Сергей Песецкий - Любовник Большой Медведицы
Видя, что я сомневаюсь, добавил:
— Про Альфреда Алинчука!
Я пошел.
Жена ожидала Еську с ужином на столе. Уселись мы. Еська говорит жене:
— Ты спать иди, Дора. Нам-таки поговорить тут надо.
Когда она вышла, Еся посмотрел на меня важно и сообщил:
— Вы поосторожней. Альфред засыпать вас хочет.
— Как? Полиции донести?
— Не-а, — Гусятник усмехнулся. — Он вас крепко завалить хочет. На другой стороне.
— Откуда знаешь?
— Расспрашивал он, куда ходите. И где мелина у группы Лорда.
— Ну, неужто на такое решится?
— Он? Мало ты его знаешь. Он любую пакость может!
— Да не верю я! Он же сам из фартовых!
— Фартовый? — Еська рассмеялся. — Дерьмо он последнее! Думаешь, он за границей прячется? Нет, там он как по проспекту!
— Так Алинчуки ж со стволами ходят!
— Ходят, потому что гультаев боятся. А про вас с понтами расспрашивал. Будто для себя другую мелину отыскать хочет. А на самом деле — засыпать он вас хочет. Так вы смотрите! У меня тут есть подозрение…
Еська замолк.
— Какое?
— Никому не скажешь?
— Нет.
— Слово даешь?
— Даю.
— Он группу Гвоздя засыпал. Хотел у него Аньку Завишанку отбить.
— Да что ты говоришь такое?
— Я не совсем уверен. Но знаю, что в Минске он с Макаровым встречался. Вместе они забавляются. Макаров помогает Алинчукам с товаром ходить, а за то Альфред работу ему подыскивает. Хлопцев сыплет.
Я и не знал, что тут сказать. Подумал малость и говорю:
— Знаешь, Еся, важное дело это. Нужно мне посоветоваться с Сашкой и Лордом.
— Нельзя тебе! Ты же слово дал! Я больше разузнаю, а тогда уже и управляйтесь с Альфредом. Пока нельзя. Скажи только Лорду, чтоб ухо востро держал и мелину сменил. Рассказать можно: дескать, слышал, Альфред гопоту нашу, бунтуев, выпытывает, куда ходим. Но предупреди, чтобы и он никому ни слова… Хочет вас Альфред засыпать, как Гвоздя!
Поздно ночью возвращался домой, раздумывая над делом. Как тут быть? Не ровен час, и отвадишь хлопцев от Лениной мелины. А как тогда с ней встречаться?
Назавтра пошел к Лорду. Застал его дома. После вчерашней пьянки у Лорда болела голова. И хотелось это дело поправить.
— Знаешь, Болек, — говорю ему, — надо нам с мелиной поосторожнее. Альфред ходит да расспрашивает, где у нас точка в Советах. Не иначе, подставить нас хочет.
— Откуда знаешь?
— От хлопца одного.
— Холера с Альфредом этим! Во сука!
— Осторожней нам надо!
— Так… будем осторожней. Не дождется он, всех не засыплет! Самое большее, одного залапает… Так ты точно знаешь?
— Не то, чтобы очень. Но похоже на правду.
Не хотелось мне слишком уж пугать Лорда, не хотелось, чтоб он мелину поменял.
— Хлопцам нужно сказать, чтобы не трепали никому про нашу точку в Советах, — заключил Лорд.
— Так и надо. Скажи им. Пусть поостерегутся, язык за зубами — и точка! В конце концов, никто имени Бомбины не знает и навряд ли описать может, где ее хутор.
Больше мы про то не говорили. А потом пошли вместе до Гинты.
Через два дня вышли впервые на работу по «белой стежке». Как обычно, вел партию Лорд, за товаром смотрел Левка. Товар был дешевый: подметки, женские свитера, шерстяные платки — к зимнему сезону. Кроме меня, Левы и Лорда, шли Мамут, Щур, Болек Комета, Ванька Большевик, Фелек Маруда. Всего восемь. Петрук Философ тяжело хворал, Элегант еще от раны не оправился. Идем осторожно. Не полями напрямик к хутору и огородам, а краем молодого леска до выезженной санями дороги. По ней, чтоб следов не оставлять, и подходим к хутору.
На работу выходили мы с Бокровки, из сарая на краю местечка, куда еще днем принесли носки. Вышли рано, едва стемнело. Нарочно это сделали. Наши погранцы едва ли рассчитывают, что контрабандисты в такую рань выйдут.
Во втором часу ночи добрались до Бомбининого хутора. Лорд группу остановил, ко мне подходит.
— Может, первый пойдешь?.. Посмотришь, все ли в порядке на мелине, в сарае и огороде. Весь хутор осмотри. Спроси Бомбину, не заходил ли кто днем. Если все в порядке, выйди во двор и фонариком зажженным три круга сделай. Ну так пойдешь первым?
— Ладно, пойду.
— Носку оставь. Легче будет.
Скинул носку с плеч и вышел на дорогу. До хутора шагов триста. Идется быстро, весело. Без носки так легко! Смотрю вверх и налево, на Большую Медведицу, и усмехаюсь. Повторяю имена звезд: Ева, Ирина, София, Мария, Елена, Лидия и Леония… Леня. Повторяю: Леня, Леня, и смеюсь. Наверное, спит сейчас и не подозревает, кто к ней идет.
Ускоряю шаги. Калитка и ворота заперты. Перелезаю через изгородь во двор. Из глубины его бросается ко мне большой пес.
— Нерон, Нерон! — кричу ему.
Подбегает, прыгает, скуля радостно, становится на задние лапы, норовит лизнуть в лицо. Отпихиваю его.
Стучу тихонько в окно. Через минуту вижу за стеклом белое пятно лица.
— Кто там?
— Я.
— Владя?
— Так. Открой, Леня.
— Сейчас, сейчас!
Гремит засов. Я захожу в теплую избу. Леня, видно, только что из постели. Целует меня нежно.
— Какой ты мерзлый весь! Хлопцы пришли?
— Один я пришел.
— Один?
— Так.
— Вправду? А зачем?
— Соскучился по тебе — и айда в дорогу!
Смеется и говорит задумчиво:
— Ох, врешь ты. Не может такого быть.
Рассказал я ей, в чем дело. Она заверила: все в порядке на хуторе. Однако я все равно осмотрел подворье и огород, обследовал сарай и только потом вышел на дорогу.
Вынул фонарик из кармана, зажег, описал им три больших круга. Подождал.
Вскоре на снежной белизне дороги показались один за другим хлопцы. Впустил я их на подворье, закрыл калитку за ними на засов. Хлопцы пошли в сарай, а я с Левой — в избу.
Леня уже оделась. Хлопочет, суетится. Печь растапливает, готовит еду для меня. Хлопцы и Лева спать пошли.
Поздней, когда уже ложились в постель, Леня говорит мне:
— Знаешь, Владку, подумалось мне: останься ты у меня насовсем.
— А как так?
— Я все обдумала. Мелину я прикрою — хватит нам этого. Денег у меня хватает, и на тебя тоже. Жить будем. Документы для тебя сделаем. У меня знакомый в волисполкоме, в Заславле. Сделает.
— Не, не хочу я.
— Ты меня не любишь, что ли?
— Тут другое. Я бы у себя хотел жить, за границей.
Леня долго меня убеждала, уговаривала. Разные доводы приводила. В конце концов, сказал ей, что подумаю. Однако знал заранее, что не соглашусь. Занудился бы я вусмерть. Может, и Леня бы мне надоела. Но ей я того не сказал.
14
