Жюль Верн - Матиас Шандор
– А если бы я не снял её с шеи голубя, она никогда не попала бы в ваши руки…
– Во всяком случае, никто не может заподозрить, что это мы сообщили полиции…
– А если осуждённые что-нибудь и подозревают…
– Ни родные, ни друзья их больше не увидят…
– До завтра, Саркани…
– До завтра, Силас Торонталь…
Тут голоса затихли, и вдали послышался стук запираемой двери.
– Саркани!.. Силас Торонталь! – воскликнул граф Шандор. – Так вот это кто!
Побелев, он смотрел в глаза друзьям. Сердце его на мгновение остановилось, словно сжатое спазмой. Яростно сверкавшие глаза с расширенными зрачками, втянутая в плечи шея, напряжённая поза – всё указывало на то, что графа охватил бешеный приступ гнева.
– Так вот это кто! Мерзавцы! Так это они! – повторял он, и из груди его вырвался хриплый звук, похожий на рычание.
Затем он выпрямился, огляделся вокруг и стал взволнованно шагать по камере.
– Надо бежать! Бежать! – восклицал он. – Бежать во что бы то ни стало!
И этот человек, не пожелавший защищать свою жизнь и готовый через несколько часов бесстрашно встретить смерть, был теперь поглощён одной лишь мыслью – жить, жить для того, чтобы покарать двух предателей – Торонталя и Саркани!
– Да! Мы должны отомстить! – воскликнули Иштван Батори и Ладислав Затмар.
– Отомстить? Нет! Свершить правосудие!
Весь характер графа Шандора выразился в этих словах.
6. ПИЗИНСКАЯ КРЕПОСТНАЯ БАШНЯ
Пизинская крепость – одно из самых интересных оборонительных сооружений, воздвигнутых в средние века. У этого феодального замка очень внушительный вид. В его просторных сводчатых залах недостаёт только рыцарей, в его стрельчатых окнах глаз ищет прекрасных дам в длинных расшитых платьях и в остроконечных головных уборах, у бойниц на его зубчатых стенах, у амбразур в его галереях и у решётки подъёмного моста хочется видеть воинов, вооружённых самострелами и арбалетами. Каменное строение нигде не повреждено. Но комендант крепости в австрийской военной форме, солдаты в современных мундирах, сторожа и тюремщики, не сохранившие своей старинной жёлто-красной одежды, вносят фальшивую ноту в этот великолепный памятник минувшей эпохи.
Из крепостной башни этого замка и задумал бежать граф Шандор в последние часы перед казнью. Поистине безумная затея, ведь заключённые не знали даже, что за башня служит им тюрьмой, не имели понятия, по какой местности придётся им пробираться после побега!
Впрочем, их полное неведение, пожалуй, было даже к лучшему. Будь они более осведомлены, они, наверно, остановились бы перед предстоящими им трудностями, вернее перед этой невыполнимой задачей.
Не потому, что местность в Истрийской провинции не благоприятствует побегу, напротив – в каком бы направлении ни двинулись беглецы, они могли бы за несколько часов добраться до морского берега. И не потому, что улицы города Пизино слишком строго охраняются и беглецов могли бы сразу схватить. Но побег из крепости, а тем более из башни, где были заперты заключённые, считался до тех пор совершенно невозможным. Это никому не могло даже прийти в голову!
Вот каково было расположение и внутреннее устройство крепостной башни в Пизино.
Эта башня стоит на возвышенности, на самом краю города. Если облокотиться на перила, которыми обнесена площадка у подножия башни, взору открывается глубокая пропасть, крутые склоны которой густо поросли плющом. На этих склонах нет ни одного выступа. Никаких ступеней, по которым можно было бы спуститься на дно ущелья. Никакой площадки, где можно было бы передохнуть. Ни малейшей точки опоры. Только неглубокие извилистые трещины пересекают поверхность скал, разделяя пласты осыпающихся горных пород. Эта бездна пугает и притягивает, и всё, что падает в неё, исчезает навек.
Над этой пропастью возвышается боковая стена башни, кое-где прорезанная маленькими отверстиями – оконцами камер, расположенных на разных этажах. Если бы узник выглянул в такое оконце, он отшатнулся бы в ужасе или у него закружилась бы голова и он свалился бы вниз! А что стало бы с ним после падения? Он либо разбился бы насмерть об острые утёсы в глубине, либо погиб в бурном потоке на дне пропасти, который унёс бы его тело неизвестно куда.
Это ущелье местные жители называют Буко. Оно служит руслом реки Фойбы. Река эта во время половодья с силой низвергается в громадную пещеру, прорытую ею в скалах, на которых раскинулся город. Куда она несётся дальше? Никто не знает. Где она появляется вновь? Никому не известно. Невозможно определить ни длину, ни высоту, ни направление этой пещеры, или, вернее, туннеля, прорытого рекой в глине и сланцах. Кто знает, не разбиваются ли её воды о сотни каменных устоев, о целый лес опор, на которых покоится громадный фундамент крепости и даже весь город? Когда уровень воды в реке спадал, находились смельчаки, спускавшиеся в лёгком челноке по течению Фойбы и проникавшие в этот тёмный туннель; но своды пещеры нависали так низко, что им приходилось вскоре поворачивать назад. В конце концов об этой подводной реке так ничего и не узнали. Быть может, она исчезала в какой-нибудь подземной трещине или вливалась в Адриатическое море!
Вот каково было ущелье Буко, о существовании которого граф Шандор даже не подозревал. А так как бежать можно было только через окно камеры, пробитое в стене над самой бездной, то он должен был встретить там такую же верную смерть, как и во дворе крепости в день казни.
Ладислав Затмар и Иштван Батори ждали, когда придёт время действовать, готовые или пожертвовать жизнью и помочь графу Шандору бежать, или последовать за ним, если это не осложнит его задачу.
– Мы убежим все трое, – сказал Матиас Шандор, – а там расстанемся, если будет нужно.
На городской башне пробило восемь. Осуждённым оставалось жить всего двенадцать часов.
Сумерки сгущались, ночь обещала быть очень тёмной. По небу медленно ползли свинцовые тучи. Воздух был тяжёлый, влажный; дышалось с трудом. Надвигалась гроза. Над лежащим в котловине городом скопились густые испарения, и создались благоприятные условия для разряда атмосферного электричества. Молнии ещё не сверкали, но вдалеке, за горными грядами, уже слышались глухие раскаты грома.
Обстоятельства, казалось, благоприятствовали побегу, если бы только под ногами беглецов не зияла бездна, о которой они не подозревали. Тёмная ночь скроет беглецов. Грохот грозы заглушит всякий шум.
Как сразу же заметил граф Шандор, бежать можно было только через окно камеры. Взломать замок или высадить окованную железом дубовую дверь – нечего было и думать! К тому же всё время слышались мерные шаги часового, ходившего взад и вперёд по каменным плитам коридора. Да и выбравшись из камеры, как пробраться по сложному лабиринту переходов крепости? Как выйти за опускавшуюся решётку, как перейти подъёмный мост, – ведь они несомненно строго охраняются сторожевыми постами? А со стороны Буко не было часовых. Зато Буко охраняло эту стену башни лучше всякого отряда караульных!
