто же это мог сделать? — в какой уже раз потрясенно спросил Андрей.
— Кто, кто! Джонни и его дружки, эти проклятые стервятники. Выследили, где мы сели, высмотрели и пирамиду. Решили, что мы наткнулись тут на золотые клады, вот и поспешили опередить. Тут уже Гватемала, места глухие. Можно пиратствовать как душе угодно, особенно если есть самолет. И чего же ждать от авантюристов, если сам Стефенс однажды в поисках драгоценностей пытался разрушить пирамиду в Паленке и не постеснялся рассказать об этом в своей книге?
В лагере Альварес сел у костра спиной к разрушенной пирамиде и долго молча пил коньяк из большой алюминиевой кружки, сутулясь и раскачиваясь, словно от зубной боли. Жестом он предложил выпить и Андрею с Франко, но они отказались. Франко куда-то скрылся, чтобы не попадаться своему шефу на глаза. А Буланов сел в сторонке и сочувственно поглядывал на профессора, не решаясь прервать его мрачного молчания.
«Кто мог так глупо и варварски разрушить пирамиду? — думал Андрей. — Неужели собутыльники Джонни? Но ведь Джонни сам показал профессору эту пирамиду. Может, чтобы просто выманить у него деньги, а потом „вступили в дело“ его приятели?
Ладно, теперь уже ничего не исправишь. Какую пирамиду загубили! И что эти грабители получили в награду? Золото вряд ли нашли, а нефритовые украшения им не нужны. Все разбили, потоптали сапогами. А ведь была в пирамиде гробница, и как тщательно запечатанная…»
Опьянев, Альварес так же молча тяжело поднялся и, пошатываясь, отправился спать. Он проспал весь остаток этого печального дня и всю душную ночь, а утром, не поднимая на Андрея заплывших глаз, коротко и деловито сказал:
— Все. На пирамиде поставили крест. Ее не было. Забудьте о ней. И не переживайте слишком: по некоторым признакам, она была обновлена, так что и в гробнице, возможно, покопались еще в древности…
— Как это обновлена?
— Взрывом разворотило вершину, и видно, что слои облицовки разные. Был у строителей майя такой обычай — через определенные промежутки времени менять облицовку вершины и ставить новый храм.
Может, профессор сказал это лишь для того, чтобы хоть немного утешить своего спутника. Но, во всяком случае, Андрею действительно было легче думать, будто гробницу, возможно, вскрывали еще в древности. Значит, не так уж болезненна потеря…
— Не было никакой пирамиды, — упрямо повторил Альварес, так пристально глядя ему в глаза, словно надеялся загипнотизировать. — Забудьте о ней. Займемся сенотом.
По распоряжению профессора лагерь перенесли к самому колодцу и выбрали для него такое место, чтобы деревья полностью заслоняли разбитую вершину пирамиды.
Смерили глубину, опустив в колодец веревку с тяжелым камнем: она оказалась приличной — около двенадцати метров. Проверили акваланги, и Альварес первый с помощью Франко и Андрея стал натягивать на себя черный гидрокостюм. Он оказался ему маловат, и почтенный профессор грозно чертыхался, затискивая в него свое грузное тело.
Андрей тоже облачился в гидрокостюм и надел акваланг, чтобы в случае какой-нибудь опасности немедленно прийти на помощь Альваресу.
С обрыва спустили веревочную лестницу, и профессор начал спускаться по ней, раскачиваясь и стараясь не зацепиться за острые выступы камней. Когда он благополучно достиг конца лесенки и, разжав руки, плюхнулся в темную, словно застывшую воду, среди рабочих, столпившихся на краю сенота, раздались испуганные возгласы.
