Евгения Соловьева - Мастер теней (СИ)
«Ловим последнего и спать. Ты хорошо послужил», — тоном Седого Ежа, уговаривающего разъяренного пса отпустить горло случайно выпавшего на арену зрителя, прошептал сам себе Стриж.
Сытый демон послушался. Подпрыгнул и в десяток взмахов крыльями догнал последнего фанатика в белом балахоне. Короткое движение лапы — голова слетела, алый огонек мишени погас.
«Спать!» — довольно рыгнул демон, оставляя Стрижа наедине с самим собой и залитым кровью, разбегающимся в панике лагерем.
«Будь ты проклят», — зажмурившись, шепнул Стриж.
Собственное отражение, которое Стриж увидел в глазах Флома, никуда не делось: ожившая крылатая статуя из ниши у входа в Алью Хисс. Зубы, как у акулы. Четвертьсаженные когти — про которые маленький Хилл столько раз спрашивал Наставника, правда ли, что таких не бывает на самом деле. Даже цвет тот же, антрацитовый с рыбьим блеском.
«Прочь. Прочь отсюда», — повторил себе Стриж, пробежал несколько шагов, едва не запутавшись в чьей-то брошенной одежде, и с трудом взмахнул крыльями.
* * *В голове было пусто и гулко, словно в колоколе. Тошнило. Демоновы крылья едва слушались, полет получался кривым и ломанным.
«Пьяный демон, ха-ха», — подумал Стриж, кулем валясь на дальний от лагеря берег. Рядом шмякнулась и покатилась котомка.
«Ух-ха!» — отозвался мыслям Стрижа филин с ближнего дерева.
«Ауу!» — подтвердили издалека собаки.
На том берегу продолжались пожар и паника. Там, далеко.
«Все. Пророк мертв, я жив. Все закончилось».
Стриж хотел стереть с лица что-то мокрое, но оно не стиралось, норовило попасть в глаза. Он выругался и взглянул на руки. Черные, блестящие в лунном свете. И запах, въедливый железистый, приторный запах… К горлу подступил ком, внутри булькнуло — Стриж еле успел наклониться, как его вырвало черной жидкостью.
«Кровь? Шис, нет!» — подумал он, зажмуриваясь. Перед глазами мелькали раззявленные рты, вытаращенные глаза, оторванные руки — и кровь, кровь… Сколько их было, белых балахонов? Тридцать, сорок? Или сто?
«Всссе мои… всссе…»
Его снова вырвало остатками черного. И еще раз — всухую.
Он встал. Как был, в рубахе и штанах, вошел в воду. Сел на дно, стянул рубаху. Начал полоскать…
Стриж сидел в реке, пока зубы не начали выбивать марш, а сам он не почувствовал себя выполосканным до скрипучей белизны. Только тогда он вылез, натянул мокрую рубаху, повесил на плечо котомку и пошел к деревне: там должен быть мост и дорога обратно, в Суард.
Глава 5
Король умер…
436 г. 8 день Жнеца. Роель Суардис.
«…не оставим возлюбленного брата в беде…
…спешим на помощь с тремя полками драгун и Его Светлостью Трондхелем, шером разума и жизни второй категории, и Её Светлостью Зульдани, шером разума третьей категории…
…подойдем к Луазу не позднее 14 дня Жнеца…
…настоятельно просим больше не рисковать военными силами Валанты без должной магической поддержки…»
Ристана швырнула письмо четвертого кронпринца на пол и сжала кулаки. Но насмешливые строчки продолжали плясать перед глазами — за три дня, прошедших с тех пор, как проклятое письмо убило отца, Ристана выучила его наизусть.
— Что уставилась? — зашипела она портрету мачехи. — Это все ты виновата, Хиссово отродье!
Схватив нож для вскрытия писем, Ристана подбежала к портрету последней королевы и всадила острие в нарисованную грудь. Рванула вниз, и наискось, и еще… только когда холст перестал протестующе трещать и повис лохмотьями, обнажив дубовые шпалеры, она вздохнула и отступила. Писаный маслом Император скептически смотрел с другой стены отцовского кабинета… нет, теперь — её кабинета. Её, законной наследницы, лишенной трона, но не лишенной власти.
— И твой сын не получит Валанты, — усмехнулась Ристана прямо в жесткие бирюзовые глаза Элиаса Второго Кристиса. — Это моя земля. Мой дом.
Стук в дверь заставил Ристану вздрогнуть, выронить нож — на миг показалось, что с него капает кровь, но это был всего лишь отблеск заката. Она сорвала со стены погубленный портрет и спрятала за ближний комод.
— Что? — громко спросила она, придав лицу подобающе скорбное выражение.
— Его Темность Рональд шер Бастерхази просит аудиенции у Вашего Высочества, — приоткрыв дверь, дрожащим голосом произнес королевский секретарь.
— Его Темность? Ах, Его Темность! — Ярость снова поднялась, грозя выплеснуться обвинением в государственной измене и приказом о казни.
— Приветствую Ваше Высочество.
Демонический красавец официально поклонился, сияя свежим морским загаром и наглыми угольными глазами. Алая траурная повязка на рукаве черного камзола и алый подбой старомодного короткого плаща казались насмешкой: утром, на похоронах короля, место придворного мага занимал Эрке Ахшеддин. Дождавшись, пока секретарь закроет дверь с той стороны, маг продолжил низким интимным шепотом:
— Не велите казнить, моя прекрасная королева, велите слово молвить.
Ристана молча шагнула к Бастерхази и отвесила хлесткую пощечину… то есть хотела отвесить: он перехватил руку, ухмыльнулся и притянул к себе.
— Ах, какая страсть, — мурлыкнул Бастерхази и прикусил мизинец пойманной руки. — Ты так скучала, моя драгоценная? Всего месяц, а какой эффект!
— Прекратите паясничать. — Ристана вывернулась и отступила на шаг, успокаивая предательски участившееся дыхание. — Из-за вас… Какого шиса вы удрали?! Вы ведь знали о Пророке! Знали раньше, чем пришло донесение, или нет, вы удрали, получив первое — уничтожили его, и удрали!
— Дорогая, я восхищен вашей проницательностью, — кивнул темный, обходя ее и направляясь к резному шкафу рядом с письменным столом. — Кардалонского или тельдийского? — спросил, открыв дверцу и достав два широких бокала. — Пожалуй, вам Кардалонского.
Ристана поперхнулась от его наглости, хотела высказать все, что думает о предателе…
— Нам есть за что выпить, не так ли, Ваше Высочество регент Валанты? — опередил ее Рональд. — Поздравляю, моя дорогая, теперь королевство — ваше.
Маг отвесил изысканный поклон и вручил Ристане полный бокал, но не убрал руку — чтобы будущая регентша не выплеснула коньяк ему в лицо, как собиралась.
— Из-за вас умер отец, — справившись с детским порывом, холодно сказала Ристана. — Из-за вас погиб генерал Флом. Из-за вас…
— Вы получили шанс вернуть себе королевство, — так же холодно прервал ее Рональд. — И не говорите мне, что вас волнуют несколько десятков сдохших мужиков. Зато вам так идет алый!
