Роберт Говард - Викинги в бойцовских перчатках
– Не придется, – обнадежил его Билл. – Тут со мной самый крутой швед Южных морей!
Нейман быстро обернулся и посмотрел на меня. Его глаза зло вспыхнули, и он подскочил как ужаленный.
– Убирайтесь отсюда! – заорал он. – Приперлись и насмехаются надо мной в такую минуту! Подходящее время для дурацких шуток...
– Остынь, – примирительно сказал Билл. – Говорю тебе, этот швед может уложить Хакона Торкилсена одной левой.
– Швед! – фыркнул Нейман. – Ты, наверное, считаешь меня полным идиотом, если приводишь сюда этого черноголового ирландского верзилу и болтаешь, будто...
– Ерунда! Никакой он не ирландец, – возмутился Билл. – Ты только посмотри на его голубые глаза!
– Вот я смотрю на них, а на память приходят озера Килларни[1], – огрызнулся Нейман. – Швед? Ха-ха! В таком случае Тшон Л. Салливан[2] тоже был шведом. Так, значит, ты швед, да?
– Ну та, – ответил я. – Я есть швет, мистер!
– Из какой части Швеции? – рявкнул он.
– С Готланда, – ответил я.
– Из Стокгольма, – одновременно со мной выпалил Билл.
Тут мы неприязненно уставились друг на друга.
– Уж скорее из Корка[3], – насмешливо сказал Нейман.
– Я есть швет, – повторил я раздраженно. – Я хотеть драться этот поетинок.
– Проваливайте отсюда! Вы отнимаете у меня время, – заорал Нейман. – Если ты швед, то я – принц индийский!
От такого оскорбительного намека я вышел из себя. Не терплю типов, которые из-за своей подозрительности не верят ближнему. Схватив Неймана за шею железной хваткой, я поднес к его носу здоровенный кулак и заорал:
– Ах ты наглая обезьяна! Говори, швед я или нет?
Он побледнел и задрожал как осиновый лист.
– Ты швед, – согласился он слабым голосом.
– И я буду драться? – рявкнул я.
– Будешь, – сказал он, вытирая лоб цветастым платком. – Скандинавы могут меня вздернуть за это, но, если ты будешь держать язык за зубами, возможно, все обойдется. Как твое имя?
– Стив... – брякнул я, не подумав, но Билл лягнул меня по голени и поправил:
– Ларс Иварсон.
– Ладно, – пессимистично подытожил Нейман. – Я объявлю всем, что нашел бойца, готового сразиться с Торкилсеном.
– Ну и сколько я... то есть как много я буду получить за это? – поинтересовался я.
– Я гарантировал, что за выступление бойцы получат тысячу баксов, – сказал Нейман. – Из них семьсот – победитель и триста – проигравший.
– Дай мне долю проигравшего прямо сейчас, – предложил я, – и я буду выходить на бой и победить его, не сомневайся.
Он так и сделал, посоветовав при этом:
– Ты лучше не высовывайся на улицу, а то кто-нибудь из соотечественников поинтересуется, как поживают родственники в добром старом Стокгольме.
Сказав это, Нейман разразился хриплым отвратительным смехом и захлопнул за нами дверь. Когда мы уходили, из-за двери еще некоторое время слышались стенания, как будто у него здорово разболелся живот.
– Похоже, он так и не поверил, что я швед, – заметил я возмущенно.
– Какая разница? – ответил Билл. – Поединок нам обеспечен. Но он прав – ты не мозоль тут глаза, а я пойду сделаю ставки. Нам ничего не грозит, пока ты помалкиваешь. Но если ты начнешь слоняться по порту, какой-нибудь скандинав заговорит с тобой по-шведски, и нам крышка!
– Ладно, – сказал я. – Я сниму себе комнату в гостинице для моряков на Манчжу-роуд. Буду торчать там до самого начала поединка.
* * *Итак, Билл отправился делать ставки, а мы с Майком пошли закоулками искать гостиницу. Когда мы поворачивали из переулка на Манчжу-роуд, из-за угла вылетел какой-то человек и грохнулся на землю, споткнувшись о Майка, который просто не успел отскочить в сторону.
Парень с гневными криками поднялся на ноги. Это был светловолосый верзила, совсем непохожий на моряка. Он занес ногу, чтобы ударить Майка, как будто пес был виноват в случившемся. Но я помешал, сильно ударив его по голени.
– Остынь, приятель, – проворчал я, пока он прыгал на одной ноге, держась за голень. – Майк не виноват, что ты упал, и бить его не за что. И потом он бы отгрыз тебе ногу, если б ты его уда...
Вместо того чтобы успокоиться, верзила дико заорал и врезал мне в челюсть. Сообразив, что он – один из тех уродов, что не поддаются убеждению, я вмазал ему правой, послав в канаву собирать несуществующие фиалки.
Я продолжил свой путь в гостиницу и вскоре начисто забыл об этом происшествии. Подобные пустяковые стычки происходят со мной довольно часто, и я не держу их подолгу в голове. Но как оказалось впоследствии, эту встречу мне стоило запомнить. Я снял комнату и просидел взаперти до тех пор, пока не пришел Билл. Он, сияя, влетел в номер и сообщил, что команда "Морячки" поставила на меня все деньги, которые только удалось занять под сумасшедшие проценты.
– Если ты проиграешь, – сказал он, – большинство из нас вернется на судно без штанов.
– Я? Проиграю? Не болтай чепухи. А где Старик?
– А-а, я видел его не так давно в дешевой забегаловке "Лиловая кошка", – сказал Билл. – Он был под хорошим градусом и о чем-то спорил со старым капитаном Гидом Джессапом. Он обязательно придет посмотреть на поединок. Я ничего ему не говорил, но он наверняка придет.
– Вероятнее всего, его загребут в тюрягу за драку со стариной Гидом, – предположил я. – Они ненавидят друг друга как две гадюки. Ну да это его личное дело. Хотя хотелось бы, чтобы он посмотрел, как я буду разделывать Торкилсена. Я слышал, как он нахваливал этого скандинава. Вроде бы Старик видел его в драке.
– Ну, скоро начало, – объявил Билл. – Надо идти. Пройдем боковыми улицами и проберемся в клуб с заднего входа. Тогда болельщики-шведы не смогут прицепиться к тебе с разговорами и сообразить, что ты – американский ирландец, а никакой не скандинав. Пошли!
* * *В сопровождении трех шведов – членов команды "Морячки", сохранявших верность своему судну и товарищам, – мы отправились в путь. Мы тихо прокрались боковыми улочками и, прошмыгнув в клуб с черного хода, тут же натолкнулись на взмокшего от волнения Неймана, который поведал нам, что ему осточертело отгонять от нашей раздевалки болельщиков-шведов.
По его словам, толпа этих самых болельщиков стремилась попасть в раздевалку и пожать руку Ларсу Иварсону перед тем, как он выйдет на ринг, чтобы отстоять доброе имя Швеции. Еще он сказал, что Хакон вот-вот отправится на ринг и нам надо поторапливаться.
Мы быстро пошли вперед по проходу. Публика с таким увлечением приветствовала Хакона, что, пока я не вышел на ринг, на нас никто не обратил внимания. Оглядевшись, я заметил, что зал набит до отказа – повсюду сидели и стояли скандинавы, а некоторые упрямо пытались протолкнуться внутрь, хотя свободного пространства уже просто не было. Никогда бы не подумал, что в южных морях водится столько скандинавов. Здоровенные блондинистые парни – датчане, норвежцы и шведы – орали от возбуждения, как быки. Похоже, вечер предстоял бурный.
