Эмилио Сальгари - Талисман
— Так выполним же наш священный долг! — с пафосом ответил Педро. — Во всяком случае, я очень благодарен этой самой «Кастилии»: в ее корзине нашлось столько вкусных вещей, что я не позабуду… до следующего обеда!
Когда друзья, тщательно запрятав «Кастилию» и сбросив в заросший кактусами овраг корзину шара, тронулись в путь, на плечах у Педро оказалась преизрядная ноша: он тащил с собой весь запас снеди и напитков, найденный в гондоле аэростата.
На упрек Карминильо Педро ворчливо отвечал:
— Оставь меня, пожалуйста, в покое! Ведь ты сейчас находишься в таком настроении…
— В каком это? — спросил Карминильо.
Бросив искоса взгляд на молча шедшую хитану, Педро скороговоркой пробормотал:
— В таком! Ну, когда людям не хочется ни пить ни есть, потому что их мысли заняты совсем другим, а не пошлой прозой жизни.
Карминильо слегка покраснел.
— На что ты намекаешь? — осведомился он вполголоса.
— Ни на что особенное! Самое естественное дело. Но только я тут решительно ни при чем. Питаться одним воздухом и мечтами о блаженстве вдвоем я решительно не способен! Мне нужно что-нибудь существенное. Например, сардинки в прованском масле, копченая ветчина, колбасы, изделия знаменитых колбасных дел мастеров из Саламанки… Ну и, конечно, соответствующая выпивка. Вот я и тащу с собой все то, что может пригодиться.
Карминильо не нашелся, что ответить лакомке-товарищу, и действительно оставил его в покое.
В то время как наши искатели приключений брели по горному хребту у его вершины, у подножия Гуругу показалась странная группа: смуглолицый мужчина ехал верхом на вислоухом костлявом муле. За спиной всадника, прижавшись к нему, сидело безобразное существо с безумными глазами и развевающейся по ветру гривой седых спутанных волос. Это были Янко и Сабба.
Предатели направлялись к двурогому пику, к вершине Гуругу. Из-за дальности расстояния они не могли видеть наших героев, но и те, в свою очередь, не видели своих смертельных врагов, мечтавших об их гибели.
V
Отыскать место, где находилась могила вождя Семи племен, не представляло особых затруднений: в распоряжении Заморры была старинная шаль с красивыми, по-восточному пестрыми разводами и узорами, которые при ближайшем ознакомлении оказались не чем иным, как настоящей географической картой, быть может, единственной в мире по оригинальности и остроумию замысла.
Эту шаль девушка берегла как зеницу ока: ей она досталась по наследству от матери, та получила пеструю шелковую ткань от своей прабабки, и так далее.
Во всяком случае, по мнению Карминильо, шаль насчитывала несколько сотен лет существования. Во многих местах ткань истлела, превратилась почти в паутину, краски заметно полиняли, но, в общем, узоры и сейчас поражали своей яркостью и красотой.
Помимо основной ткани, на шали имелись, так сказать, наслоения в виде причудливых вышивок с изображениями фигур людей и животных.
Рассматривая эти фигуры, Карминильо не мог не обратить внимания на то обстоятельство, что изображения были удивительно похожи на те, которые обычно покрывают стены могил фараонов. В некоторых местах на ткани шали имелись форменные иероглифы. Не было недостатка даже в изображениях Анубиса и Pa13.
— Тут что-то очень похожее на египетский храм, — вмешался Педро, принимавший деятельное участие в обследовании шали, разложенной на ровном месте. — Смотрите! Как будто два витых остроконечных рога, а между ними постройка, и под ней большой череп/
— Надо полагать, это и есть место погребения вождя Семи племен! — отозвался Карминильо. — Во всяком случае, надо будет тщательно обследовать всю эту местность.
Поиски не были продолжительными.
Само собой разумеется, найти стоявший много тысячелетий тому назад на хребте Гуругу египетский храм—в том виде, в каком он был изображен на старинной шали, — нечего было и рассчитывать. Но найти развалины храма удалось, как только наши странники добрались до двурогой вершины Гуругу.
Бури и непогоды, дожди, быть может, землетрясения, далеко не редкие в этой области, стерли когда-то величественную постройку с лица земли. Там, где высились столбы, там, где стояли массивные колонны, теперь громоздилась гора мусора.
Но Карминильо, изучавший архитектуру и отлично знакомый с системой египетских храмовых построек, без особого труда определил место, где должен был находиться центральный зал.
— Придется поработать над расчисткой мусора, — сказал он задумчиво. — Счастье наше, что постройка эта, как видно, имела только нижние этажи из камня, из плит и блоков огромного размера. Верхние этажи были из кирпича, да к тому же отчасти из сырца, высушенного на солнце.
Все трое принялись за раскопки. Правда, Педро ворчал, что ему, юристу, отнюдь не улыбается перспектива испортить нежные руки возней со строительным мусором, но скоро заинтересовался работой и проявил неожиданную ловкость в разгребании груд кирпичей.
После нескольких часов работы из-под мусора проглянул первый клочок мозаичного пола, на котором можно было без особого труда различить довольно тонкий и красивый причудливый узор, несомненно, египетского стиля.
Прошло еще некоторое время, и раскопки обнажили большую гранитную плиту, прикрывавшую, по-видимому, ведущий в подземелье ход.
Все попытки поднять эту плиту оказались безуспешными: она была слишком тяжела для того, чтобы с ней могли справиться три человека. Может быть, она поднималась при помощи какого-нибудь секретного механизма? Но трудно было найти этот механизм, не зная тайны…
Заморра, чувствовавшая себя так близко от цели, готова была прийти в отчаяние. Она немного успокоилась только тогда, когда Карминильо сказал ей пару ласковых слов, обещая придумать что-нибудь после отдыха, в котором так нуждались все трое импровизированных каменщиков.
Отдохнув, инженер потребовал от Педро и хитаны предъявления всех имевшихся в их распоряжении зарядов к «маузеру».
— Что ты намерен делать? Уж не станешь ли расстреливать плиту? — осведомился Педро.
— Расстреливать? Нет! Пулями тут ничего не поделаешь! — ответив Карминильо. — Но взорвать — да. Кажется, пороху у нас для этого будет достаточно!
Он в самом деле, вынув пули из патронов, собрал значительное количество отличного ружейного пороха. Потом при помощи ятаганов высверлил небольшое отверстие у края плиты, насыпал в него пороху, плотно забил, проведя предварительно фитиль из кусочков шерстяной ткани, и поджег этот импровизированный стопин.
Разумеется, все трое в ожидании взрыва поторопились ретироваться от опасного места.
