Луи Буссенар - Приключения в стране львов
На другой день шлюпка отчалила с первыми лучами солнца. Утесов было меньше, плыть стало легче. Фрикэ опять расспрашивал встречных лодочников, но беглецов никто из них не видал. Это его удивило. Впрочем, река была еще достаточно широка, и они могли проплыть, держась другого берега и оставаясь незамеченными.
Фрикэ к радости узнал, что скоро шлюпка минует ту границу, с которой прекращается влияние прилива и отлива, нагоняющих сырой, насыщенный испарениями туман. Этот туман несет в себе губительный яд болотной лихорадки, приступы которой часто бывают смертельны даже для очень крепких людей. Чтобы сберечь уголь, Фрикэ подошел к берегу — набрать дров для топлива. Наступила ночь. Шлюпка стала на якорь, и все, кроме вахтенного, заснули под плеск воды о борта.
Светало — по-тропически, без зари, — когда Фрикэ вдруг проснулся от страшного шума.
Тут было и шуршание, и стук, и какое-то щелканье одновременно. Парижанин открыл глаза и ощутил какую-то перемену. Он разом вскочил на ноги и воскликнул:
— Гром и молния! Шлюпка не на воде. Мы сидим на мели.
Весь экипаж проснулся. Вахтенный вскочил первый — он, оказалось, тоже спал.
Шлюпка действительно сидела на мели, на илистом дне. Случилось это вследствие отлива.
В другое время тут не было бы большой беды: наступил бы прилив и поднял шлюпку. Но в данных обстоятельствах это было особенно некстати.
Шум, разбудивший Фрикэ, между тем усилился. Парижанин внимательно пригляделся к илистой почве, на которой застряла шлюпка, и невольно содрогнулся с головы до ног.
По этой жиже, в разных направлениях, двигались какие-то странные живые существа удлиненной формы. Прибрежный тростник по временам раздвигался и шуршал; длинные тела прыгали в ил, копошились в нем, толкаясь и задевая друг друга, и кончили тем, что окружили шлюпку страшным кольцом из грозных пастей.
— Господин! — воскликнул в ужасе сенегалец. — Крокодилы!
Да, это они производили тот страшный шум, что разбудил Фрикэ. Толкая друг друга, они стучали чешуей, щелкали своими голодными челюстями. Слышно было их горячее дыхание; противно пахло мускусом; неподвижные глаза сверкали свирепой алчностью. Их были тут сотни, и появлялись все новые, еще и еще. Словно кто-то из демонов нарочно призвал сюда всю местную армию крокодилов, притом весьма многочисленную — с резервом и ополчением. Передние тыкались мордой в железные стены лодки и пытались взобраться на борт, но пока им это не удавалось. Зато когда подоспеют подкрепления из новых крокодилов, они взберутся им на спины, и тогда опасность станет реальной.
Фрикэ не стал дожидаться этого момента. Сразу оценив положение, он приказал экипажу вооружиться, выдал всем по стаканчику рому и произнес ободряющую речь.
— Вы теперь знаете, друзья мои, что вам делать, — сказал он в заключение. — Крокодилы падки до человеческого мяса и не отличают белых от негров. Значит, каждый из нас защищает свою шкуру. Задача в том, чтобы продержаться шесть часов — до прилива — и не допустить крокодилов на борт. В противном случае все мы будем съедены, в чем я ничего забавного не нахожу.
Глава IX
Первый выстрел. — Словечко тем, кто считает крокодила неуязвимым. — Общая пальба. — Современные пули. — Затверделые пули. — Опасность растет. — Неожиданное убежище. — Капитан уходит с корабля последним. — Крепость занята неприятелем. — Шутки голодных аллигаторов. — Тропическое солнце жжет больно. — Прилив. — Осажденные и осаждающие одинаково не знают, что делать. — Попались в ловушку. — Для коллекции. — Опять инцидент.
Но как же это Фрикэ так опростоволосился, выбрав столь неудачное место для якорной стоянки? Ведь можно же было и избежать мели, стоило только хорошенько рассчитать обычную глубину реки и высоту прилива.
Нет, место было выбрано правильно. Все произошло от того, что дно реки было здесь усеяно ямами; в одну из них и попал якорь. По длине ушедшей в воду части якорного каната можно было надеяться, что глубина достаточная и даже после отлива останется довольно воды. Но случилось иначе. Якорь после отлива оказался в воронкообразной яме, а шлюпка — на мели, погруженная килем в ил.
Произошло это еще задолго до того, как Фрикэ проснулся, разбуженный крокодилами. И вот теперь гнусная армия ящериц штурмовала шлюпку.
Фрикэ, двум матросам и трем неграм предстояла очень трудная работа.
Они вооружены были скорострельными винтовками Винчестера, с большим запасом зарядов. Парижанин приготовил также, на всякий случай, винтовку и ружье калибра 8 и открыл стрельбу из винтовки "Экспресс".
Первый выстрел был направлен в громадного крокодила, ползавшего по илу в пяти метрах от шлюпки. Он широко расставил при этом лапы и щурил глаза.
Пуля пробила ему череп. Крокодил привскочил и вытянулся мертвый.
— Удачно! — радостно воскликнул юноша. — А между тем комнатные путешественники рассказывают, будто крокодила не пробьешь никакой пулей, разве в глаз или в глотку… Эй, друзья! — обратился он к матросам. — Палите в них хорошенько. Давайте уничтожим этих гадин. Ведь это всего только ящерицы — не более того.
Бретонцы прицелились каждый в одного из крокодилов и выстрелили почти одновременно.
Один крокодил. получил пулю в затылок и был убит наповал; второй был ранен в туловище и продолжал ползти по илу вперед, хотя кровь из него хлестала.
— Нет, так не годится, — сказал Фрикэ. — Надобно метить в голову, чтобы кончать сразу, а то ведь они живучи.
Негры тоже стали стрелять, но ни разу не попали, не то от испуга, не то просто от неуменья.
Из них троих только сенегалец довольно прилично управлялся с ружьем.
Парижанин прикинул, что он может рассчитывать только на себя, на двух матросов да на сенегальца — всего, стало быть, на четырех человек.
Этого было чересчур мало, принимая во внимание численность врагов, их силу и свирепость.
Чтобы действовать на два фронта, защитники шлюпки разделились на две группы: Фрикэ с сенегальцем поместились с левого борта, а бретонцы с правого. Неграм было велено не стрелять.
Первые выстрелы не произвели почти никакого впечатления на крокодилов. Они лишь на некоторое время замедлили атаку, но вскоре возобновили ее опять.
Они продвинулись вперед сомкнутым строем, иногда вскакивая друг на друга. Уже вся илистая отмель покрылась ими. Они буквально кишели там, сверкая чешуей и щелкая зубами.
