Курмангазы Караманулы - Одинокий всадник
Сватья заметила приближение Баймагамбета еще издали — остроглазая женщина — и пошла навстречу, шумно приветствуя его. В мгновение ока возле нее оказались сыновья, взяли лошадей под уздцы, проводили вместе с матерью до юрты.
После надоевших им за сегодняшний день расспросов, кто, что да как, они опорожнили по большой пиале кумыса, и Баймагамбет скроил очень серьезную физиономию.
— Мы тут по срочному неотложному делу, сватья. Где Кошеке, очень нужно его повидать.
— Да вот-вот должен вернуться, — говорила сватья. — Пошел к Нигмету, к тому гость какой-то приехал...
— Ждать — время терять, — строго сказал Баймагамбет. — Нигмета я, слава аллаху, знаю — сами пойдем туда.
И поднялся с места. Киикбай встал следом.
После того как они увидели игреневого коня, направляясь в дом Кошыма, были почти уверены, что Кулбатыр именно здесь, а слова сватьи о Нигмете укрепили эту уверенность еще больше.
До революции Нигмет ходил в любимчиках бая Жансары. Не раз пускал в ход кулаки и плеть, если кто-то отважился сказать о хозяине худое слово. Промышлял и барымтой[22], всячески угождал своему покровителю. Воровал коней для него, но и себя не обижал. Позже снюхался с беляками, появившимися в окрестностях. Правда, больше ничего про него известно не было. Если и числились за ним какие-то темные дела, об этом никто не знал. С тех пор как прочно установилась Советская власть, Нигмет жил тише воды ниже травы. Но поговаривали, что наотрез отказался вступить в артель, хотя тут не было ничего особенного: многие пока не стремились объединяться в артели.
Все это Баймагамбет выложил Киикбаю, пока шли к юрте Нигмета.
— Убежден, Кулбатыр там, — говорил он. — Но не подавай виду, что именно по его душу явились. А там посмотрим по обстановке, как поступить.
У парня учащенно стучало сердце, точно он предчувствовал, вот прямо сейчас начнется схватка с врагом, и еще неизвестно, на чьей стороне окажется счастливая судьба. В голове был переполох, думал, как они будут говорить с этим головорезом, а может, и не придется говорить, может, он уже прознал все про них или догадался и теперь держит их на мушке. Появились и сомнения: зачем самим лезть в лапы врага и тащиться в эту юрту, если нет сомнения, что там — именно Кулбатыр? Ведь Салык же приказывал ни в коем случае не связываться с бандитами, а сразу ехать в Таласкуль и предупредить остальных.
Киикбай несколько раз порывался сказать обо всем этом Баймагамбету, но почему-то не хватало духу. Как бы здоровяк не заподозрил его в трусости.
И опять шли бесконечные путаные мысли. «Возможно, после того долгого прочесывания песков Баймагамбет решил воочию убедиться, что там они видели не чьи-то следы, а точно следы Кулбатыра. Да и мало ли на свете игреневых коней! Это еще не доказательство, что тут стоит конь, который им нужен. Говорит: посмотрим по обстановке... Что он этим хотел сказать? Что, если удастся тут же и повязать бандита?.. Ладно, хватит обо всем этом. Двум смертям не бывать», — подбадривал себя Киикбай. Но решительности, которой хотелось бы, в сердце не чувствовал.
Когда они подошли к самой юрте, подростки, стоявшие здесь и любовавшиеся красавцем конем, настороженно оглянулись на них. Один из пацанов двинулся было наперерез, но Баймагамбет перехватил его, вцепившись в рукав рубахи.
— Да ты же Нигмета сын! — точно очень обрадовавшись, воскликнул он. — А почему не здороваешься? Нехорошо не узнавать старших!
И снова, будто дружески, отстранил подростка с дороги.
— Ассалаумалейкум! — вошел он в юрту.
То же самое повторил шагнувший следом Киикбай.
За дастарханом сидело пятеро мужчин, пили чай, отирая от пота шеи и лбы. Киикбай сразу же уставился на смуглого здоровяка с наголо остриженной головой и подковообразными усами. Он небрежно развалился на торе и смотрел на вошедших тяжелым, волчьим взглядом. Лицо у него было каменным.
«Наверняка этот верзила и есть Кулбатыр, — отводя глаза, подумал Киикбай. — У него и рожа бандитская!»
Справа от него, рядом с женщиной, разливавшей чай по пиалам, сидел, по-турецки сложив ноги, тоже не очень приветливый мужчина, с выпуклыми, как у лягушки, глазами и низким лбом. Было еще трое, кроме этих, но Киикбай рассмотреть их не успел.
Сидящие за дастарханом смотрели на вошедших отчужденно и на приветствие ответили с натугой. Только один из них, что помещался напротив лупоглазого, издал радостный возглас:
— Сваток, дорогой, какими судьбами! Все ли благополучно, здоровы ли жена и дети?
Киикбай догадался, что это и есть Кошым. Но он был единственным, кто порадовался приезду гостей, остальные были напряжены и явно обескуражены их появлением.
Первым зашевелился смуглолицый верзила. Он отодвинул подушки, на которые опирался, и, выпрямившись, сел, поджав под себя ноги.
— О-о, Кулбатыр, да не ты ли это? Вот так встреча! — живо отреагировал на его движение Баймагамбет.
Киикбай был прямо поражен находчивостью своего товарища. Он бы никогда так не смог.
Кулбатыр не торопился отвечать. Он взял полотенце, лежавшее рядом с ним, отер лицо, шею, руки. Все это делал не спеша, как бы с ленцой, и лишь потом насмешливо глянул на Баймагамбета.
— Хоть ты и слеп на один глаз, а видишь хорошо! — весело сказал он и отбросил полотенце.
— Ты совсем не изменился, — говорил Баймагамбет, тоже весело поглядывая на верзилу. — Когда приехал?
Только теперь все находившиеся в юрте зашевелились, задвигались, теснясь и освобождая место вновь прибывшим.
— Проходите, проходите, садитесь, — приглашал хозяин.
Все начали протягивать вошедшим руки. Баймагамбет, наигрывая радость, пожимал их, Киикбай держался скованнее. И когда жесткая и шершавая, как дерево, ладонь верзилы коснулась его руки, он чуть было не содрогнулся от чувства отвращения и не выдал себя. К счастью, бандит, кажется, ничего не заметил.
— Вот встреча, вот встреча! — продолжал восхищаться Баймагамбет. — С каких же пор ты здесь?
— Зачем спрашивать, с каких пор... — взял с дастархана пиалу Кулбатыр. — С родными местами сердцем никогда не расстаешься... Сам-то как здесь оказался? Уж не заблудился ли, случаем?
— Мне блуждать тут не положено. Тут у меня сват живет! Но скажу честно, не к дорогим сватам ехал. Был у меня жеребец, за которого в прошлом году отдал двух дойных коров с телятами, а дней десять назад какой-то сукин сын увел его. Всю округу обыскал — никак не могу найти. Видно, опытен вор, придется домой ни с чем возвращаться. — Он огорченно покачал головой. И было это так натурально, что Киикбай опять невольно восхитился. — Ну, раз в этих местах оказался, как к свату не заехать? Узнает, обидится же, что стороной обошел. Правда, сват?.. Приехал, а сватья говорит: Кошым у Нигмета, к нему, мол, гость приехал... Нигмет — тоже не чужой человек, да и с гостем не грех познакомиться, разузнать, где и как люди живут... В мыслях не держал встретить тебя, а если бы знал, конечно, сразу бы зашел, как-никак столько лет не виделись! — вдохновенно врал Баймагамбет.
