Уилбур Смит - Божество реки
Мы повели их по выбитой повозками дороге высоко над рекой, где, по сообщениям наших шпионов, располагались основные силы конницы гиксосов. Шпионы снабдили нас также паролем первого отряда колесниц, а знатоки языка среди наших отвечали на оклики стражи.
Мы провели лошадей вдоль всего лагеря врага. По дороге начали отпускать животных по одному или маленькими группами, и они уходили к лошадям каждого из двадцати отрядов гиксосов. Мы шли так спокойно и естественно, что никто не заподозрил дурного: даже болтали и шутили с конюхами и погонщиками гиксосов.
Когда небо на востоке загорелось первыми лучами рассвета, мы, усталые, вернулись к пристани, где сошли на берег. Только одна ладья ожидала нас, так как остальные ушли обратно на юг, как только избавились от своего груза.
Мы поднялись на борт ладьи. Гун и остальные конюхи повалились спать прямо на палубе, а я остался стоять на корме и смотрел, как стены прекрасных Фив удаляются от меня, омытые чистым утренним светом.
Десять дней спустя мы вошли в порт Элефантины, сообщив обо всем фараону Тамосу, я поспешил в водяной сад гарема. Госпожа моя лежала в тени беседки. Она была так бледна и худа, что руки мои едва не задрожали, когда я кланялся ей. Лостра заплакала, когда увидела меня.
— Мне не хватало тебя, Таита. У нас осталось так мало времени.
ВОДА начала спадать, и Нил постепенно возвращался в русло. Поля освобождались от воды, покрывшись свежей черной грязью. Дороги начали просыхать, открывая путь на север. Скоро настанет пора пахоты и войны. Мы с Атоном беспокойно ждали сообщений из стана врага, тщательно изучая послания наших шпионов. Наконец получили нужные вести, которых так ждали и о которых молили богов. Быстрая ладья принесла их на крыльях северного ветра. Она причалила к пристани в третью ночную стражу, но мы с Атоном засиделись при свете светильников, и гонец застал нас в его покоях.
Я поспешил к царю с грязным кусочком папируса в руках. Стража получила приказ пропускать меня в любое время, но царица Масара остановила меня у занавешенной двери в спальню царя.
— Я не позволю тебе разбудить его. Царь устал. Он впервые за весь месяц лег поспать.
— Ваше величество, я должен видеть его. У меня строжайший приказ…
Пока мы спорили, низкий молодой голос позвал меня из-за занавески.
— Это ты, Таита? — занавеска отодвинулась, и царь встал передо мной во всей своей величественной наготе. Мужчина он был красивее многих, стройный и крепкий, как клинок голубого меча, и все части его мужского тела были настолько величественны, что я в его присутствии еще больнее чувствовал свое убожество.
— Что случилось, Тата?
— Сообщение с севера, из лагеря гиксосов. Ужасное поветрие обрушилось на ряды конницы гиксосов. Половина лошадей уже пала, тысячи других заболели страшной болезнью и умирают каждый день.
— Ты колдун, Тата. Как могли мы смеяться над тобой и твоими гну! — он схватил меня за плечи и посмотрел мне в глаза. — Ты готов ехать со мной навстречу славе?
— Готов, фараон!
— Так запрягай Утеса и Цепь и поднимай синий вымпел над нашей колесницей. Мы возвращаемся домой, в Фивы.
И ВОТ МЫ ВСТАЛИ перед городом ста ворот с четырьмя отрядами колесниц и тридцатью тысячами пехоты. Орда царя Салита расположилась перед нами, однако из-за спин множества врагов«Пальцы Гора» манили нас, и стены Фив сияли перламутром в лучах рассвета. Огромное войско гиксосов лежало перед нами, как чудовищная свернувшаяся змея, где колонна стояла за колонной, ряд за рядом. Наконечники копий блестели на солнце, золотые шлемы командиров сверкали в утренних лучах.
— Где же Апачан и его колесницы? — спросил фараон, и я посмотрел на тот «палец Гора», который стоял ближе к реке. Мне пришлось напрячь зрение, чтобы различить маленькие цветные лоскутки, двигавшиеся на башне.
— Апачан разместил пять отрядов в центре и шесть в резерве. Они прячутся за стенами города.
Я прочел сигналы шпиона, которого поставил на самую высокую из трех башен. Оттуда он сможет наблюдать за ходом сражения с высоты птичьего полета.
— Пять отрядов и шесть отрядов. Получается одиннадцать, Тата, — проворчал царь.
— А желтый душитель? — откликнулся я. — Он вывел на поле боя всех лошадей, какие еще держатся на ногах.
— Клянусь Гором, было бы хорошо, если бы ты оказался прав. Надеюсь, Апачан не приготовил нам какойнибудь сюрприз, — он коснулся моего плеча. — Однако кости брошены, их уже поздно менять. Мы должны сыграть эту партию так, как позволили боги. Поехали на смотр.
Я взял вожжи и выкатил свою колесницу перед войском. Царь показывал себя воинам. Его присутствие придаст им силы и бодрость. Я быстрой рысью вел колесницу вдоль передних рядов. Утеса и Цепь вычистили и расчесали им гривы, их шкуры блестели при солнечном свете, как полированная медь. Царскую колесницу украсили тонким золотым листом. Это была единственная уступка, на которую я согласился в своем стремлении к легкости.
Кузнецы молотками выковали лист тоньше папируса, и колесница потяжелела всего на сотню дебенов, однако вид у нее был ошеломляющий. Враг ли, друг ли смотрел на нее, у него не возникало сомнений, что перед ним колесница фараона, и в одних это вселяло мужество, а на других наводило страх. На высоком и гибком бамбуковом древке развевался синий вымпел, и воины приветствовали нас, когда мы проезжали мимо них.
В тот день, когда мы оставили Кебуи и началось Возвращение, я дал обет не стричь волос до тех пор, пока не принесу жертву в храме Гора в центре Фив. Теперь волосы мои отросли до пояса, седые пряди я закрасил хной, завезенной из земель, расположенных за рекой Инд. Огненно-золотая грива оттеняла мою красоту до совершенства. Я надел простую накрахмаленную юбку из белейшего полотна, а на груди у меня сверкало «Золото похвалы». Я не хотел отвлекать внимание от молодого фараона, поэтому не использовал грима и других украшений.
Мы проехали мимо отряда шилуков-копейщиков. Великолепные кровожадные язычники, как скала, держали центр нашего войска. Они приветствовали нас криками: «Каян! Тан! Каян! Тамос! » Страусиные перья их головных уборов волновались, как буруны порогов, когда они поднимали к небу копья, приветствуя нас. В самой гуще черных воинов я увидел Крата, он что-то кричал. Его слова потонули в реве десятков тысяч голосов, но я прочел по губам: «Мы с тобой еще напьемся до рвоты в Фивах, старый хулиган».
Шилуки расположились в глубину ряд за рядом и отряд за отрядом. Крат неустанно обучал их борьбе с колесницами — я помог ему разработать приемы. Помимо длинных пик, у каждого черного воина была связка дротиков и палка с кожаной петлей для их метания. Перед собой они вставили в землю заостренные деревянные колья, которыми ощетинились передние ряды. Колесницам гиксосов придется прорываться через этот колючий барьер, чтобы добраться до них.
