Роберт Говард - Голуби Ада
Обзор книги Роберт Говард - Голуби Ада
Говард Роберт
Голуби Ада
РОБЕРТ ГОВАРД
"Тень Зверя - 3"
"Голуби Ада"
(Перевод с англ Я. Забелина, 1997)
1
Грисвел проснулся и сел. Изумленно огляделся, пытаясь понять, где он. Сквозь окна сочился лунный свет. Комната, где он находился, - огромная, пустая, с высоким потолком и черным зевом камина, - казалась чужой, совершенно незнакомой.
Отойдя наконец ото сна, Грисвел вспомнил, что это за комната. Вспомнил и то, как он здесь очутился.
Рядом на полу спал его спутник. В тусклом сиянии луны Джон Браннер был едва различим.
Грисвел никак не мог понять, что его разбудило. И в доме, и снаружи царила тишина, и только издали, из глубины соснового бора, доносились жалобные крики совы. И все же Грисвел сумел поймать ускользавшее воспоминание: он проснулся от кошмарного сна, от невыносимого ужаса. Кошмар сгинул, но отвратительные картины ярко запечатлелись в мозгу.
А было ли это сном? Наверное, как же иначе? Но сновидения так причудливо переплелись с реальными событиями, что он не мог понять, где кончается действительность и начинается фантазия.
Похоже, во сне он вновь, и в мельчайших подробностях, пережил последние часы бодрствования. Сон начинался с того момента, когда Грисвел и Джон Браннер, решившие провести вместе отпуск, увидели дом, где сейчас находились. Дом чернел на фоне заходящего солнца - мрачный, старый, с галереями и балюстрадами. Фундамент утопал в кустарнике и сорняках, а крыша поднималась над огненной стеной заката, полускрытой темными соснами.
За день оба устали - их укачала тряская езда по лесным дорогам. Вид заброшенного старого дома подхлестнул воображение. Оставив автомобиль у дороги, они подошли к дому по тропинке, усеянной битым кирпичом. Пробираясь сквозь кустарник, увидели, как с балюстрады поднялась стая голубей и унеслась прочь, громко хлопая крыльями. Дубовая дверь чудом держалась на сломанных петлях. На полу в просторной темной прихожей и на широких ступенях лестницы, ведущей наверх в зал, лежал густой слой пыли. Пыль покрывала и головешки в большом камине.
Путники долго спорили, идти за хворостом или нет, и в конце концов решили обойтись без огня. Солнце заходило, быстро сгущалась тьма - черная, кромешная мгла соснового леса. Они знали, что в лесу водятся гремучие змеи, и обоим не хотелось бродить в потемках в поисках топлива. Поужинав консервами, они улеглись возле камина, завернулись в одеяла и мгновенно уснули.
Вот что приснилось Грисвелу.
Вновь перед ним высился мрачный дом на фоне застывшего над горизонтом темно-красного солнца. Вновь при их приближении с балюстрады поднялась голубиная стая. В сумрачной комнате он увидел два холмика на пыльном полу себя и своего друга под одеялами. И с этого мгновения сон оборачивался кошмаром. Грисвел заглядывал в просторную комнату, едва освещенную лунным светом. Окон в комнате не оказалось, и непонятно было, через какое отверстие просачивается лунный свет. Но Грисвел ясно увидел три неподвижных тела, висящих одно подле другого; они будили в душе ледяной страх. Он не слышал ни единого звука, но ощущал присутствие кого-то страшного, безумного, притаившегося в темном углу...
И вновь он проснулся в пыльной комнате с высоким потолком, возле большого камина...
Лежа под одеялом, он всматривался в глубину темного коридора наверху, из которого на лестницу падал луч лунного света. Там на седьмой от пола ступеньке стоял кто-то сгорбленный, темный, неразличимый. Смутно желтеющее пятно лица было обращено к ним, словно этот кто-то следил за Грисвелом и его спутником.
По венам побежал холодок страха, и Грисвел проснулся. Если, конечно, он спал.
Он протер глаза, Так же, как во сне, на лестницу падал луч света. И никто на ней не стоял. Тем не менее страх, вызванный видением, не покидал Грисвела. Кожу стянуло ознобом, ноги словно побывали в ледяной воде. Он протянул руку, чтобы разбудить Браннера, и замер.
С верхнего этажа донесся свист. Жуткий и вместе с тем нежный, мелодичный, он звучал все отчетливей. У Грисвела душа ушла в пятки, но не от мысли, что рядом кто-то посторонний. Пугало другое. Он и сам не понимал, почему так страшно.
Одеяла Браннера зашуршали. Он сел. Грисвел увидел, как его приятель медленно поворачивает голову к лестнице, будто прислушивается. Затем Браннер встал и, шаркая каблуками, направился к двери. Неторопливо вошел в нижний коридор и слился с тенями, теснившимися вокруг лестницы.
Грисвел лежал ни жив ни мертв от страха и смятения. Кто там, наверху? Кто свистит? В луче света появился Браннер. Он задрал голову, словно рассматривая на верхней площадке лестницы что-то невидимое Грисвелу. У Браннера было лицо лунатика. Он исчез из виду как раз в тот момент, когда Грисвел хотел окликнуть его, потребовать, чтобы возвращался.
Свист постепенно затих. Под размеренной поступью Браннера скрипели ступеньки. Вот он поднялся в верхний коридор - Грисвел слышал удаляющиеся шаги. Внезапно они стихли. Казалось, сама ночь затаила дыхание. В следующий миг тишину расколол ужасный вопль, и Грисвел вскочил, эхом вторя этому крику. Странное оцепенение, охватившее его и не отпускавшее до последней минуты, исчезло. Грисвел двинулся к двери и замер. Шаги возобновились. Браннер возвращался.
Он не бежал - поступь была еще уверенней, чем прежде. Вновь заскрипели ступеньки. В круге света появилась ладонь, скользящая по перилам. Затем Грисвел увидел вторую руку и задрожал - рука сжимала топор, а с лезвия капала что-то черное. Может быть, это не Браннер, а кто-то другой спускается по лестнице?
Нет! Браннер! Луч высветил фигуру целиком, и сомнения исчезли. Грисвел закричал, увидев бледное лицо мертвеца с остекленевшими глазами, залитое кровью из огромной раны на темени. Впоследствии Грисвел так и не сумел толком понять, как он выбрался из того проклятого дома. Остались лишь обрывки воспоминаний. Кажется, высадив пыльное, затянутое паутиной окно, он промчался по лужайке, путаясь ногами в траве, и выбежал на дорогу.
Впереди высилась черная стена сосен, луна плыла в кроваво-красном тумане. Грисвел не нашел в этой картине никаких подтверждений тому, что он остался в здравом уме, но потом увидел автомобиль - единственный маячок прозаической реальности в обезумевшем мире.
Но едва Грисвел дотронулся до дверцы, как услышал грозное шипение. Над чешуйчатыми кольцами, неподвижно лежащими на водительском сиденье, покачиваясь узкая голова на длинной выгнутой шее. Змея с присвистом шипела, выбрасывая в сторону Грисвела раздвоенный язык.
Вскрикнув, он повернулся и помчался по дороге. Он бежал, ничего не соображая, не глядя под ноги; парализованный страхом мозг полностью утратил способность мыслить. Остался слепой инстинкт - бежать, бежать, бежать, пока не придется упасть замертво. Прочь отсюда!
