Уилбур Смит - Божество реки
Когда мы приближались к рядам врага, я поглядел на город. Облако пыли почти скрывало «Пальцы Гора», но я успел разглядеть два белых флажка на вершине башни. Это был предупредительный сигнал — я обернулся и посмотрел на восточные ворота города.
— Господин! — крикнул я и показал рукой назад. Царь посмотрел, куда я показывал, и увидел, как первый отряд колесниц гиксосов выходит из-за городских стен. Остальные последовали за ним, как колонна черных муравьев.
— Апачан бросает в бой резервы, чтобы спасти пехоту, — крикнул Мемнон, стараясь перекричать шум боя. — Еще мгновение, и он ударил бы нам во фланг. Отлично, Таита.
Нам пришлось оставить в покое пехоту, и мы, развернувшись грудью к врагу, понеслись на колесницы Апачана. Мы мчались на них по полю боя, усеянному разбитыми и перевернутыми колесницами, брошенными стрелами и дротиками, мертвыми и умирающими людьми и лошадьми. Когда мы начали сходиться, я привстал на подножке и посмотрел вперед. В движении вражеских колесниц было что-то необычное, и я не сразу понял, в чем дело.
— Господин! — закричал я. — Посмотри на лошадей! Они запрягли больных животных!
Грудь передних упряжек покрывал блестящий слой желтого гноя, струившегося изо рта и ноздрей. На моих глазах одна лошадь споткнулась и повалилась на землю, потянув за собой вторую.
— Сладчайшая Исида! Ты прав. Их лошади падут, так и не доскакав до нас, — ответил Мемнон. Он сразу увидел, что нужно делать, и с природной проницательностью воина и умением управлять войском развернул атакующие колесницы и в последний момент ушел от прямого столкновения с врагом.
Наш строй развернулся, подобно лепесткам распускающегося цветка, и помчался назад, к своей пехоте, уводя за собой колесницы врага и заставляя больных, задыхающихся лошадей скакать за нами из последних сил.
Мы неслись перед ними плотным строем. Их же ряды начали извиваться и распадаться на части. Более слабые лошади падали на землю, словно сраженные стрелами. Некоторые упряжки просто замедляли бег и останавливались, опустив головы, и гной тек на землю из лошадиных ртов блестящими желтыми жгутами.
К этому времени лошади отряда вельможи Акера уже выдохлись. Они выдержали две атаки подряд. Все еще преследуемый остатками отряда Апачана, Мемнон отвел их к расположению четвертого отряда Гуи, который стоял рядом с первым.
— Фараон! Первый отряд готов! Веди нас в бой! Во имя всех богов, веди нас в бой! — бессильно буйствовал Ремрем.
Мемнон даже не взглянул в его сторону. Я развернул колесницу рядом с Гуи. Несколько конюхов освободили из упряжи обливающихся потом лошадей и привели свежую пару. Пока уставший отряд вельможи Акера проходил мимо нас, мы развернулись в сторону приближающихся гиксосов.
— Ты готов, сотник Гуи? — крикнул ему Мемнон, и Гуи вместо ответа поднял лук.
— За Египет и Тамоса! — закричал он.
— Вперед, в атаку! — смеясь, крикнул Мемнон, и наши лошади рванулись с места.
Все шесть отрядов колесниц Апачана рассеялись по широкому полю. Половина колесниц вышла из строя, лошади либо пали, либо бессильно стояли, задыхаясь от гноя. Большинство упряжек едва передвигало ноги, спотыкаясь и хрипя. Однако многие колесницы еще могли вести бой.
Мы встретили их грудь к груди. В центре строя гиксосов мчалась высокая колесница, украшенная сверкающей бронзой. В колеснице стоял мужчина такого роста, что он, словно башня, возвышался за спиной возницы. На голове у него был высокий золотой шлем царского рода гиксосов, а черная борода, заплетенная цветными ленточками, развевалась по ветру, как стая красивых бабочек над цветущим кустом.
— Апачан! — окликнул его Мемнон. — Ты покойник.
Апачан услышал его и нашел глазами золотую колесницу в строю египтян. Он повернул в нашу сторону и понесся навстречу. Мемнон коснулся моего плеча.
— Подвези меня к этому бородатому борову. Пора поработать мечом.
Пока мы сближались, Апачан выпустил в нас две стрелы. Одну Мемнон отбил щитом, а от другой я увернулся, ни на секунду не отвлекаясь от управления упряжкой. Я внимательно следил за ужасными вращающимися ножами на колесах Апачана. Они могли перерубить ноги моим лошадям.
Мемнон с легким скрежетом вынул голубой меч из ножен у меня за спиной, и уголком глаза я заметил блеск клинка, когда он приготовился к бою.
Я повернул головы лошадей направо, чтобы сбить с толку возницу гиксоса, но как только они начали поворачивать, мгновенно рванул их в другую сторону. Я сумел объехать колесные косы совсем близко, а затем резко свернул к колеснице врага. Свободной рукой схватил абордажный крюк и перебросил его через борт вражеской колесницы. Теперь наши колесницы сцепились в одно целое, но я добился преимущества, так как мы стояли сзади гиксоса.
Апачан развернулся и попытался рубануть меня мечом, но я упал на колени и уклонился от удара, а Мемнон отбил удар своим щитом и взмахнул голубым клинком. Бронзовая стружка полетела от клинка Апачана, он, не веря своим глазам, сердито заорал и закрылся щитом от следующего удара голубого клинка.
Апачан был превосходным фехтовальщиком, но и ему было далеко до моего царя и голубого меча. Мемнон разрубил его щит на мелкие кусочки, а потом сильно рубанул по бронзовому клинку, когда Апачан попытался прикрыть им голову. Голубой клинок перерубил бронзу начисто, и у Апачана в руке осталась одна рукоять.
Он широко раскрыл рот и заревел. Задние зубы его были черными и гнилыми, слюна облаком полетела мне в лицо. Мемнон классическим колющим ударом закончил бой. Он вонзил острие голубого меча в открытый рот Апачана. Сердитый рев врага захлебнулся в потоке алой крови, хлынувшей из заросшей пасти.
Я обрубил веревку на абордажном крюке, и колесница гиксоса рванулась прочь. Лошадьми никто не правил, они понеслись, виляя из стороны в сторону, вдоль рядов бьющихся колесниц. Апачан вцепился в передок колесницы и продолжал стоять, умирая. Поток крови лился у него изо рта, заливая доспехи на груди.
Это зрелище вселило ужас в сердца вражеской конницы. Она попыталась выйти из боя на своих больных, спотыкающихся лошадях, но наши воины ехали рядом на своих колесницах и швыряли дротики. Мы преследовали врагов по всему полю, пока они не подошли на расстояние полета стрелы к своим лучникам, град стрел вынудил нас отвернуть.
— Битва еще не окончена, — предупредил я Мемнона, когда мы шагом поехали назад. — Мы разгромили колесницы Апачана, но пехота Беона еще цела.
— Отвези меня к Крату, — приказал фараон.
Я остановил колесницу перед плотным строем отряда шилуков, и Мемнон окликнул Крата:
— Бодр ли ты, вельможа?
