Георгий Тушкан - Первый выстрел
— Жива?
— Готова! Значит, ваше благородие, в том доме зеленые прятались, там кассу держали.
Слушая унтера, Дуся, отвернувшись, раза два хихикнула.
— Чего смеешься, дура! — прикрикнул на нее Гога, а потом набросился на унтера: — А золото где? Сумка у кого?
— Там осталась. А когда господин фельдфебель Федорчук от вас прибег, мы с ним тот чемодан с кровати на стол переставили, а из него золотые браслеты, кольца, кресты так и сыплются!
Федорчук зверем посмотрел на молодого унтера и подтянул галифе с оттопыренными карманами.
— Самоуправство! Взломали чемодан! Я вас, разбойников, знаю! — взвизгнул Гога. — За мной! — и шагнул к двери.
Но его за руку удержал Юра.
— Я уеду. Дай записку, чтобы не отобрали Серого. Ну, пожалуйста!
— Черт с тобой! Павлик, выдай! — И Гога исчез за дверью.
— Эх, нашел время! — с досадой сказал поручик, торопившийся бежать за своим начальником.
— Я помогу! — Дуся приподняла толстую полевую сумку, висевшую на нем, и помогла открыть ее. Наконец поручик вытащил пачку бланков с печатью.
— Как имя?
— Юрий Петрович Сагайдак. Жеребец по кличке «Серый», еду в Судак.
Поручик написал на бланке пропуск. Дуся собрала бланки со стола и сунула их в сумку. Бросив пропуск Юре, поручик быстро выскочил за дверь. За ним выбежали фельдфебель и унтер.
Только они ушли, как Дуся принялась тормошить Юру:
— Слушай, они ведь друг дружку постреляли! Тот убитый подполковник этих карателей за зеленых принял. А они его — за партизан! Из-за золота они все сдурели там, ополоумели! А подполковник этот — начальник каких-то врангелевских складов, первый спекулянт и грабитель. Вся деревня знает. В том доме батька его писаря живет. Наверное, подполковник этот жинку свою с ворованным добром привез. Чуют, что недолго еще царствовать… А теперь, Юра, снимай башмак.
— Зачем?
— Спрячешь бланки. Передашь Шурке Сандетову.
— Какие бланки?
— Те, которые я у офицера украла. От облав! Быстро!
Юра, дивясь смелости и ловкости Дуси, быстро спрятал бланки в башмак, и они поспешили к повозке. На ней, засыпанные сеном, уже лежали мешки с хлебом.
— Скидывай! — решительно приказал Юра и потянул мешок. Он хотел лишь одного — поскорее исчезнуть, а чем легче возок, тем быстрее поедешь.
Дуся ухватилась за его руку.
— Не смей! Это же хлеб! Для партизан! Ты что? Запрягай скорее!
Юра расправлял чересседельник, когда Дуся подбежала к повозке с охапкой сена.
— Зачем так много?
— А если увидят мешки с хлебом?
И Юра снова подивился ее предусмотрительности.
Потом Дуся побежала в хату, принесла оттуда неполный мешок с овсом и так уложила его, чтобы на нем можно было сидеть, не смяв хлеба.
Веселая сноровистость Дуси, ее бесстрашие и преданность партизанам помогли Юре побороть охвативший его страх. Он быстро завел Серого в оглобли, затянул хомут. Появившаяся Фрося открыла ворота.
— Скажи, — шептала Дуся, — записку оставлю под камнем. Жора и Шура знают.
Юра ударил Серого вожжой, и возок выкатился на улицу.
По пути его дважды останавливал патруль, но пропуск сделал свое дело.
6
За селом Юра еле удерживался, чтобы не погнать Серого во всю прыть. Но нельзя, это походило бы на бегство. Лишь когда дорога пошла лесом, он стегнул Серого — «будь что будет».
Вдруг от темной стены кустов отделилась фигура. Юра схватился за револьвер. Стрелять или показывать пропуск?
— Юрка? — услышал он голос Мышонка.
— Я!
— Ну, счастлив твой бог, пацанок! А мы, как услышали стрельбу, думаем: не выдержал Юрка характера, рванул. Кокнули его!
— Хлеб везешь? — спросил подошедший Сандетов.
— Везу.
— Молодец! Как это тебе удалось вырваться?
Юра соскочил с повозки и, держа вожжи в руках, пошел рядом с ними.
— Да не тяни ты кота за хвост! Выкладывай!
Юра рассказал, как ловко Дуся и Фрося успели убрать со стола, даже проветрили комнату. Как каратели перестреляли друг друга из-за золота.
— Ой, мамочка родная! — закричал Мышонок и схватился за голову. — А мы песни распевали, когда рядом такие златые горы были! Эх, нету мне фарта, нету удачи…
— Ты что, тоже ополоумел? — прикрикнул на него Шура. — На старое тянет?
Мышонок сразу, сник. Он виновато взглянул на Сандетова и проговорил:
— Так я ж не для себя. Мы бы этот чемодан Мокроусову сдали… — и запел: — «Когда б имел златые горы…»
— Прекрати… Если Бескаравайный спросит, где задержались, — сказал Сандетов Юре, — отвечай, что ждали хлеба, агитировали население не работать на беляков, не заготовлять шпалы и дрова, не выходить на трудповинность.
— Но я же должен рассказать насчет Гоги Бродского, который будто бы командир степных партизан, а на самом деле каратель, И об этом воре-подполковнике.
— Да, это правильно, — согласился Сандетов, — Только не рассказывай, что мы пили и плясали. Говори, что хлеб нас задержал.
— Ладно, — нехотя проговорил Юра. — Да, Дуся велела передать тебе бланки карателей для пропусков. Они у меня в башмаке. Приедем — отдам.
— Ну и молодчина! Как же это ей удалось? Рассказывай!
7
Утром Юру разбудил Серый. Привязанный к задку повозки, он толкал мордой спавшего хозяина и тихонько ржал.
Юра сел и громко зевнул. Глаза еще слипались, голова болела. И вдруг вспомнилось все! Сразу исчезла сонливость. Солнце уже стояло высоко. Юра сводил Серого к реке, сам выкупался и от студеной воды горной речки сразу подбодрился. Он напоил буланого и насыпал обоим коням по полведра овса.
Теперь к командиру! Надо все рассказать.
Однако часовой, стоявший у командирского шалаша, не пустил его.
— Командир на операции!
— На операции? — удивился Юра, но сейчас же сообразил, что речь идет не о медицинской, а о военной операции.
Умар и другие подводчики ловили в лесу барашков на обед. Юра присоединился к ним, но барашек никак не давался ему в руки.
— Шура, помоги! — крикнул он проходившему мимо Сандетову.
— Не до баранов! — ответил тот. — Командир сотни приказал еще двадцать бойцов привести.
— Куда? — Юра бежал уже рядом с поспешно шагавшим Сандетовым.
— Ну, что пристал? В засаду на шоссе. Беляки из Салов в Судак идут. Ага, вот и командир.
— Я тоже пойду, — заявил Юра.
— И думать не моги. Ты подводчик. Каждый на своем месте должен быть. Лови баранов. Вари обед. И чтобы к нашему приходу поспел!
Как?! После вчерашнего Шурка говорит с ним, как с мальчишкой, как с чужим? Юра был возмущен. Он докажет! Жаль только, что винтовки нет.
