Исуна Хасэкура - Волчица и пряности. Том 16. Солнечная монета. Книга 2 из 2.
– Ммм… да, из него получился бы отменный воин. Однако я уверен, что у него не тот характер, чтобы выполнять приказы. Он может сотрудничать с другими даже в самом безумном плане, если это в его интересах. Но если его интересы потребуют предать, он предаст, каким бы дружелюбным ни был до того. Это типично для многих, от кого что-то ожидают, и в самых разных краях.
Описание Ив получилось таким точным, словно Мойзи видел ее собственными глазами.
Рувард недовольно поднял бровь, однако, увидев, что Лоуренс кивнул, он тяжело вздохнул, точно ребенок, которого прервали в самом разгаре игры.
– Значит, он предал и тебя, господин Лоуренс.
– Сначала в роли разменной монеты оказалась Хоро, а потом – я и глазом не успел моргнуть, как и моя жизнь оказалась на кону.
Мойзи сунул в рот остатки своего хлеба, Рувард присвистнул.
– Торговцы меня пугают. И от того, что выглядят они совсем не страшными, пугают вдвойне.
Он кинул взгляд на корзинку, где спал Хильде, и продолжил:
– Есть предел тому, каким длинным мечом человек способен махать. Но тому, что торговец способен написать на бумаге, предела нет. Здесь и сейчас они потерпели неудачу, но когда-нибудь, возможно, торговцы в самом деле будут править миром.
Левая рука Руварда уже какое-то время держалась за рукоять меча.
Он смотрел на Хильде, как король, раздумывающий, не зарубить ли младенца, пока тот не вырос и не отобрал у него трон.
– Может быть, и так, но случится это не сегодня. Значит, мы должны сражаться, пока этот день не настанет.
При этих словах Мойзи Рувард поднял бровь с легким раздражением.
Как ребенок, которому сказали, что жизнь нельзя отбирать просто так.
– Однако смута в северных землях меня немного беспокоит, – и Рувард выпустил рукоять меча. – Я не думаю, что сейчас, когда они набрали такой ход, кто-нибудь может их остановить. Я слышал, что их враги собираются в Сувернере, но это бесполезно.
Так опытный наемник оценил город, в который Хильде хотел послать письма с просьбой о помощи.
Значит, если Лоуренс решит доставить туда письма, он и вправду лишь зря подвергнет себя опасности. Это была себялюбивая мысль, но, как только Лоуренс нашел себе оправдание, на душе у него немного полегчало.
– Интересно, что собирается делать госпожа Хоро. Быть может, ей по силе хоть немного притормозить эту свару?
Хоро уже приняла решение. Конечно, вмешиваться она не станет. Она поступит как баран Хьюг, торговец картинами, – будет следить за тем, как течет время, и притворяться, что ничего не видит.
Лоуренс покачал головой. У Руварда лицо стало таким, точно у него заболело в груди. Он погладил подбородок и кивнул.
– Это трудное решение, но принять его было необходимо. Она поистине впечатляет.
– Мы тоже должны делать все, чтобы не опозорить свой флаг, – сказал Мойзи.
– Должны и будем. Но сначала мы начнем наступать другим путем, а там будет видно.
Он сказал «отступление», не произнеся этого слова. Похоже, ему вправду очень нравилось это выражение.
– Хотя неплохо и ночной марш устроить, давно у нас такого не было. Хорошо бы только погода осталась ясная, – и Рувард поднял глаза к небу, прикрыв их рукой, как козырьком, словно сейчас был ясный день.
В холодном ночном небе не было ни облачка, и лишь красивые звезды подмигивали с высоты.
– Снег еще ничего, но вот дождь создал бы проблемы.
Наемники справились бы со снегопадом. Но чтобы облака сгустились настолько, чтобы пошел дождь, должно было бы не по сезону потеплеть.
Эта мысль и заставила Лоуренса сказать то, что он сказал. Однако Рувард лишь рассмеялся и, склонив голову набок, ответил:
– Ни снег, ни дождь меня не волнуют. Волнует меня, увидим ли мы восход.
– Восход?
– Да. Люблю смотреть на восход, когда мы идем ночным маршем. Знаешь – даже если все вымотаны после боя, никто не жалуется. Люди идут всю ночь, у всех в головах мысли: «Что с нами будет?», «Есть ли впереди облегчение?», «Почему с нами это случилось?» и так далее – лучше всего, когда так.
Столь прочувствованная речь Руварда вызвала на лице Мойзи неловкую улыбку.
– Кровь и пот – как мухи, привлеченные к трупу запахом смерти: их невозможно отогнать. Когда тьма прилипает к твоим рукам, она остается, как кровь: ее невозможно стряхнуть. Но как только появляется солнце, все это оказывается смыто вмиг. Когда ты видишь восход… – Рувард прикрыл глаза, словно вспоминая этот самый момент, и сделал небольшую паузу в своей оде. – …Ты понимаешь, что не можешь оставить жизнь наемника.
Несомненно, они так думали в первую очередь потому, что их благосостояние зависело от бесконечных войн.
Им действительно просто необходимо было уметь отсекать от себя все плохое. И это, должно быть, очень приятное чувство.
Но Лоуренс как торговец предпочел бы действовать до того, как ситуация станет отчаянной, если это вообще возможно.
– Что ж, на этот раз, похоже, мы увидим особенно красивый восход.
Оставив город, они тем самым бросили вызов компании Дива, однако никаких признаков преследования видно не было. Вдобавок Рувард и Мойзи говорили, что на них не нападут без какого-либо повода.
Так они без особого труда придут в Реноз и там встретятся с Хоро, которая уже должна была быть недалеко.
Когда Хильде окажется в Ренозе вместе с ними, он, конечно, успокоится и сделает правильные выводы.
Тогда и настанет подходящее время подумать, что делать дальше.
Хорошо бы все-таки отвезти Хоро в Йойтсу; но, если она его простит, Лоуренс предпочел бы сперва закрыть свои дела. Это означало бы приличный крюк, однако есть много мест, куда бродячий торговец должен наведаться, прежде чем весна полностью вступит в свои права.
И если он и Хоро собираются начать новую жизнь вместе, ему нужно будет много с чем разобраться.
– Что ж, животы мы набили, пора двигаться, – заявил Рувард, и Мойзи медленно встал.
Путешествовать вместе с бандой наемников… Даже ночное путешествие в компании привидения казалось Лоуренсу более реалистичным. Ему хотелось смеяться над абсурдом ситуации. Однако в его повозке ехал правая рука владельца торгующей металлами компании невиданного размера. Более того, он, чьим истинным обликом был кролик, сражался за то, чтобы принести мир северным землям.
И все это стало возможным благодаря случайной встрече.
Однако в конечном счете мир – это ткань, нити в которой тянутся от человека к человеку; сила каждого отдельного человека невелика. Как заметил Рувард, даже этот «блистательный торговец попался».
Конечно, грандиозность его доходов словно рисовала у него над головой божественный нимб, как будто все, к чему он прикасался, обращалось в золото, – однако на самом-то деле ничего подобного не было.
