Джон Ле Карре - Сингл и Сингл
– Это должен быть кто-то из руководства, – предупреждает он ее, но она торопливо пролистывает страницы.
– Это ваш единственный паспорт, не так ли?
– Да, единственный, – без запинки отвечает его земное тело. И едва не добавляет: «моя милая».
– У вас нет двойного гражданства?
– Нет, только английское.
– С этим паспортом вы и путешествуете?
– Да.
– Грузия, Россия?
– Да.
– А откуда вы прибыли? Из Тбилиси?
– Нет. Из Стамбула.
– Вы хотите поговорить о том, что произошло с вами в Стамбуле? Или в Грузии?
– Я хочу поговорить с кем-то из руководства, – повторяет Оливер. Они идут коридором, забитым испуганными азиатами, которые сидят на чемоданах. Входят в комнату для допросов, без окон, с привинченным к полу столом, с большим зеркалом на стене. Словно в трансе, Оливер садится за стол, смотрит на свое отражение в зеркале.
– Я ухожу, чтобы прислать к вам кого-то из старших офицеров, – строго говорит женщина. – Паспорт я заберу, и вы получите его позже. Старший офицер подойдет к вам, как только сможет. Так?
Так. Разумеется, так, как же иначе? Проходит полчаса, открывается дверь, но вместо адмирала, сверкающего золотом эполет, входит светловолосый парнишка в белой рубашке и форменных брюках с чашкой сладкого чая и двумя пирожными.
– Извините за задержку, сэр. К сожалению, такое уж время. Рождество, все куда-то разбегаются. Офицер, который вам нужен, скоро подойдет. Как я понимаю, вы хотели поговорить с кем-нибудь из руководства.
– Да, хотел.
Юноша стоит чуть позади Оливера, наблюдает, как тот пьет чай.
– По возвращении домой нет ничего лучше, чем чашка хорошего чая, не так ли, сэр? – говорит он отражению Оливера в зеркале. – У вас есть домашний адрес?
Оливер называет адрес своего роскошного дома в Челси, юноша записывает его в блокнот.
– Сколько вы пробыли в Стамбуле?
– Пару ночей.
– Этого хватило, чтобы сделать там все, ради чего вы приезжали?
– С лихвой.
– Бизнес или развлечения?
– Бизнес.
– Бывали там раньше?
– Несколько раз.
– По приезде в Стамбул всегда встречаетесь с одними и теми же людьми?
– Скорее да, чем нет.
– Ваша работа связана с частыми поездками за границу?
– Иногда слишком частыми.
– Устаете, не так ли?
– Случается. Это зависит от многих факторов.
Земное тело Оливера начинает обуревать скука, появляется дурное предчувствие. «Не то время, не то место, – говорит он себе. – Хорошая идея, а вот выполнение скверное. Попроси вернуть паспорт, возьми такси, дома выпей виски, проспись и продолжай жить».
– А чем вы занимаетесь?
– Инвестициями, – говорит Оливер. – Управлением активами. Акциями. В основном в сфере отдыха.
– Где еще вы бываете? Помимо Стамбула?
– В Москве. Петербурге. Грузии. В общем, куда позовут дела.
– Кто-нибудь ждет вас в Челси? Вам надо кому-нибудь позвонить? С вами все в порядке?
– Не совсем.
– Мы не хотим, чтобы кто-то волновался из-за вашего долгого отсутствия, понимаете?
– Господи, да никто не волнуется, успокойтесь.
– У вас есть жена, дети?
– О, нет, нет, слава богу. Во всяком случае, пока еще нет.
– Подруга?
– То есть, то нет.
– Это наилучший вариант, не так ли? Когда они то есть, то нет.
– Пожалуй.
– Меньше проблем.
Больше. Юноша уходит, Оливер опять сидит один, но недолго. Открывается дверь, и входит Брок, с паспортом Оливера и в полной форме таможенника, единственный раз, когда Оливер видел его в форме, и, как потом он узнает, первый раз, когда Брок надел ее за более чем двадцать лет, в течение которых он выполнял работу, заметно отличающуюся от досмотра багажа и проверки паспортов. И лишь когда Оливер становится на несколько жизней мудрее, он может нарисовать себе Брока, который стоит за стеной, у зеркала скрытого наблюдения, прозрачного с обратной стороны, пока юноша ведет ни к чему не обязывающий допрос, и, не в силах поверить свалившейся на него удаче, натягивает на себя парадную форму.
– Добрый вечер, мистер Сингл, – говорит Брок и пожимает вялую руку Оливера. – Или позволите звать вас Оливер, чтобы не путать с вашим достопочтенным отцом?
* * *Зонтик состоял из зеленых и оранжевых сегментов. Оливер сидел под зеленым, отчего его крупное лицо приобрело землистый оттенок. А вот лицо Брока под соломенной шляпой сияло, а его глаза лучились весельем.
– И кто подсказал Тайгеру, где тебя искать? – По тону чувствовалось, что ответа на вопрос не требуется. – Он же не телепат, не так ли? И не всемогущ. Но у него везде есть уши, не так ли? Кто же проболтался?
– Возможно, ты, – без дипломатической тонкости ответил Оливер.
– Я? С какой стати?
– Возможно, чтобы добыть новую информацию.
Улыбка не сползает с лица Брока. Он оценивает свое сокровище, проверяет, что случилось с ним за те годы, которые оно пролежало без дела. «Ты стал старше на одну женитьбу, одного ребенка и один развод, – думает он, – а я, слава богу, остался при своих». Он ищет признаки усталости в Оливере и не находит. «Ты – законченное творение и не знаешь этого, – думает он, вспоминая других информаторов, которых ему приходилось доводить до ума.
– Тебе кажется, что мир придет и изменит тебя, но этому не бывать. Ты останешься таким, какой есть, до самой смерти».
– Может, у тебя есть новая информация, – добродушно парирует Брок.
– Да, конечно. «Мне недоставало тебя, папа. Давай поцелуемся и помиримся. Кто прошлое помянет – тому глаз вон». Само собой.
– Ты мог это сделать. Зная тебя. Тоска по дому. Чувство вины. В конце концов, как мне помнится, ты несколько раз менял решение насчет положенных тебе денег. Сначала вроде бы взял. Потом отказался, нет, Нэт, ни за что. Потом согласился, хорошо, Нэт, я их возьму. Я думал, ты и с Тайгером мог сделать U-образ-ный поворот.
– Ты прекрасно знаешь, что деньги я взял только для Кармен! – рявкнул Оливер из-под зеленого сегмента зонтика.
– Эти деньги тоже только для Кармен. Пять миллионов. Я подумал, может, ты и Тайгер пошли на сделку. Тайгер дает деньги, Оливер – любовь. Пять миллионов, положенные на счет Кармен, – веский аргумент для восстановления семейных отношений. Есть ли логика в обратном? Насколько я понимаю, нет, по крайней мере для Тайгера. Это же не тот случай, когда он прячет мешок с пятерками в семейный тайник? – Нет ответа. Его и не ждали. – Он не может вернуться годом позже с лопатой и фонарем и откопать их, если они ему вдруг понадобятся, не так ли? – Молчание. – Даже Кармен сможет их взять чуть ли не через четверть века. Так что же Тайгер купил себе за пять миллионов фунтов? Его внучка никогда о нем не слышала. Если ты добьешься своего, никогда не услышит. Он должен был что-то купить. Вот я и подумал, может, он купил нашего Оливера… почему нет? Люди меняются, подумал я, любовь покоряет все. Может, ты действительно поцеловался и помирился с отцом. Многое возможно, если подсластить горькую пилюлю пятью миллионами фунтов.
Совершенно неожиданно Оливер вскинул руки, словно сдаваясь, потянулся, пока не начали хрустеть суставы, потом позволил им бессильно упасть.
– Ты мелешь чертову чушь и прекрасно это знаешь, – беззлобно ответил он Броку.
– Кто-то ему сказал, – настаивал Брок. – Иначе он бы не смог найти тебя, Оливер. Какая-то птичка что-то чирикнула ему на ухо.
– Кто убил Уинзера? – спросил Оливер.
– Я, между прочим, нисколько не удивлен, знаешь ли. Да и кандидатов сколько угодно. Среди важных клиентов «Хауз оф Сингл» больше негодяев, чем во всей «Галерее преступников» Скотланд– Ярда. Как я понимаю, такого следовало ждать от каждого.
«Его никогда не обскачешь, – думал Брок, глядя на пунцовое лицо Оливера, – ему не задуришь голову, его не проведешь, он давным– Давно просчитал самые худшие сценарии, которые могут выпасть на его долю. И тебе остается лишь сказать, какие из них действительно обернулись реальностью». Некоторые из коллег Брока, общаясь с информаторами, вели себя как господь бог, вещающий простым смертным. Брок никогда себе этого не позволял, во всяком случае с Оливером. С ним Брок чувствовал себя гостем, которого терпят, но в любой момент могут и попросить.
– Насколько мне известно, его убил твой друг Аликс Хобэн из венской «Транс-Финанз». Причем не один, в компании своих друзей-бандитов. Проделывая все это, он не отрывался от сотового телефона. Мы думаем, докладывал о каждом своем телодвижении. Только мы этими сведениями ни с кем не поделимся, потому что не хотим привлекать ненужного внимания к «Хауз оф Сингл».
Оливер ожидал продолжения, но, наткнувшись на молчание, уперся локтем в большое колено, положил подбородок на ладонь, пристально посмотрел на Брока.
– «Транс-Финанз», как мне помнится, «дочка», сто процентов акций которой принадлежали материнской компании, «Ферст флэг констракшн компани оф Андорра», – проговорил он сквозь обхватывающие рот пальцы.
