М. Протусевич - Дело Эрбэ и К°
— Как у вас дела на фронте, — спрашивал он в надежде, что ответ окончательно подтвердит его мнение, но Валико был осторожен.
— Затишье, кажется.
Один раз только за весь переезд на горизонте показался дымок парохода и они пересекли белесоватую полоску — след от судна. На четвертые сутки показались туманные очертания гор и в полдень, под легким норд-остом, входили они в Новороссийский порт. Выехавший катер особого отдела провел их мимо мола и около четвертой пристани фелюга, бросила якорь, ожидая осмотра. Валико никогда еще не был в Советской России и с любопытством глядел на новых людей, так решительно и уверенно делавших свое дело на берегу.
После докторского опроса сотрудники особого отдела, три военмора и два портовых рабочих, запросто поздоровавшись с Мамедом, уже не в первой наезжавшим в Новороссийск, обратились с вопросом к Валико: но тот, помня наставления Андрея, стал нарочито громко рассказывать какую-то нелепую историю и, сбившись, понес такую околесицу, что один из моряков, махнув рукой на все объяснения, и повел его в особый отдел. Мамед, что-то шептавший во время допроса одному из матросов, ехидно посмотрел ему вслед. По дороге Валико заметил небольшую юркую фигуру, с бегающими колючими глазками и неспокойным лицом, испуганно смотревшую на него.
— Кого это вы, товарищ, ведете, — спросил маленький человек, подходя к конвоиру.
— А вам, товарищ Кириакопуло, обязательно все нужно знать, — отозвался моряк. Не видите разве, беляка заполучили с турецкой фелюги.
— «Кириакопуло» — мелькнуло в голове у Валико. Не тот ли самый?
А Кириакопуло точно ударило: «не ко мне ли?» И, заметив, что задержанный смотрит на него, дружно подмигнул и злобно покосился в сторону матроса.
Валико насторожился. Когда они вошли в караульное помещение и сопровождающий докладывал о приводе, Валико нагнулся к греку и шепнул ему пароль Войтинского.
Юркие глаза Кириакопуло забегали по всем углам и, боязливо озираясь, он произнес отзыв.
— У вас при себе «вредные» бумаги есть. Давайте скорей.
Валико замялся, но в этот момент его вызвали в другую комнату.
Короткий разговор с комендантом, недоверчивые вопросы и, наконец, телефонный звонок к Клячко.
В то время, как посланный по делам в город Кириакопуло бегал по улицам, путая все поручения и лихорадочно обдумывая план освобождения Валико, тот подробно и обстоятельно описывал Клячко план захвата Новороссийска белыми. Один из пакетов Войтинского, адресованный «Парикмахеру», содержал ряд ценнейших документов. Были точно указаны предполагаемые места высадки десанта и давались определенные инструкции.
Над столом нависло несколько фигур, сосредоточенно разглядывавших карты побережья.
Молчание нарушали только взволнованные восклицания и короткие вопросы. Судя по письму, до десанта оставалось около месяца.
— Однако, кто же этот «парикмахер», — спросил Клячко, когда общая картина готовящегося наступления стала ясна.
— Один из ваших сотрудников, — ответил Валико, обращаясь к Бондаренко, начальнику особого отдела, — некий Кириакопуло.
— А, черт, — опомнился первый Бондаренко и, вскочив, как ужаленный, с силой хватил кулаком по столу. Он сейчас в городе, нужно послать за ним.
В комнате наступила давящая тишина. Всем было ясно, что значит иметь шпиона в такой организации.
— Тише, тише, товарищ, — остановил его Валико, — грек никуда не убежит: он видел, что я арестован и, без сомнения, захочет со мной снестись. Кроме того, в этих бумагах только одна сторона дела.
— Товарищ прав, поддержал Клячко, — представьте это дело нам.
И, переговорив вполголоса с Бондаренко и Валико, Клячко ушел.
Валико был отведен в одиночную камеру и к вечеру его посетил Кариакопуло. Худощавое лицо грека дергалось в хитрую усмешку.
— Вы спасены, — объявил он Валико, — я назначен следователем и ваше дело поручено мне. Вас уже обыскивали.
— Да, но ничего не нашли. Адресованное вам письмо я запрятал на фелюге.
— Но ведь турок мне не поверит: он сразу увидит, что я грек.
— Да, Пожалуй, вы правы, Мамед ярый кемалист. Постарайтесь освободить меня.
Кириакопуло задумался. Затем спросил:
— Что вы им говорили?
— Говорил что — моторист, у белых не служил, еду на родину.
— Ну тогда я вас удостоверю и поручусь. Я здесь пользуюсь большим уважением и мне сразу поверят.
И, самодовольно причмокнув языком, Кириакопуло скрылся за дверьми.
На следующее утро караульный начальник вызвал Валико к коменданту и тот, проделав всю процедуру освобождения, отпустил его на все четыре стороны.
Кириакопуло уже ждал в условленном месте. Нетерпеливо распечатав письмо и прочтя точные указания места и времени десанта, он улыбнулся; но затем побледнел и выронил листы на пол: в дававшихся ему инструкциях от него требовали быстрых и решительных действий, сопряженных с большим риском, а вот этого-то последнего Кириакопуло никогда не любил.
— Я знаю содержание этого письма, — сказал ему, еле сдерживая смех, Валико. — Десант будет высажен через два дня и мне поручено помочь вам во всей этой операции, так что часть работы вы сможете возложить на меня.
— Да, да… бормотал Кариакопуло— очень много дел в городе… я не могу выехать… мое отсутствие заметят…
— Я в полном вашем распоряжении.
— Ну, тогда вы поедете в горы, — обрадовался трусливый шпион, — и переладите «зеленым» диспозицию. Вы человек, военный, помогите-ка составить ее.
Поработав около часа над картой, Валико знал точное расположение «зеленых» отрядов и под его диктовку, в соответствии с только что прочитанными инструкциями, была составлена диспозиция.
Кириакопуло облегченно вздохнул, развалился на кресле и, расставив циркулем свои короткие ноги, начал обдумывать план переезда на конспиративную квартиру...
Кириакопуло погнал рысью.
В это время Валико и Клячко встретились за широкими постройками складов около мола.
Клячко стоял неподвижно, точно в землю врос. И, сдвинув брови, напряженно слушал. На только что закончившемся заседании ему было поручено провести план захвата белозеленых, и он сосредоточенно взвешивал все шансы на успех.
— И так, по нашей диспозиции шоссе у моста и «Волчьи Ворота» под Геленджиком послезавтра на рассвете будут заняты зелеными, — говорил, волнуясь, Валико, — хватит ли у вас сил, чтобы встретить их сразу и достойно.
Клячко с минуту помолчал, потом дернул бровью, скосил глаза и переступил с ноги на ногу.
— Езжайте скорей, Валико, и завтра к утру возвращайтесь. О достойной же встрече не беспокойтесь.
