Мойра Янг - Храброе сердце
Ауриэль кивает.
— Мне нужно на воздух, — говорит он. — Пошли, Томмо.
С этим, Лью и исчез в дождливой ночи.
И я вдруг вспоминаю о Томм. Я оказываетца все еще опираюсь на его плечо. Он, все еще обнимая за талию, поддерживает меня. Он оказывается одного со мной роста. Никогда не замечала до сего момента. Его шея алого цвета.
— Я в порядке, — говорю. — Иди.
Он какое-то мгновение находитца в нерешительности. А потом исчезает вслед за Лью.
Воздух в палатке, так тяжел от напряжения, после того, как они ушли.
Ауриэль опускаетца на койку. Её глаза встречаютца с моими. Она получила, чего хотела. То, что нужно было мне. Это утомило её, забрало последние силы, эта последняя...фигня с Лью, чем бы это ни было.
Эм бросается на колени у её ног.
— Как ты это делаешь? — спрашивает она. — Можешь показать мне?
— Эмми, оставь её в покое, — прошу я.
— Всё нормально. — Ауриэль улыбаетца ей. — Когда мне было восемь лет, — рассказывает она. — Я играла сама по себе в лесу, когда услышала музыку. Пели голоса, вроде как переливались в воздухе. Я последовала за ними, штобы разобратца што к чему. Солнце, его свет был так ослепителен и музыка шла прямо от туда, из света. Это пение шло прямо оттуда. Я вышла из тени деревьев на свет и музыка...и мой дух отправился в путешествие. Я была без сознания несколько дней, моя семья позаботилась о моем теле, они присматривали за ним, покудава мой дух витал где-то в другом месте. Меня вернул мой дед, Намид. Он и стал моим учителем. Он умер прошлой зимой. Мне его очень не хватает.
— Обучишь меня? — спрашивает Эмми.
Ауриэль качает головой.
— Сначала, ты должна услышать зов и оказатца достаточно храброй, штобы следовать ему, — говорит она. — А вот после этого, придет к тебе учитель.
— Я буду слушать очень внимательно, — говорит Эмми.
Ауриэль глядит на меня.
— Ты истощена, — говорит она. — Мы поедим, а потом тебе бы надо немного поспать. Мы с тобой начнем утром.
Она раздает нам жестянки с жидким супом. Эмми, Траккер и Неро скорее-скорее стремятца заполнить свои желудки. Когда я беру свою порцию, Ауриэль прикасаетца к моей руке. И новорит шепотом: — Глухой паренек. Будь повнимательнее, Саба, он влюблен в тебя.
Мы с Лью лежим на спине на берегу Серебряного озера. Нам по восемь лет. Па и Ма лежат между нами. У Ма круглый живот иза ребенка, который растет внутри нее. Это теплая летняя ночь. Мы все смотрим на звезды.
— Расскажи нам, Па, — просит Лью.
— Да, Па, — вторю брату. — Расскажи нам еще раз.
— Не сегодня, — говорит он.
— Ну, же, Вилльям, давай, — говорит Ма. — Знаешь ведь, как они любят слушать.
Он поворачивает голову и они улыбаютца друг другу. Эта тайная улыбка всегда возникает между ними двумя. Это заставляет все внутри меня радоватца. Он берет ее за руку и целует.
— Ну, — говорит он, — все решено. Все неизменно. Жизни всех тех, кто когда-либо были рождены.
— Жизни все тех, которые еще ждут, штобы родится, — говорит Ма, кладя руку на свой живот.
— Всё решено с момента сотворения мира, — говорит он. — С момента вашего рождения, и до момента вашей смерти, даже то, каким человеком вам быть, хорошим или плохим.
— Кем я стану, Па? — спрашивает Лью.
— Ах, ты будешь одним из хороших, — говорит Ма. Она гладит Лью по лицу, улыбаясь ему. — Мой прекрасный, золотой мальчик.
— А я? — говорю я. — Кем стану я, Па?
Па не отвечает. Он берет меня на руки, крепко обнимает меня, притягивая к себе. Его сердце бьетца во мне, сильно и размеренно. Я вдыхаю теплый, безопасный запах его кожи.
— Мы плоть, кровь, сердце и душа. Все мы, четверо. Сейчас и всегда, до конца времен.
Вдруг звезда проноситца по небу.
Лью указывает на нее.
— Смотри, Саба! Падающая звезда!
Мы наблюдаем, как она рассекает темноту. Такая яркая. Такая быстрая. Она исчезла так быстро.
Я тяну Па за рубаху.
— Па? Ты никогда не говорил, кем я стану? Хорошей или плохой?
Он целует меня в макушку. Шепчет мне на ухо, штобы только мы с ним могли слышать.
— Ты, моя дорогая дочь, будешь кем-то особенной.
Я открываю глаза. Лежу, свернувшись калачиком, на полу палатки Ауриэль. Неро умостился между моим подбородком и грудью. Лью спит в той же позе, што и всегда. Его голова закрыта руками.
— Защищает себя, — говорила всегда Ма.
Он, Томмо и Эмми молчат.Погруженные в глубокий сон без сновидений.
Дождь перестал идти. Сейчас ночь. Звезды мерцают в дымоходе.
Ауриэль не спит. Она сидит на небольшом камне у костра, глядя на огонь. Она закутана в темную шаль. Голова Траккера покоитца на ее ноге. Его огромные лапы дергаютца во сне.
— Древние сны волкодавов, — говорит она.
Она не смотрела, я не издала ни звука, но она знала, што я не сплю.
— Он жил у нашей подруги Мерси, — говорю я. — Далеко отсюдова. Это было странно. Он просто появился. И отвел меня к тебе.
Мы разговаривали тихо, штобы не разбудить остальных.
— Он какое-то время бродил у лагеря, — говорит Ауриэль. — Я все гадала чего ему надо.
— Я думала, што и Мерси здесь, — говорю я.
— Собака приходит и уходит, — говорит она. — Никто не удерживает его. Но он выбрал тебя. Теперь он бегает за тобой. Волкодав и ворон. Достойная компания для воина.
— Я не воин, — возражаю я. — Я завязала с этим.
Я накидываю одеяло на плечи. Я подхватываю Неро и иду, штобы сесть на землю напротив Ауриэль. Я прижимаю его к себе, зарываясь носом в его теплые перья. Он немного ворчит, но не просыпаетца. Ауриэль наклоняетца вниз, берет щепотку чего-то из жестянки, што стоит возле нее, и бросает это в огонь. На секунду он вспыхивает синим пламенем. По палатке распространяетца странный, сладкий запах.
Она поворачивает голову и смотрит на меня.
— Тебе только што что-то снилось, — говорит она.
— Не сон, — говорю я. — Это было воспоминание. Однажды Па сказал мне кое-что. Давным-давно, когда я еще была ребенком. Я совсем забыла об этом.
Наши глаза встречаютца в свете костра. Ее глаза такие бледные и дикие.
— Есть такие люди, — говорит она. — Таких не много, которые имеют в себе силу менять порядок вещей. Мужество, штобы действовать и служить для чего-то большего, чем они сами.
— Менять порядок вещей, — повторяю я.
— Своими действиями, — говорит она. — Они смогут изменить ход человеческих дел.
— Они, — говорю я. — Ты имеешь в виду меня.
— Тонтоны выросли в силе и в целеустремлении, — говорит она. — У них появился новый лидер, провидец. Они зовут его Кормчий.
— Кормчий, — говорю я.
У Тонтонов новый лидер. Вдруг в моих мыслях появляетца ясная картина. ДеМало на сосновых холмах. Стоявший спиной к Викару Пинчу, он уезжает прочь до того как начнетца битва, забирая большую часть Тонтонов с собой. Но это не значит, што он возглавил их. Только то, што он не захотел отдать свою жизнь за сумасшедшего. Он должно быть давно исчез где-то.
