Уильям Джекобс - Искатели клада
XVI
Тѣмъ временемъ тайна, столь тщательно охраняемая друзьями, уже сдѣлалась достояніемъ едва ли не всего Винчестера, и случилось это очень просто. Слѣдуя тому правилу, что дѣти не должны имѣть секретовъ отъ родителей, а дочь его, несомнѣнно, что-то отъ него скрываетъ, м-ръ Виккерсъ подобралъ однажды, въ ея отсутствіе, ключъ отъ ея сундука и нашелъ въ немъ документъ, содержаніе котораго такъ и осталось бы для него тайною, при маломъ его знакомствѣ съ грамотою. Къ счастію, въ лицѣ друга его и собутыльника, м-ра Уильяма Ресселя, судьба послала ему помощника; благодаря учености этого джентльмена, они кое-какъ добрались до сути, изложенной въ бумагѣ, и это открытіе совершенно ошеломило ихъ. Селина станетъ богачкой, и если въ мірѣ существуетъ какая-нибудь справедливость, то ея родному отцу не придется работать на старости лѣтъ. Конечно, сенсаціонное извѣстіе не замедлило перейти изъ дома м-ра Виккерса въ окрестныя пивныя, гдѣ съ жаромъ обсуждались тѣ шансы на успѣхъ, которые имѣются у отважныхъ искателей клада.
Но прошелъ почти годъ, а отъ мореплавателей не было извѣстій; изъ Сиднея сообщили по кабелю, что никто ничего не знаетъ о судьбѣ «Красавицы Эмиліи», и многіе уже начали считать ее погибшею. Одинъ лишь капитанъ Бауэрсъ, болѣе опытный въ этомъ отношеніи, еще надѣялся на счастливый исходъ.
Зато, судя по тону, какимъ говорила о своемъ супругѣ м-ссъ Чокъ, приписывавшая ему всевозможныя ангельскія свойства, можно было понять, что она уже не надѣется видѣть его въ живыхъ. М-ръ Стобелль также являлся передъ отуманенными слезою главами своей жены человѣкомъ безконечной кротости, способнымъ на величайшее самопожертвованіе.
— За всѣ годы нашего супружества, я ни рагу не сказала ему дурного слова, — говорила она, изливая свою душу передъ нетерпѣливо слушавшею ее м-ссъ Чокъ;- онъ ничего для меня не жалѣлъ, я могла просить чего угодно.
— Почему же вы ничего не просили? — не выдержала м-ссъ Чокъ.
М-ссъ Стобелль поглядѣла на нее съ негодованіемъ.
— Покуда онъ былъ со мною, мнѣ не нужно было ничего другого. Онъ не могъ жить безъ меня. Однажды я поѣхала погостить къ бѣдной мамѣ,- такъ онъ прислалъ три телеграммы сряду, приказывая мнѣ вернуться домой.
— Томасъ не былъ эгоистомъ, — прошептала м-ссъ Чокъ: — однажды я прогостила у моей матери шесть недѣль, и онъ ни слова не сказалъ мнѣ. Уже позднѣе онъ сознавался, что никогда не переживалъ подобнаго времени.
— Я думаю, — проговорила съ нѣсколько загадочнымъ выраженіемъ м-ссъ Стобелль.
Самъ капитанъ Бауэрсъ уже началъ терять надежду и съ мрачнымъ видомъ шагалъ по своему коттэджу, но въ это время произошло одно обстоятельство, давшее отчасти другое направленіе его мыслямъ. М-ръ Таскеръ ухитрился, занимаясь пилкою дровъ, поранить себѣ топоромъ ногу, и такъ основательно, что его пришлось временно отправить домой. Его отвезли въ десять часовъ утра, а въ десять съ четвертью Селина Виккерсъ, въ большомъ передникѣ и съ засученными до локтя рукавами, уже растапливала печь, бросая черезъ плечо отрывистые отвѣты капитану Бауэрсу, протестовавшему противъ ея появленія.
— Я обѣщала Джозефу и всегда держу свои обѣщанія. Онъ безпокоился о томъ, какъ вы останетесь одни, и я обѣщала придти.
— Я отлично и самъ справлюсь, — повторялъ капитанъ, безпомощно глядя на нее.
— Отрубите себѣ ногу? Мужчины — мастера на этотъ счетъ.
— Въ отсутствіе миссъ Дрюиттъ я мало бываю дома.
— Тѣмъ лучше, — сказала миссъ Виккерсъ, шумно раздувая уголья, — вы не будете мнѣ мѣшать.
— Когда вы окончите ваше дѣло… — началъ снова капитанъ, но она прервала его:
— Ужъ я сама знаю, что мнѣ дѣлать! Идите къ себѣ и занимайтесь своимъ дѣломъ. Вамъ совсѣмъ не слѣдуетъ приходить на кухню. Положимъ, мнѣ все равно, что люди скажутъ, но все-таки…
Капитанъ хотѣлъ сначала телеграфировать Прюденсѣ, отправиться въ контору для прислуги, но затѣмъ примирился съ положеніемъ дѣлъ.
Миссъ Виккерсъ чистила, скребла, стряпала — на полной волѣ, и когда, по возвращеніи, капитанъ нашелъ гостиную перевернутою вверхъ дномъ, онъ отнесся къ этому такъ благодушно, что она сочла нужнымъ объяснить свой образъ дѣйствій. Гостиная давно нуждалась въ полной чисткѣ,- она совсѣмъ не для удовольствія это дѣлаетъ. Досадно, что пошелъ дождь. Она думала, что капитанъ посидитъ покуда въ саду.
Капитанъ отвѣтилъ, что это ничего не значитъ, и миссъ Виккерсъ, выжимая мокрую тряпку надъ ведромъ, сообщила, что нога у Джозефа, вѣроятно, не скоро заживетъ, на что капитанъ, уже стоявшій у дверей въ кухню, отвѣтилъ, что ему очень жаль это слышать.
— Конечно, бываютъ вещи и похуже, — продолжала миссъ Виккерсъ, намыливая щетку:- гибель на морѣ, напримѣръ? — И не получая отвѣта, она прибавила:- Вѣроятно, эти джентльмены утонули?
Пользуясь тѣмъ, что она стоитъ къ нему спиною, капитанъ окинулъ ее гнѣвнымъ взглядомъ.
Наглость этой дѣвушки превосходила всѣ границы. Тутъ взоръ его упалъ на бюро, и, при видѣ торчащаго въ ящикѣ ключа, онъ ощутилъ потребность дать ей урокъ, въ которомъ она давно нуждалась. Онъ перешагнулъ черезъ ведро, шумно повернулъ ключъ въ замкѣ и демонстративно опустилъ его въ свой карманъ. Селина мгновенно измѣнилась въ лицѣ, изъ чего онъ заключилъ, что маневръ его удался.
— Вы боитесь, что я украду что-нибудь? — спросила она пылко, видя, что онъ уходитъ.
— Нѣтъ, — поспѣшно проговорилъ смутившійся капитанъ, — но у меня взяли изъ этого ящика бумагу, и съ тѣхъ поръ я всегда держу его на запорѣ.
Миссъ Виккерсъ уронила щетку въ ведро и, медленно поднявшись на ноги, обтерла руки о передникъ. Лицо у нея пошло пятнами, и капитанъ приготовился «отчаливать».
— Уходите изъ моей кухни! — проговорила она глухо и, пройдя мимо него, захлопнула дверь.
Капитанъ остался одинъ въ разоренной гостиной и, глядя въ окно на дождь, закурилъ съ горя трубку. Затѣмъ, снявъ маленькій стулъ, стоявшій вверхъ ножками на большомъ, онъ занялъ его мѣсто, глядя безутѣшно на мокрыя пятна на полу и общій безпорядокъ. По истеченіи часа, онъ украдкою заглянулъ на кухню; Селина Виккерсъ сидѣла задомъ къ двери, — вѣроятно, она опасалась встрѣтить его взоръ, и онъ порадовался этому признаку раскаянія. Чтобы не смущать ее, онъ прошелъ наверхъ. Тамъ онъ оставилъ дверь открытою, но внизу ничто не шевелилось. Къ концу второго часа его тревожное состояніе перешло въ отчаяніе. Домъ былъ безмолвенъ, какъ могила, въ гостиной царилъ хаосъ, а сверхъ того — здоровый аппетитъ некстати напоминалъ объ обѣдѣ. Насвистывая веселый мотивъ, онъ сошелъ внизъ и просунулъ голову въ дверь кухни. Селина сидѣла въ томъ же положеніи.
