Густав Эмар - Медвежонок Железная Голова
— Я никогда не забуду, — с достоинством ответил испанец, — что вам мы обязаны свободой. Взамен обещаю вам щадить каждого французского пленного, который окажется в моей власти.
— Принимаю ваше обещание, сеньор, и считаю себя вполне вознагражденным.
— Не забывайте, кабальеро, — по своему обыкновению бесцеремонно вмешался в разговор Польтэ, — что если с проводником, которого я вам даю, что-нибудь случится, за это ответят жизнью десять солдат.
— Разве эти бедные солдаты останутся в плену? — с живостью спросил испанец.
— Если только вы не согласитесь заплатить выкуп.
— Без сомнения. Сколько вы требуете за них?
— Пятьдесят пиастров за каждого, — отчетливо проговорил Польтэ.
— Согласен, но вы же понимаете, что при мне этих денег нет. Клянусь честью и словом дворянина, завтра, через два часа после рассвета, мой гонец вручит вам оговоренную сумму, то есть две тысячи пятьсот пиастров.
— Как только деньги окажутся у меня в руках, солдатам будет возвращена свобода.
— Разве вы не верите моему слову? — надменно вскричал испанец.
— Напротив, но предпочитаю деньги; давайте пиастры — получите солдат.
— Не устроить ли нам этого дела между собой, брат? — в свою очередь вмешался Медвежонок.
— То есть как же это?
— Если ты будешь согласен, то я поручусь за этого господина.
— Ты с ума сходишь; тебя обманут.
— Ба! Велика важность.
— Как хочешь, если так, но я умываю руки.
— Позвольте, сеньор кабальеро, — перебил испанец, — благодарю вас за предлагаемое поручительство, но я не принимаю его. Я докажу вашему товарищу, что больше доверяю ему, чем он мне.
С этими словами он вынул из камзола футляр.
— Вот, — продолжал он, — несколько бриллиантов, которые мне удалось скрыть от флибустьеров. Оставьте их у себя, сеньор кабальеро, и отдайте тому, кто привезет условленную сумму.
Польтэ открыл футляр и рассмотрел бриллианты взглядом знатока.
— Тут больше чем на миллион, знаете вы ли это? — спросил он.
— Их стоимость — четыреста тысяч пиастров, — холодно ответил испанец.
— И вы доверяете их мне?
— Почему же нет? Я полагаюсь на вашу честь.
— Возьмите назад ваш футляр, — заявил, возвращая его, Польтэ, пристыженный уроком, — пленники свободны. Вы пришлете выкуп, когда вам угодно.
— Хорошо. Благодарю, — просто сказал испанец. Спустя минуты две дамы садились на лошадей и бывшие пленники, молча раскланявшись с Береговыми братьями, отправлялись в путь, предшествуемые слугой буканьера.
Проезжая мимо капитана, донья Эльмина слегка наклонилась в седле и прошептала одно слово:
— Recuerdo!6
Капитан молча и почтительно поклонился, после чего следил глазами за небольшой вереницей удалявшихся путников, пока те не скрылись из виду. Когда же испанцы наконец исчезли за поворотом извилистой тропы, флибустьер подавил вздох и в глубокой задумчивости направился к своим товарищам.
В тот же вечер слуга Польтэ вернулся с пятью тысячами пиастров — сумма, ровно вдвое превышающая оговоренный выкуп.
На другое утро Тихий Ветерок и Железная Голова, дружелюбно простившись с буканьером, возвратились в Пор-Марго.
Недели, месяцы, год и наконец другой миновали, а капитану, несмотря на все поиски, не удалось добиться каких-либо известий о донье Эльмине; характер его, и без того мрачный по природе, стал еще более замкнутым. Исчезла надежда, хотя и слабая, которую он лелеял до той поры.
Донья Эльмина забыла его! Однако не она ли шепнула ему, при расставании нежное, исполненное таких пленительных обещаний слово:
— Recuerdo!
Однажды вечером он, по обыкновению грустный и задумчивый, бродил по берегу гавани Пор-Марго, когда человек, показавшийся ему знакомым, хотя он не мог припомнить, где видел его, остановился с поклоном перед ним.
— Кто вы и чего хотите? — спросил Медвежонок.
— Капитан, я слуга Польтэ. Хозяин приказал мне доставить вам эту бумагу, которую он получил вчера через час после заката.
Сердце капитана сжалось от тайного предчувствия. Он взял бумагу дрожащей рукой и развернул ее. Ему было достаточно одного взгляда, чтобы убедиться, что предчувствие не обмануло его: на бумаге он увидел свою собственную печать на черном сургуче и три слова:
Картахена. Сейчас. Опасность
— Твой хозяин ничего не велел передать на словах? — спросил он слугу.
— Он приказал вам сказать: «Куда направится капитан, туда и я с ним; не позднее завтрашнего утра я буду у него».
— Благодари хозяина и скажи, что я буду ждать. Вот тебе за труды.
И, сунув руку в карман, флибустьер вынул несколько пиастров.
Слуга принял их, поклонился и ушел.
На другое утро согласно своему обещанию явился Польтэ. Это было в четверг.
Капитан немедленно приступил к вербовке людей; в пятницу утром все было кончено.
Флибустьер не знал, какою рода опасность грозила донье Эльмине, но полагал, что она была велика, если испанка решилась прибегнуть к его помощи.
Итак, не давая себе времени даже на размышления, он поспешно приготовился к экспедиции.
Прежде всего надо было поспеть в Картахену, а там уже и решать, что предпринять.
Вполне возможно, обстоятельства сложатся так, что он составит план действий сообразно с ними.
Медвежонок Железная Голова много выстрадал и потому веровал.
Он надеялся.
На что именно — он не смог бы сказать; он надеялся, пожалуй, на невозможное…
Впрочем, не так ли всегда бывает в любви?
Не признаваясь в том самому себе, капитан любил.
Он безумно любил девушку, виденную мельком, одно мгновение, но чей образ навеки запечатлелся в его сердце.
Вся его жизнь сосредоточилась в этой страсти, сила которой пугала его и очевидная недоступность которой — увы! — приводила в бешенство.
И тем не менее, повторяем, он надеялся!
Сообразно с этим и действовал.
Но так как таинственные приготовления в поход наделали шуму в Пор-Марго, то он решил прекратить все пересуды и заставить замолчать всех сеющих более или менее нелепые слухи по поводу экспедиции.
Существовало лишь одно действенное средство закрыть рот болтунам — это дать им пищу.
На том Медвежонок и остановился. Впоследствии он имел достаточно веский повод радоваться, что принял такую меру.
Была пятница.
Медвежонок пригласил вожаков флибустьеров на большой пир, имея в виду немедленно по его окончании сняться с якоря.
Вот почему, как мы говорили в начале этого правдивого рассказа, 13-го сентября 16… года в «Сорванном якоре» устраивался кутеж на флибустьерский лад, то есть до победного конца.
